Книга Крадущийся в тени - Алексей Пехов

Как бы в ответ, подтверждая все законы всемирного свинства и мои тревожные опасения, откуда-то из темного угла комнаты раздались тихие всхлипывания. Я почувствовал себя не самым лучшим образом, нервно сорвал с пояса «огонек» и швырнул его на пол, скороговоркой бормоча формулу активации. Вспышка озарила темную комнату, я прикрыл глаза, чтобы не ослепнуть от яркого света. Секунда, кажущаяся вечностью, — и вот теперь вполне можно было разлепить веки, не опасаясь огромных цветных пятен и кругов перед глазами.

Магический холодный свет исходил от маленькой палочки «огонька», освещая территорию во много раз большую, чем это делает обычный факел. Старая комната с облезлыми стенами, дощатый ободранный пол, почти весь засыпанный мусором, мой арбалет в ярко-красном круге света, исходящего от огненного болта. И девочка.

Маленькая девочка, сидящая в дальнем углу и внимательно смотрящая на меня зелеными глазами.

Обычная девочка, человеческий ребенок, лет пяти-шести. Золотые кудряшки непокорных волос, пухлые розовые щеки со следами слез, надутые губки бантиком, грязное рваное платьице, босые ножки и затасканная плюшевая игрушка — не то щенок, не то мишка — в руках. Очаровательный маленький ребенок, с которого только фрески рисовать в храмы. Вот только в зеленых глазах застыло ожидание змеи, ненависть волка и голод огра.

А рядом с ребенком лежала такая знакомая перчатка. Моя одинокая перчатка, брошенная в доме судьи. Девочка всхлипнула, не отрывая от меня глаз. Я медленно, очень медленно, в свою очередь не отводя взгляда от нее, стал нагибаться, чтобы поднять валявшийся у моих ног арбалет. В тот момент когда пальцы сомкнулись на изящном оружии, девочка хлюпнула носом в последний раз и издала тихий зловещий смешок. Я как стоял, потянувшись за арбалетом, так и замер. Вот и свиделись. Хохотун-плакальщик собственной персоной.

Глаза существа — язык не поворачивается назвать это ребенком сверкнули, затхлая стена воздуха ударила мне в лицо, и я, не разгибаясь, отлетел к противоположной стене. «Огонек» замигал и померк, видно, неизвестная магия существа была слишком сильной и подавляла его. В комнате быстро темнело, лишь зеленые глаза излучали свет, гипнотизируя и подавляя волю, заполняя мозг липким туманом покоя и сна. Мерзкое хихиканье твари вновь зазвенело в ушах, и ее глаза придвинулись ко мне.

— Не спи! Стреляй! — на границе сознания раздался чей-то спокойный, требовательный голос, и туман в голове стал быстро рассеиваться.

По ушам ударил протестующий визг, тварь почувствовала, что теряет надо мной власть. Я вновь мог двигаться и в почти наступившей темноте, ориентируясь только на ядовитую зелень глаз, нажал на оба спусковых крючка арбалета почти одновременно. Первый, обычный болт ударил хохотуну в плечо, развернув его в пол-оборота, но тот только издал торжествующий хохоток и, не останавливаясь, продолжил путь в мою сторону.

Оставляя во тьме огненную нитку росчерка, волшебный болт устремился вслед за своим обыкновенным братом и ударил прямо между глаз твари. Яркая вспышка высвободившегося из магического плена непокорного огня заставила заслонить лицо руками. Грохнуло, я вам скажу, о-го-го как! Уши заложило, лицо обдало раскаленным жаром дыхания проснувшегося вулкана. Тварь издала визг свихнувшейся пилы дровосека и затихла.

Раз… два… три… Я убрал руки от лица и осторожно открыл глаза. Комната была пуста. «Огонек» вновь набрал силу и робко освещал древнее помещение и случившийся в нем разгром. Хохотун-плакальщик исчез, от существа не осталось даже горстки пепла. То ли действительно огонь уничтожил его, то ли тварь убралась в менее жаркое место. Мне, если честно, было все равно, что с ней произошло, — лишь бы это существо находилось подальше от меня.

Пол кое-где тлел, а в одном месте, в центре комнаты, уже появились пугливые язычки пламени, рожденные огненной магией. Я поспешно затоптал их — не хватало только привлекать огнем неизвестно еще кого здесь обитающего. Хотя, наверное, все в округе слышали грохот разорвавшейся магии, и беспокоиться об огне после такого шума, право слово, глупо. А может, и не слышали. На Запретной территории, как я уже успел заметить, со звуком творится тьма знает что.

Губы и подбородок были отчего-то влажными, я рассеянно провел по ним рукой и взглянул на нее. Чтоб меня разорвало! Кровь. Я и не заметил, как она потекла из носа. Видно, виной всему стена воздуха, так приятственно вмазавшая мне по лицу. Призывая на голову проклятой твари всех демонов тьмы, я задрал голову вверх, дожидаясь, когда остановится кровь.

— Спасибо, Вальдер, ты спас мне жизнь, — пробормотал я, но ответа не получил.

Архимаг снова исчез и затаился.

Кровь остановилась довольно скоро, и я, подняв брошенную на полу перчатку, вытер грязное лицо. Зеркала не было, но буду надеяться, что крови на лице осталось не очень много. Бросив испачканную и ненужную перчатку на пол, я вышел из комнаты, на ходу перезаряжая арбалет обычными болтами, втайне надеясь, что ничего более ужасного, чем хохотун-плакальщик, я тут не встречу. Да и жаль мне было тратить волшебные заряды до Храд Спайна. Ведь неизвестно, каких милых ребят я встречу в его подземных залах.

Краем глаза я заметил деревянную лестницу, ведущую вниз, на улицу. Заниматься путешествием по старым крышам не было ни охоты, ни желания. На спине и так хватает синяков, не хотелось бы еще раз грохнуться и теперь уже наверняка сломать позвоночник.

Лестница натужно скрипела, стонала, но не разваливалась под ногами, за что я вынес ей свою искреннюю благодарность. Потом подумал и присоединил благодарность Саготу, терпящему мои выкрутасы. Серо-желтый прямоугольник, сплетенный из кружев тени и лунного света, ярко выделялся на фоне темной стены комнаты на месте отсутствующей двери. Я выскользнул сквозь него на улицу Магов и, плотно прижимаясь к стенам угрюмых домов, по возможности держась густой тени, побежал к башне Ордена.

Внутренним, непостижимым для самого себя чувством я ощущал, как безжалостные капли из часов времени утекают сквозь пальцы, хлесткими кнутами подгоняя ленивую корову-утро, готовую вскоре появиться и прогнать ночь. Час, даже меньше, и еще темный горизонт вспыхнет ярким проблеском летней неугомонной зари, за которой последует утро. Утро, являющееся в данном случае гибелью для всего живого, находящегося в этот момент на Закрытой территории. Я прибавил ходу, скользя в тенях, слившись с ними в единое целое, танцуя вместе с серыми странницами под слышную только мне музыку.

Я танцевал с тенями, и тени несли меня на своих дымчатых лебединых крыльях. Вперед и только вперед, туда, где узкая улица расширялась, превращаясь в небольшую площадь, скрывавшую башню Ордена.

Я не заметил, как очутился на границе улицы Магов и площади. Остановился, закутавшись в плащ тени, отбрасываемой стареньким двухэтажным домом без крыши. Напротив меня еще один дом, последний маяк человеческого жилья перед пустующей площадью. Хотя это было не так. Площадь не пустовала. Немым укором, ужасной болью, страшным огрызком в два этажа стояла такая одинокая, такая мертвая старая башня Ордена. Сила Кронк-а-Мора не пощадила ее — от былого величия и изысканности постройки не осталось ничего. Черная вьюга хорошо поработала над некогда прекрасным творением магов Ордена.