Книга Выбор судьбы - Вера Чиркова

— Мне нужно подумать… а где он?

— С нами едет, — вздохнула Веся, — тебя встречать. Но как увидел… что ты болеешь… сразу осунулся… на полсотни лет постарел… уж и не знаю… нужен ли тебе такой старик? Я ведь тебе печень и почки подчистила… ну и все остальное подлечила заодно… семь бед, один ответ.

— И какого же ты теперь клана, куница — лукавая девица? — бледно усмехнулась Кастина и попыталась сесть. — А мыльня тут есть? Умыться бы сначала.

— Мыльня в коридоре, я провожу. — Веся метнулась к двери, рассмотрела три застывшие у стены мужские фигуры и скомандовала жениху: — Дест, идите в столовую, подождите там. Нам умыться нужно.

— Хорошо, — с полуслова понял ястреб, подхватил непривычно покорного деда под руку и повел прочь. — Идем, я тебя горячим отваром напою да расскажу про переправу на Туре… сам же просил?

— Лучше мне расскажи, — входя за ними в комнату, вздохнул князь, — он сейчас все равно не услышит.

— Послушный какой, — оказавшись в умывальне, еле заметно усмехнулась Кастина, — а звался Диким.

— Он самый лучший… — мечтательно вздохнула Веся, — и называет меня сиреневое солнышко… никогда не думала, будто совершенно незнакомый воин будет мне как родной…

— Ну а браслет его где?

— Вот… его в Цитадели усилили, он с защитой.

— А твоего не вижу… отдала уже?

— Нет, он у магистра. Я сама оставила… мне нужно выучиться, но это неважно ведь? Душой я его уже отдала.

— Веся, я тоже всегда была такая… доверчивая… — горько вздохнула наставница, — и думала, раз я добрая и всем делаю добро, то все это видят, понимают и ответят тем же. Но обманывалась снова и снова. Те, кто шел ко мне за помощью не раз и не два, вдруг оказывались заняты, когда помощь понадобилась мне.

— Что, и мой отец?

— Нет… Радмир как раз не такой, и матери ваши тоже. Но таких мало… большинство хотят только брать… даже хватать, везде, где успеют…

— Ты это на Илстрема намекаешь?

— На его отца. А он на Илстрема сильно повлиял… и хотя князь не обидел тебя в первый раз, это только потому, что Берест исцелился… Не удивляйся, твой отец всеми новостями, какие узнавал, обязательно делился со мной, знал, я буду думать и пойму, где есть ловушка, а где нет. И теперь, когда вы явитесь к нему с новыми именами, он может встретить тебя по-другому.

— Но я же теперь чародейка?

— Да, и это очень хорошо, но встанешь ли ты между отцом и сыном?

— Кастина, я скажу все это Десту, пусть думает. А сейчас хочу понять другое, почему все это ты говоришь мне сейчас и здесь? Я ведь тебя просила подумать об Ольсене.

— А я и думаю. Голова у меня такая, может сразу про два дела думать… но ты права. Неспроста я этот разговор затеяла… не хочу оставаться тут. Поеду с тобой… место мне найдется?

— Конечно, мы на тэрхах. — В этом Веся и не подумала спорить с наставницей. — Вот с платьями хуже. У меня только одно с собой, но оно чародейское, простое.

— Вот это и хорошо. Раз ты чародейка, то и держись за свое, другое не надевай. У меня тоже в сундучке есть праздничное… нашего фасона, надену, как в Ставин приедем. Ну, я готова, идем, где ваша столовая?

— Входи. — Веся придержала перед наставницей дверь, вошла следом, готовясь подхватить или подлечить ее, но Кастина успела взять себя в руки.

Вежливо сказав «Добрый вечер!», прошла к столу и села на подвинутый князем стул. Веся села поблизости, но не рядом, а на уголке, желая все время видеть лицо наставницы. Она научилась за последние годы угадывать малейшие изменения в настроении Кастины и не желала пропустить момент, когда нужно будет вступить в бой. Надежды, будто эти двое помирятся без незаметных другим выпадов, юная чародейка не питала. Хоть и умны оба, да слишком уж глубокие раны нанесли сами себе и друг другу.

— Добрый вечер! Я Саргенс. — Чародей, сидевший у очага с книгой в руках, прошел к столу и устроился наискосок от Веси. — Дест, налей нашей гостье суп.

— Я Ардест, — представился ястреб, щедро налил Кастине в миску душистого мясного варева и заботливо глянул на невесту: — Будешь?

— Нет, я только травяного отвару с пирожком, — качнула головой Веся и указала ему глазами на стул рядом с собой: — Садись.

— А я Ольсен… — Мельник оторвался от окна, возле которого стоял, неловко прошел к столу и замер напротив травницы.

— Кастина, — отвечая сразу всем, бесцветным голосом произнесла женщина и низко склонилась над миской.

— Садись, Ольсен, — мягко сказала мельнику Веся и тайком огорчённо вздохнула, ну, именно так она и думала.

— Кастина… — старик, не отрываясь, смотрел на травницу, потом неуклюже опустился на колени, и его лицо оказалось на уровне с мисками и блюдами, — прости меня.

Несколько минут травница молча черпала суп, словно и не расслышала его слов, потом отставила миску, вытерла лоскутом рот и, зажав его в побелевших пальцах, тихо произнесла:

— Мне тебя прощать не за что, я тебя не знаю.

В комнате повисла тяжелая тишина, но Веся, уже ожидавшая подобного заявления, пихнула локтем приобнявшего ее Береста и выразительно показала глазами на прадеда.

Ястреб сразу понял намек, ринулся к Ольсену, но рядом с мельником они оказались одновременно с Саргенсом. Подняли старика с колен, усадили на стул, однако прадед, не желая смотреть в их расстроенные лица, отвернулся в сторону и низко склонил голову, закрывшись ото всех тяжелой гривой полуседых волос.

— Ты… хорошо подумала, Кася? — осторожно спросил князь, подвигая сестре блюдо со вчерашними пирогами, которые повариха крепости догадалась потомить в сметане. — Ведь жалела же… когда думала, будто он погиб.

— А ты хорошо подумал, — тихо произнесла Кастина, — задавая мне такой вопрос? Откуда тебе знать, о чем именно я жалела? О том несчастном охотнике, который от страху, что в его капкан попал не зверь, а шалый человек, бежал не глядя куда и сорвался в пропасть? И хоть неглубоко там было, да видать, переломал ноги или хребет, раз дожрала-таки его стая. Или о том, что не рассмотрела, какому самовлюбленному ревнивцу так глупо открыла сердце… и обманулась на старости лет? Или о своём сыночке, который мог бы сейчас тут бегать и сказок с меня просить?

Ольсен глухо застонал, скрипнул зубами, и Берест, едва успевший устроиться рядом с Весей, ринулся было к нему, но заметил запрещающий жест чародея, севшего рядом с мельником, и вернулся на место.

— Кастина, — мрачно вздохнул князь, — всё это так… но и я тоже виноват… знаешь ведь про мой дар? Привиделась ты мне возле той могилки, потому и прибежал тогда. Бывает иногда… слово скажешь, мелочь какую сделаешь — и будущее меняется… всего немного, а беда стороной проходит. Потому и пытался тебя тогда разговорить… ты понимаешь, как я себя во всем виню?

— Радмир, ну при чем тут ты? Если я с самого начала открыта была… как летний ручеек, каждый камушек сосчитать можно. А приболевшего охотника и звали Улес, и родни у него вовсе никакой не было, и рода он был не ястребиного, а лосиного. Ну и к чародеям совершенно никакого отношения не имел, это точно, я разузнавала.