Книга Нефертити и Эхнатон - Кристиан Жак

Косметическая ложечка с изображением девушки, играющей на лютне. Дерево, следы краски. Высота 21 см. Музей египетской археологии Питри при Университетском колледже в Лондоне.

Косметическая коробочка в виде газели, связанной для принесения в жертву. Глазурованный фаянс. Высота 4,45 см, длина 9,8 см. Собрание Музея искусств в Толедо.

Гребень из акации с изображением каменного козла. Высота 6,6 см, длина 5,6 см. Собрание Лувра. Каменный козел ассоциировался с богиней Хатхор; кроме того, его покорная поза могла символизировать смирение переднеазиатских стран перед властью Египта.

Смерть царицы-матери произошла в трудный для страны момент. В правление ее сына политическая ситуация в Азии, как мы вскоре увидим, резко изменилась. Эхнатон, очевидно, не был способен произвести серьезный анализ обстановки и сделать необходимые выводы.

Где же была погребена знаменитая царица Тийа? Вне всякого сомнения, в Фивах. Ее саркофаг поместили внутрь внешнего гроба-ковчега с дверцами из ливанского кедра и золотым засовом. На панелях ковчега она была изображена рядом с сыном, под благодетельными лучами Атона. В вечный путь ее сопровождали лари, сосуды из алебастра, фаянсовые баночки с притираниями, туалетные принадлежности. Мумия Тийи, к сожалению, не была найдена (или ее просто не идентифицировали), и точное место погребения царицы до сих пор остается загадкой.

Эхнатон – милитарист или пацифист?

Современная художественная литература представляет Эхнатона исключительно как пацифиста, как противника насилия, как нежное и слабое существо, жаждущее любой ценой избежать войны. Египтологи пытались напомнить читающей публике, что до нас дошли изображения Эхнатона в традиционной позе фараона, поражающего врага. Эта тема не была исключена из амарнской иконографии. Известно даже изображение, на котором руки-лучи Атона протягивают царю изогнутый меч и палицу для свершения ритуала убийства врага. Более того, на многих рельефах мы видим египетских солдат, сохранились и изображения военнопленных.[109]

Вероятно, двенадцатым годом правления следует датировать военную акцию фараона в Нубии. Стелы из Бухена и Амады доказывают, что египетское войско было послано в некий район, где находились золотые прииски, и там жестоко подавило мятеж местных племен.[110]Правда, в данном случае речь идет скорее не о войне, а о полицейской операции. Нубия в эпоху Нового царства была настоящей колонией Египта и подчинялась его законам. Фараон не мог допустить в этой провинции никаких беспорядков. В Нубии жило много египтян, функционировали египетские храмы, в частности святилище Атона. Нубийцы служили в египетской армии. Дети нубийских племенных вождей получали образование в Египте.

Хоремхеб со своей супругой Мутнеджмет на троне. Стела позади этой двойной гранитной статуи повествует о восшествии Хоремхеба на престол. Крылатый сфинкс, изображенный на боковой стороне трона, представляет богиню Тефнут, охраняющую имя царицы. Египетский музей в Турине.

Эхнатон не был ни пацифистом-мечтателем, ни поборником войны любой ценой. Он довольствовался тем, что пытался продолжать внешнюю политику, начатую Аменхотепом III и Тийей: укрепление мира, основанного на договорах с иностранными державами. На юге, в Нубии, египетской армии и полиции иногда приходилось вмешиваться в ход событий, чтобы восстановить порядок, который оказался под угрозой. Однако уже многие годы в этом египтианизированном регионе не происходило ничего серьезного.

Напротив, на северо-востоке, в азиатских странах, частично находившихся под египетским контролем, обстановка радикально изменилась. Благодаря случайной археологической находке в нашем распоряжении оказались документы, позволяющие восстановить картину событий той эпохи.

В1887 году в руинах эль-Амарны обнаружили около трехсот пятидесяти табличек из высушенной на солнце глины. На табличках были записаны клинописные тексты, которые сразу же заинтриговали ученых. Поначалу находка показалась слишком удачной, чтобы в нее можно было поверить, и таблички сочли фальшивками. Однако после более тщательного исследования стало понятно, что документы были подлинными и представляли собой дипломатическую переписку между царем Египта и многими правителями иноземных стран.

Увы, раскопки велись нелегально! Обстоятельства открытия так и остались неясными. Сколько всего табличек было обнаружено изначально? Уточнить это не представляется возможным. К сожалению, антиквары и частные коллекционеры быстро заинтересовались этими скромными памятниками, которые имели, конечно же, определенную продажную стоимость. В настоящий момент известно триста восемьдесят две таблички. Тексты написаны на аккадском языке, который в ту эпоху часто использовался в переписке между правителями разных государств.

Ученые долго думали, что эти таблички представляли собой оригинальные архивные материалы, которые амарнский «министр иностранных дел» тщательно классифицировал и хранил; однако в действительности дело обстояло несколько иначе.

Царь Египта общался с иноземными правителями через посредство посланцев, чья функция считалась весьма важной. Эти посланцы доставляли по назначению письма фараона и привозили ему ответы или новую информацию.

Фараон, разумеется, владел грамотой и был достаточно образован; каждое утро он получал от своих советников информацию о внутреннем и внешнем положении. Послания иноземных правителей ему зачитывали вслух, чтобы он был в курсе дела; писцы переводили клинописные письма на египетский язык и делали одну или несколько копий на папирусе. Эти иероглифические копии и составляли настоящий архив; их классифицировали в соответствии со строгими требованиями египетской административной системы. Что же касается глиняных табличек, то они превращались в ненужный «мусор», и от них в конце концов избавлялись.

Оригинальные египетские архивы города Атона, возможно, подверглись уничтожению; напротив, часть табличек сохранилась до нашего времени в руинах города – именно потому, что, с точки зрения египетских государственных чиновников, они уже не представляли никакого интереса. Эти живые документы, бесспорно, исключительные по своему характеру, позволяют нам проникнуть в самое средоточие дипломатии того неспокойного периода и лучше понять события, которые погубили дело Эхнатона. Правда, мы владеем лишь малой частью этой официальной корреспонденции, а потому должны пользоваться ею с осторожностью. И все же таблички из эль-Амарны приподнимают покров тайны над той драмой, что завязывалась на протяжении правления Эхнатона.