Книга Из любви к истине - Карина Пьянкова

— В том-то и проблема, что не могу. А убить меня попытаются в любом случае: я слишком глубоко влезла и слишком много знаю. Живая я не нужна. Да и не брошу я никогда начатого дела, тебе ли этого не знать?

— Вы что, совсем не думаете о собственной безопасности? — решил вступить в разговор Риэнхарн.

Он совершенно не понимал нерационального поведения дийес Риннэлис.

— Есть нечто большее, чем безопасность, ларо Риэнхарн, — высокомерно усмехнулась человечка. — Я думаю, вам это хорошо известно, ведь в противном случае вы бы уже давно были на землях Дома Эррис.

— Я кахэ, — парировал нелюдь, — для нас обычай — больше, чем для вас — закон.

— Я Риннэлис Тьен, — откликнулась девушка.

— Нравится быть исключительной? — ехидно поинтересовался кахэ, смерив свою тюремщицу уничижительным взглядом.

— Вы даже не представляете насколько, — ухмыльнулась дийес Риннэлис.

О да, я была самолюбива и тщеславна в крайней степени и ни капли не стыдилась этого. Я потратила бездну сил и времени, чтобы быть совершенством в выбранных мной областях, и, думаю, имею право собой гордиться. Никогда не стоит скрывать свои достоинства, иначе их существование навсегда останется тайной за семью печатями для окружающих. Увы, скромность чаще принимают либо за слабость, либо за никчемность, следовательно, именно эту черту характера следует давить в зародыше.

— Вполне возможно, — не стал спорить со мной ларо Риэнхарн, поигрывая обеденным ножом.

Я тут же почувствовала смутную тревогу. Интересно, на что способен Рука Смерти, вооруженный столовым серебром? Может, пусть лучше наши южные гости едят руками? Нет… Полная глупость. Но родители… И это будет явным проявлением слабости, значит, кахэ может рискнуть приступить к действиям. Демоны… Я скоро стану паникершей и клиническим истериком.

— И как часто вы, дийес, используете себя в качестве живца? — спросил нелюдь.

Его лицо было задумчиво.

— Редко. Только в случае крайней необходимости, ларо.

— По крайней мере, вы еще не полностью лишены инстинкта самосохранения, — сделал он вывод.

— Уверяю вас, ларо Риэнхарн, — вмешалась мама, — Риш пытается исправить это упущение.

— Зачем? — изумился ларо Таэллон.

— Неужели вы думаете, будто я стану раскрывать вам все свои секреты, ларо? — ответила я.

Бедный нелюдь смутился и покосился на дядю, надеясь получить от него хоть какую-то поддержку. Ларо Риэнхарн же принялся за еду — он чихать хотел на затруднения племянника, великодушно предоставляя ему возможность выпутаться самому.

— Э… Ну… Я же вам не враг… Это все дядя… — залепетал младший кахэ.

— О! Теперь вы открещиваетесь от вашего родственника? — изумилась я. — Так недолго и от собственного Дома отказаться.

— Прекратите, дийес, — шикнул на меня ларо Риэнхарн. — Таэль здесь совершенно ни при чем, и не вмешивайте в наши дела Дом Эррис. Это da-liss, моя личная кровная месть, остальные члены Дома не имеют к ней никакого отношения.

— Значит, вот какой расклад на самом деле, — задумчиво протянула я. — Носящий черное из рода Аэнов занят da-liss, забыв об интересах Дома и не сообщив его главе об истинной цели своего путешествия…

Старший южанин стиснул кулаки и еле слышно скрипнул зубами.

Я позволила себе снисходительную улыбку:

— Поступок, не подобающий взрослому мужчине, к тому же одному из ближайших помощников главы Дома.

— Дийес, вы сегодня безжалостны как никогда, — обвиняюще выдохнул кахэ.

— Не более, чем всегда, ларо, — пожала плечами мама, — просто вы сегодня, ларо Риэнхарн, слишком уж раскрылись перед Риш, а такую великолепную возможность для нападения моя дочь вряд ли упустит, не так ли, милая?

— Разумеется, — нет стала спорить я. Да, в чем-то садистка, каюсь.

Теперь трапеза продолжалась в напряженном молчании. Родители то и дело перемигивались, мама толкала меня под столом ногой, так что мне пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не высказать свое мнение по поводу ее выходок. Иногда мои родственники просто невыносимы. Старший кахэ уставился в свою тарелку с таким вниманием, будто в мамином рагу была сокрыта величайшая истина мироздания. Ларо Таэллон, покрасневший до корней волос, вяло работал ложкой.

Пожалуй, чаша весов на этот раз склонилась в мою сторону. Если противник сомневается в себе самом, он никогда не победит. Я в данный момент была прекрасно осведомлена обо всех своих слабостях и возможностях, я не сомневалась в мотивах собственных поступков, следовательно, почва под моими ногами была твердой, в то время как ларо Риэнхарну досталась топкая и ненадежная трясина.

Я довольно улыбалась уголками губ, понимая, что сейчас Рука Смерти был не настолько опасен, хотя и представлял определенную угрозу. Пока старший нелюдь пребывает в столь деморализованном состоянии, можно полностью посвятить себя расследованию.

Интересно, клюнет ли зубастая рыбка, которую я так старательно пытаюсь поймать, на блесну в фиолетовой мантии или нет? Моему противнику было известно, кто скрывает двух кахэ, но теперь совсем другое дело — я заявила о невиновности нелюдя в открытую, официально, как дознаватель. Подобный поворот дел не может радовать убийцу. Я и так была для него занозой, о чем красноречиво говорят попытки «переубедить» меня. Не слишком приятно думать о предстоящих перспективах теперь, после показательного выхода в свет с Рукой Смерти. Но мне нужна реакция. Нужна хоть какая-то зацепка. Сейчас я беспомощна больше, чем когда-либо. Неизвестно, кому из коллег я могу верить. Раньше надеялась на Тарна, что оказалось очередным сентиментальным заблуждением. Увы, глупость не так легко излечить, как кажется.

И все же кто из них? Вэйлин, Твиндэйл, Уинсет… Это может быть один из них. И с тем же успехом убийцей может быть кто-то другой, если я чересчур увлеклась со своими умозрительными построениями и взяла не тот след. Кто знает, вдруг я рыла землю вовсе не в той степи… Ничего, нужно только немного подождать. Кем бы ни был убийца, если он узнал о снятии с ларо Риэнхарна обвинений, то должен занервничать и совершить ошибку… Должен… И Полетта. Девушка наверняка знала нечто важное, поэтому и прожила так недолго. Жаль, очень жаль. Я на нее рассчитывала.

— Риш, ты с нами или витаешь в доступных лишь дознавателям высях? — раздался рядом с моим ухом голос папы. Я его очень любила, но порой он был еще более невыносим, чем ма,

— О да, я была в горних мирах, откуда меня так грубо выдернули, — недовольно пробурчала я, хмуро глядя на родителя, который только усмехнулся.

— Ну как, просветление снизошло? — решила поддержать начинание супруга мама.

— Вы как раз отвлекли меня от него, — недовольно вздохнула я. — Пойду, подумаю немного. И, мама, в ближайшие дни вам нельзя выходить из дома. Это очень серьезно.

— Доигралась, — констатировала мама, не слишком удивляясь. Да и трагизма, приличествующего ситуации, в ее голосе не было слышно.