Книга Лилии распускаются в полночь - Маргарита Малинина

– Нет! – перебил он меня. – Я долго вымерял, присматривался и сделал вывод. Не кровать переставляли. Двигали ковер. Раньше он лежал вот так…

Костя жестами объяснил, что морда медведя сперва смотрела на дверь. А теперь смотрит на окно.

– Ну хорошо, значит, кто-то посчитал, что так лучше. Хотя… Я бы не стала передвигать. Наоборот, когда входишь, сразу бросается в глаза шкура. Это же признак фешенебельности.

– Вот именно! Изначально, когда оформляли люкс, положили шкуру-ковер так, как ты и сказала. И я подумал: а почему передвинули? Попросил ребят приподнять кровать, и пока они ее держали, я обследовал спрятанную под кроватью часть шкуры. И вот что выяснилось… Если хочешь, залезь, посмотри.

Лезть под кровать? На глазах у троих парней? Нет уж, увольте.

– Не хочу. Я верю тебе на слово.

– Я отвернусь, обещаю! – захихикал Максим.

– Там кровь! – добавил Костя.

– Что? – не поверила я. Придется лезть. – Ладно, отвернитесь все!

Они начали изучать стену, я опустилась на колени и полезла под кровать. К сожалению, вследствие недостаточности света, я ничего не сумела разглядеть, поэтому мужчины, как и в тот раз, приподняли роскошный предмет мебели за задние ножки. Сидя на корточках, я рассматривала место, куда указывал перст Кости. Да, там было розовое пятнышко, было видно, что его пытались замыть, а первоначальный цвет явно был бордовым.

– Скорее всего, это пролитое вино, – вынесла я вердикт. Костя скуксился, однако, заявил, что все равно не позволит Никите ночевать в этой спальне, потому что она кажется ему подозрительной. А Макс с Русланом сказали что-то вроде: «Мы же предупреждали, что это ерунда», как бы извиняясь за то, что дали мне лишние надежды. – Но сами-то что вы думаете по поводу всех этих смертей?

Нечаев приобнял меня по-свойски и высказал с намеком на неудовольствие:

– Охота тебе думать о всяких ужасах, поговорили бы мы лучше о чем-нибудь приятном!

Руслан не согласился:

– Здесь действительно есть, что обсудить, учитывая, что две смерти не единственные, случившиеся на этом лайнере, это во-первых, и что на телах я нашел странные отпечатки, это во-вторых.

– А могло тебе показаться?

Тот покачал головой.

– Что ж, – предложил Костя, – пойдемте пить чай в зал и обговорим все возможные версии.

Я решила сначала помыть руки, все-таки под кроватью, где я ощупывала шкуру, не так тщательно убирали, как в остальном помещении (вот тебе и дорогостоящий люкс!), и зашла в рядом расположенный санузел. Мозаичного пола здесь не было, видимо, этот приз выпал только на долю верхнего этажа, однако обстановка все равно порадовала, особенно красные стены, позолоченная раковина и инкрустации из граната.

Смывая мыло с рук, я поняла, что золото в отделке раковины еще не предел – золотом светился также сток. Не веря своим глазам, я опустила лицо ниже, к самому сливу: там взаправду что-то блестело! Что-то золотое. Это такой атрибут роскоши? Но зачем украшать то, что не видно случайному глазу? Никто же не заглядывает в трубу. Кроме меня, имеется в виду. Но и я этим достаточно редко увлекаюсь.

Зачарованная, я подозвала ребят.

– Как это я пропустил такое? – негодовал Костя. – Я же осматривался!

– Но ты же не мыл здесь руки, – попыталась я снять с него чувство вины. Парень слишком тяжкую ношу на себя взвалил. Не может один человек держать под контролем абсолютно все вокруг.

– Да, но… То, что мы видим здесь, – это явно не элемент оформления. Я склонен полагать, что кто-то это сюда уронил случайно.

– Что там у вас? – заинтересовался Макс, отстраняя от раковины друга. – Брюлики? – Пригляделся. – Да, что-то блестит.

Затем и Руслан приблизился к золоченой раковине, после чего заявил:

– Нужно разобрать водосток и извлечь этот предмет. – Затем посмотрел на меня. – Юля, благодаря тебе, я чувствую, мы на шаг приблизились к разгадке.

Глава 17

Катя

Люкс был потрясающим. Восхитительная, непередаваемая роскошь и красота. Жаль, что я была на задании, поэтому некогда было прыгать, хлопать в ладоши и пробовать кровати на мягкость и пружинистость – я делала фотографии. Никита недоумевал, зачем мне это потребовалось, но все же не препятствовал. Как только мы удалились от нашей компании, он стал держаться иначе. Легкость и экзальтированность сменились напряженностью и натянутой улыбкой, но не заискивающей, как у продавца элитного бутика, а такой, когда человек понимает, что ему нужно выглядеть веселым, допустим, на концерте какого-нибудь комика или на свадьбе близких друзей, но при этом у него такое паршивое настроение, что хочется поскорее застрелиться.

– Ты снова это почувствовал, да? – решила я прояснить ситуацию и позволить ему выговориться. Отчего-то друзьям поведать о своем страхе он не захотел.

– То, что скоро умру?

– Да нет, что за тобой следят!

– Ах, это… Да.

– Ты никого не смог засечь?

Он сел на краешек кровати. Мы уже посетили кабинет, гардеробную, еще какую-то комнату и очутились в спальне.

– Мне часто последнее время попадается доктор. Он был в баре, куда я заглянул после завтрака. Я встречал его пару раз на палубе. А час назад, когда я пошел за свежей прессой, то столкнулся с ним в фойе нос к носу и мы даже взялись за один экземпляр журнала! Но он мне уступил.

Я пожала плечами:

– Может, совпадение? Ну с чего это доктору следить за тобой, что у него, работы нет? Никто не болеет на теплоходе? – Я задумалась и ахнула. – Капитан говорил мне, что они заодно с Ефимом. А тот мне жутко не нравится, очень скользкий тип. Знаешь что, – я взяла Никиту за руку, – держись от него подальше!

– От врача или директора?

– От обоих! – Я рассказала ему, что видела кого-то под лестницей в трюме.

– Ага, мне тоже по углам тени мерещатся… Но если нам обоим… то может и не мерещатся?

– Как тебе здесь? – решила я сменить тему, вызывающую недобрый душевный трепет. – Ничего необычного?

– Нет, все клево. Мне тут нравится. Никаких фантомных колебаний в атмосфере. Никаких видений. Никаких подозрительных шорохов. Аура спокойная.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Может, обойдется? Никто не знает, какие цели преследовал преступник. Вдруг он их уже достиг и тебе ничего не грозит? – Не знаю, зачем я такое сказала, просто очень хотелось в это верить. – Пойдем вниз? А то как бы про нас чего не подумали.

Мы поднялись и потопали к лестнице, но Никита затормозил и резко спросил меня:

– А ты? Ты! Ничего не чувствуешь?

– Что? – Что он имеет в виду? О, нет… Неужели станет в любви признаваться? Совсем некстати.