Книга История телохранителя - Сухей Фудзисава

По инерции Нагаэ добежал до самой стены и остановился, только упершись руками о гладкие доски. Обернувшись к Матахатиро, он весело крикнул:

— Убит?

— Трудно сказать, — ответил Матахатиро. — Вы пронеслись так быстро.

— Да чего уж там. Вы победили… — сказал Нагаэ. — На первый раз достаточно, — добавил он, повесил меч на стену и, кивнув Матахатиро, направился к выходу из зала.

— Бабуся, чаю! — крикнул он в глубину дома, перед тем как вернуться в комнату. — Если не возражаете, попрошу вас приступить к работе с завтрашнего дня. Хотя должен признаться, что заполучить такого мастера, как вы, для нашего додзё слишком большая честь, — сказал Нагаэ, обращаясь к Матахатиро.

Нагаэ взял полотенце и сильными взмахами вытер крупные капли пота, начиная со лба и до груди под распахнутым воротом кимоно. Затем отпил чай, который, неуверенно покачиваясь, принесла бабка-служанка, и только после этого выпрямился, снова приняв строгую позу.

— Но прежде у меня к вам есть одна просьба, — сказал он.

— Извольте.

— Эта просьба касается жалования. — Нагаэ скрестил руки высоко на груди. — Сколько вам обещал Сагамия?

— Один бу за два дня. При условии, что работа продлится не меньше месяца.

— М-м, понятно… — Нагаэ почесал беспорядочно отросшую челку. — Не согласились бы вы работать три дня за один бу?

— Но этого слишком мало, — невольно вырвалось у Матахатиро. Из расчета один бу за два дня, в месяц выходило около четырех рё. Это были не очень большие деньги, но, с другой стороны, за них не надо было рисковать своей шеей, защищая чужие жизни. Поэтому Матахатиро и рассудил, что для такой работы предложенное жалование вполне сносно, хотя на самом деле он предпочел бы, чтобы плата за его умение обращаться с мечом не зависела от степени опасности работы. Ну, а один бу за три дня — это уж вообще ни в какие ворота не лезет.

Так он за целый месяц получит всего два рё и два бу. Настроение Матахатиро, до этого момента приподнятое, стало портиться.

— Последнее время все так подорожало… — пожаловался он.

— Вы совершенно правы, — ответил Нагаэ. — И знали бы вы, как мне неловко обращаться к вам с такой просьбой, но вы сами видите, наш додзё отнюдь не процветает. И, к сожалению, один бу за три дня — это самое большое, что я могу вам предложить.

— Но Сагамия…

— Я нарочно назвал Сагамии такую цену — боялся, что иначе он вообще не станет никого присылать. Ну так что же… По рукам? — Нагаэ придвинулся поближе. — Столоваться вы можете здесь же. Завтрак не обещаю, а обед и ужин — милости прошу. Бабка наша, хоть и дряхлая, но готовит отменно… К тому же Сагамия рассказывал, что вы при всех своих умениях порой вынуждены довольствоваться работой носильщика. Уверяю вас, что по сравнению с этим, вы найдете работу у нас куда более интересной, пусть даже и при скромном жаловании. Соглашайтесь, прошу вас. Чрезмерного усердия никто не потребует. Тренировки можете вести так, как считаете нужным.

Нагаэ говорил с видом умудренного опытом человека, серьезно взирая на своего собеседника. В результате Матахатиро согласился стать помощником мастера по фехтованию за небольшое жалование и двухразовое питание.

— Вы желаете, чтобы я проводил здесь все время? — спросил он.

— Да. Если не возражаете, я попросил бы вас приходить сюда каждый день. Я со спокойным сердцем доверю вам своих учеников, — ответил Нагаэ, всем видом показывая, что он полностью полагается на Матахатиро.

Если он собирается полностью поручить мне додзё, чем же будет заниматься он сам, думал Матахатиро, выходя из фехтовального зала Тёдзаэмона Нагаэ и направляясь в сторону Рёгоку.

3

Несмотря на все сомнения, работа в додзё не обманула ожиданий Матахатиро. Словно рыба, выпущенная в открытый водоем, он без устали курсировал между своим домом за храмом Дзюсё-ин и пятым околотком квартала Хаяси, где располагалась школа фехтования Нагаэ.

Каждый день, выходя из дома, он с радостью сознавал, что его ждет не жалкий промысел носильщика или другая грубая работа, которой он втайне стыдился, а дело, достойное настоящего самурая. О размерах жалования он при этом не вспоминал. К тому же, когда он работал грузчиком, гордость не позволяла ему появляться с повязкой на лице и в стоптанных варадзи[61]перед соседями, которые по-прежнему почтительно называли его «сударь».

Как и предупреждал Нагаэ, половину учеников школы составляли обычные горожане. Другая половина — отпрыски гокэнинов и провинциальные самураи, присланные на службу в эдоские усадьбы своих кланов. Лишь немногие из них проявляли рвение, достаточное для достижения успехов в обучении, но, невзирая на это, Матахатиро относился к тренировкам со всей серьезностью.

Мастер Нагаэ появился лишь в первый день ко времени сбора учеников, представил им нового учителя, после чего доверил Матахатиро вести всю тренировку от начала до конца. Сам же, укрывшись зонтом, время от времени выходил на улицу, или сидел без дела в задней комнате. «Наверное, ему все опротивело», — думал Матахатиро. Вероятно, Нагаэ стал ронином год или два назад. За это время, открыв школу фехтования, он вполне мог заработать себе на относительно безбедную жизнь и постепенно обленился. Матахатиро прекрасно это понимал.

Поначалу, впервые очутившись в Эдо, он был ошеломлен суетой этого города, в котором было слишком много домов и людей. Поражало то, что, добывая пропитание, эдосцы не гнушались идти по головам себе подобных. Но когда Матахатиро стал одним из них, перед ним возник тот же вечный вопрос: что делать, чтобы не умереть с голоду? Платье еще не прохудилось, но плату за жилье следовало вносить каждый месяц, а, кроме того, — три раза в день нужно было что-то есть.

Поэтому он успел послужить и сторожем при собачке, и охранником купеческой дочки, которую он сопровождал на уроки музыки. Не раз за это время он был на волосок от смерти, но выбирать не приходилось.

Однако, как оказалось, даже к такой жизни можно привыкнуть всего за год. В какой-то момент Матахатиро осознал, что голодная смерть ему уже не грозит, поэтому после хороших заработков он позволял себе иногда отдохнуть, сидя без дела в своей комнатенке. Так, по мере привыкания к жизни в Эдо, им все больше овладевала апатия.

По мнению Матахатиро, именно такой период наступил сейчас и у Нагаэ.

Одно лишь было непонятно: дней через десять после того, как Матахатиро начал работать в додзё, в дом к мастеру все чаще стали заявляться разные гости. Иногда это был один человек, иногда сразу несколько. Большинство из них приходили к вечеру, когда Матахатиро уже собирался возвращаться домой, но иногда и днем, во время обеда, он видел, как в дом спокойно заходят люди и, не докладывая никому о своем приходе, скрываются в покоях хозяина школы.