Книга Чистилище. Исход - Игорь Пронин

– Этого он не рассказал, – Толик почесал затылок и умоляюще посмотрел на друга. – Макс, я ей говорю, что надо готовиться из города валить, вот хоть бы группу Тарского поискать. Помнишь: они обещали майору оставить приметные указатели! Вдруг устроились?

– Вряд ли, – покачал головой Максим. – Не вижу я выхода, Толя. Я горожанин, в лесу жить не умею. А ведь если будем живы – зима к нам придет. Не в Африку же нам прорываться?

– И в Африке мутанты, только черные! – снова затараторила Лена. – Их там полно! Послушайте, ну если непонятно что делать и как жить, помогите мне! Сами же говорили: есть цель! Помогите мне попасть в Измайлово, я же точно знаю, что мама пережила первый удар вируса! Ну как мне жить, если я не приеду за ней… Ну, хотя бы, чтобы убедиться…

– Поедем, только не плачь! – испугался Толик. – Закипает котелок, сыпь чай. Но, Макс, как мы туда попадем?

– Ночью – никак. Разве что утром попробовать сбежать и найти какую-то машину… Но нам не поздоровится, если поймают. Мародеров расстреливают, хотя я не очень понимаю, как они их от нас отличают. И то, если не будет дождя – под дождем мы вряд ли далеко уедем.

– Так надо спешить! – Лена больно хлопнула его ладонью по колену. – Пока вы ездили, я же все узнала! Клыкач конвой поведет завтра, на рассвете. Ливень прошел на востоке, и к нам не прошла какая-то большая группа, недалеко от метро Семеновская они застряли. Там продовольствие с какого-то склада. Клыкач повезет иждивенцев: принято решение убирать их понемногу за город. Мы можем затесаться между них!

– Ага, – усмехнулся Максим. – Два здоровых рыла с автоматами среди детей и стариков! Нет, если так, то надо говорить с Клыкачом. Он недоволен Новосибом, вот мы и соврем, что сбежали от него.

– Какое уж тут вранье? Мы и правда сбегаем, – буркнул Толик и помрачнел. – А с Новосибом наш майор Юрий Семенович, между прочим… Эх, да что сделаешь? Надо помочь. Может, еще вернемся.

Пока группа ужинала, совсем стемнело. По всему лагерю поползли слухи о тучах, которые ночью снова повисли над базой. Многие, не ложась спать, норовили как бы случайно болтаться перед входом в укрепленное здание. В то, что база сможет устоять целиком, не верил никто. Обстановка понемногу приближалась к панической. От постоянных шагов и периодически вспыхивавших скандалов Максим не мог уснуть, несмотря на усталость, и вышел пройтись. К своему удивлению, он почти сразу наткнулся на Лену.

– Ты же нас обещала за час до рассвета разбудить?

– Вот и не сплю, боюсь проспать, – просто объяснила она. – Тише, я пытаюсь подслушать… Вот в той толпе – Клыкач.

Молча они приблизились к группе спорящих людей. Ночью база освещалась лишь редкими факелами и бочками с горящим гудроном возле забора, поэтому на них никто не обратил внимания.

– Уводи людей, Клыкач! – требовал какой-то хриплый мужчина. – Польет – поздно будет! Давка получится, друг друга в дверях сомнем!

– Общим собранием руководства Магистральной базы решено: распорядок не менять, до утра других распоряжений не будет! – как всегда напористо ответил Клыкач. – Что вы паникуете? Опять у какого-то дедушки спину ломит? Он старый, ему там всегда ломит! Завтра увезу его к чертям и сдам люберецкому конвою! Хоть немного дышать легче станет.

– А если дождь пойдет?

– Да что мне, зонтики вам раздать? Будет так будет, от судьбы не уйдешь! Придут мутанты – примем бой, не так уж они и страшны! У нас есть огнеметы, достаточный запас горючего. Отобьемся. Все, отстаньте от меня! Мне надо отдохнуть, конвой выходит в шесть. Чтобы все были готовы!

Командир ушел, и его люди, ворча, побрели к палаткам. Максим вспомнил, что говорил Клыкач о своем отряде: берет, мол, только опытных, бывалых. Похоже было, что Клыкач немного преувеличивал, во всяком случае, его люди вовсе не были в восторге от своего командира, да и в бой не рвались.

– Целый день копали, пытались вход в бункер найти, от огня своих же потеряли двоих, а теперь – опять нам отдуваться? Мало того, что дождь вот-вот польет, так еще и ехать через Электрозаводский мост. Я слышал, что там этих тварей столько, что воды не видно! – ворчал кто-то. – Люберецкие себе не враги туда в ливень соваться.

Лена в темноте взяла Максима за руку и заставила остановиться. Люди Клыкача, продолжая ворчать, разошлись по своим палаткам.

– Не стоит тут мелькать раньше времени, – заговорщицки прошептала она. – Макс, я все волновалась, что Клыкач нас не возьмет! Но если его люди ехать не хотят, если он злится – возьмет, обязательно! Все просто отлично.

– Ты все же постарайся спрятаться среди иждивенцев. Но «Семеновская» – это же, вроде, не Измайлово еще?

– Это больше половины пути. И разве тебя держит здесь что-нибудь? Ведь здесь все бесполезно, бессмысленно. Нужно иметь цель. Мы уедем, Макс. А если и это окажется пустой тратой времени… Мне будет не так страшно умирать, зная, что я не оставляю здесь никого из близких. Разве этого мало?

Глава пятнадцатая

Кузница победы

Проснувшись, Белоглазов несколько минут старался не шевелиться, дышал размеренно. Только так можно удержать сон, постараться запомнить его, увидеть еще раз. Тихо-тихо дышать, чтобы не спугнуть. Во сне была жена, и они снова были в ссоре, не разговаривали. Но дочка маленькая, дочка этого не понимала. И они с женой старались, чтобы даже эмоционально не уловила ничего малышка, и при ней улыбались, веселились. И выходило даже, что дочурке такая ссора на руку: никто в тот день не ворчал на нее, не отказывался поиграть, не уходил надолго в другую комнату. Она веселилась в своей кроватке, исполнявшей заодно функцию манежа. В ее крошечном мире все было хорошо. Бывали дни, гораздо чаще, когда и в их с женой мире, тоже небольшом, светило солнце. Пусть была слишком маленькая квартира, пусть не хватало денег, но таких дней бывало больше. А приснился именно тот, со ссорой.

Открыв, наконец, глаза, майор попытался вспомнить, из-за чего они тогда разругались, и не смог. Впрочем, какая теперь разница? Жена и дочь, которая уже ходила в школу, остались далеко, в другом городе, в прошлой жизни. Не судьба оказалась Белоглазову находиться в момент гибели старого мира рядом с любимыми людьми. Будь хоть какой-то шанс добраться туда, он бы попытался. Но с тем же успехом можно было попробовать допрыгнуть до Луны. И Белоглазов позволял себе только одно: сны. А в остальное время все воспоминания были под строжайшим запретом. Он умел запрещать своему мозгу, у него были хорошие, очень строгие учителя. Если бы мозг однажды взял верх, если бы майор не смог спрятать от самого себя ту квартиру, ту кроватку, те косички, которые он заплетал, то все, на что у него хватило бы сил, – поднести ствол к виску.

Проделав нехитрое дыхательное упражнение, Белоглазов потер ладонями лицо, потом не спеша промассировал голову. Такая теперь замена умыванию и душу. Во всяком случае, до тех пор, пока он один, пока заперт в клетке – Капитану решать, разрешит ли он своему подопечному хотя бы зубы почистить. Майор старался не шуметь. Совсем неподалеку, в своих клетках, спали подопытные мутанты. С вечера их покормили, но эти твари всегда голодны и если не ревут в ярости, то жалобно ворчат, чуя рядом людей, то есть – пищу. Сейчас было тихо, значит, твари еще спят.