Книга Левша на обе ноги - Пэлем Грэнвил Вудхауз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Скучно! Здесь, с тобой!
— Все началось как раз после того вечера с Сидни Мерсером. Я много об этом думал. Ты ведь моложе меня, Мин. Неправильно это, что тебе приходится губить свою жизнь, слушая, как недотепа вроде меня читает вслух.
— Да что ты, мне ужасно нравится!
— Тебе обязательно нужно танцевать. Женщины без этого не могут.
— А я могу! Генри, послушай! Помнишь, какая я была чахлая, изможденная, когда мы с тобой познакомились? Это потому, что я надрывалась в одном таком заведении, знаешь, где платишь пять центов и можешь танцевать с партнершей для обучения? Я работала партнершей для обучения! Генри, ты только представь, что мне приходилось терпеть! Каждый день таскать по комнате миллион неповоротливых мужчин с огромными ногами. Там такие попадались — по сравнению с ними ты настоящий профессионал! Как наступят на ногу всеми двумястами фунтами веса, просто хоть умри. Теперь ты понимаешь, что я совсем даже не скучаю по танцам? Генри, поверь, если ты хочешь меня порадовать — скажи, что мне никогда в жизни не придется больше танцевать.
— Ты… ты… — задохнулся Генри. — Ты правда… не против того, как мы живем? Тебе правда не скучно?
— Скучно! Скажешь тоже!
Она бросилась к книжному шкафу и вытащила с полки толстый том.
— Почитай мне, Генри, милый! Мы с тобой сто лет не читали. Почитай мне энциклопедию!
Генри смотрел на книгу, которую она вложила ему в руки. Сквозь ошеломляющую радость его упорядоченный ум смутно ощутил, что что-то не так.
— Дорогая, это же том «Мед-Мум».
— Разве? Ну и ладно! Почитай мне про «Мум»!
— Но ведь мы с тобой дошли только до «Ван-Веш»… А, ну его! — махнул он рукой. — Наплевать!
— Да, милый. Садись вот здесь, а я буду сидеть на полу.
Генри прокашлялся.
— «Милич (ум. 1374), чешский богослов, наиболее влиятельный среди проповедников и писателей Моравии и Богемии XIV века, в определенной степени подготовивших почву для реформаторской деятельности Яна Гуса»…
Пушистые волосы Минни лежали у него на колене. Она запрокинула голову, и он заглянул в ее большие глаза.
— Ну разве с этим что-нибудь сравнится?
