Книга Доченька - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Садись скорее, Леони!

Девушка сделала шаг, но не к коляске, а к Пьеру. Он обнял ее, порывисто прижал к себе, нашел губами ее губы, и она ответила на поцелуй.

То, что творилось с ними, было похоже на сумасшествие. Опьяненные желанием, они забыли обо всем на свете, их тела прижались друг к другу, словно хотели слиться в одно. Конец опасной игре положила Леони:

— Пьер, прости меня! Нужно ехать… Прошу, не смотри на меня так! Я потеряла голову, не знаю почему… Наверное, это нервы…

Голос Леони, глухой и глубокий, выдавал ее волнение. Пьер потряс девушку за плечи:

— Не знаешь почему? Не ври, не пытайся меня обмануть! Я давно понял, что ты ко мне чувствуешь… Леони!

Это был крик отчаяния, искренний, полный огня. Она отстранилась, отрицательно качая головой:

— Ты неправильно меня понял! Не надо! Едем скорее! Иначе мы опоздаем на вокзал, и Адриан будет волноваться…

Пьер невесело усмехнулся:

— Дорогой Адриан! Знал бы он, что его невеста меня поцеловала… так, как никто в жизни не целовал.

Леони была тронута до глубины души. Значит, все-таки она была права, полагая, что Мари не дает Пьеру того, чего он жаждет вот уже много лет. Она прошептала:

— Жизнь несправедлива! Жестока!

Пьер быстро привлек ее к себе. Леони не сопротивлялась. Они стали целоваться, неистово и отчаянно. Наконец Пьер отпустил ее со словами:

— В дорогу, Леони… Пора… Ты права, не надо… мы не должны…

До самого вокзала они ехали молча. Леони устроилась на заднем сиденье, под защитой козырька. Всю дорогу взгляд девушки скользил по спине, шее, волосам и шапке Пьера, а он, испытывая боль от подавляемого желания, снова и снова вспоминал их неистовые поцелуи…

Глава 21

Под крышей «Бори»

Пока они ехали с вокзала, Адриан Меснье не уставал любоваться красотой заснеженных лимузенских пейзажей, однако когда впереди показался особняк «Бори», он затаил дыхание от восторга. В окружении высоких елей, на фоне ночного неба дом на холме напоминал старинную гравюру.

Леони шепнула ему на ухо:

— Правда, красивый? Признайся, я не соврала, когда рассказывала тебе о «Бори»!

— Захватывающее зрелище! Один из самых красивых домов, что мне довелось видеть. Но мы болтаем всю дорогу, и у Пьера, наверное, от наших разговоров уже голова болит. Пьер, мы утомили вас своей болтовней?

— За грохотом колес и стуком копыт мне ничего не слышно! Луна встает, сегодня будет морозная ночь… — степенно отозвался Пьер.

С момента приезда в Шабанэ Пьер был очень любезен, но почти все время молчал.

Леони вспомнила, как представляла мужчин друг другу на платформе:

— Адриан, это Пьер, супруг Мари, хозяин «Бори»!

Мужчины пожали друг другу руки. Пьер первым опустил глаза, неловко скрывая свое замешательство.

Экипаж въехал в широко распахнутые ворота. Почуявшая конюшню лошадь громко заржала. Пьер, не оборачиваясь, крикнул:

— Пойду распрягу да оботру соломой моего славного Марино! Он заработал свой овес! Леони, предупреди Мари, что я немного задержусь. Старик Алсид наверняка уже спит дома…

Отметив про себя, с какой легкостью невеста спрыгнула на землю, Адриан пошутил:

— Какая ты ловкая, Леони! Легкая, как белочка! А я чувствую себя неповоротливым медведем, который к тому же привык ходить по парижским тротуарам, совсем не знает деревни, поэтому ему всюду чудятся ловушки…

Он ожидал увидеть на лице девушки улыбку, но она смотрела на двустворчатую дубовую дверь, которая только что распахнулась. Взору Адриана открылся ярко освещенный вестибюль с черно-белой плиткой на полу, огромные настенные часы и женский силуэт, четко вырисовывающийся на фоне золотистого света.

— Это Мари! — прошептала Леони. — Хочу тебе напомнить, она очень тяжело переживает смерть отца.

— Я помню, не волнуйся об этом. Я буду очень тактичен и постараюсь ее развлечь.

Держась за руки, жених и невеста подошли к порогу. Леони чувствовала комок в горле, мешавший говорить: ей было стыдно из-за того, что произошло между ней и Пьером. Однако даже этому стыду было не под силу утихомирить стихийную, неукротимую радость, от которой до сих пор вибрировало ее тело, — так ничто на свете не могло сегодня вечером помешать ей поцеловать его, даже огромная любовь, которую испытывала она к названной сестре…

Мари ждала их на пороге. На молодой женщине было новое платье, которого Леони прежде не видела, — модный туалет в духе моделей Поля Пуаре, знаменитого парижского кутюрье, осмелившегося укоротить женские юбки… На плечи Мари накинула палантин из той же мягкой материи, что и платье.

— Добрый вечер, мсье! Добро пожаловать в «Бори»!

Адриан снял шляпу и поклонился. Голос Мари показался ему столь юным, что с его губ сорвалось восклицание:

— Добрый вечер, мадам! Нет, Мари! Прошу, зовите меня Адриан, иначе я буду чувствовать себя очень неловко.

Мари вернулась в вестибюль, позволяя гостям войти. Грациозным жестом она протянула гостю руку, и тот, в лучших традициях светского общества, запечатлел на ней легкий поцелуй. Леони нервно засмеялась:

— Господи, какая галантность, Адриан!

Теперь в свете хрустальной люстры она смогла лучше рассмотреть Мари.

— Как ты хороша сегодня, Мари! — удивленно воскликнула она. — Платье просто волшебное!

— Я пообещала Лизон его надеть. Раз уж на Рождество не получилось…

Повисла пауза, всем взгрустнулось. Мари, которая опустила было голову, взяла себя в руки и ласково улыбнулась жениху и невесте:

— Устраивайтесь поближе к камину! Вы, наверное, совсем продрогли, ведь на улице так холодно!

Адриан не нашелся, что сказать. Как ребенок, он украдкой оглядывался по сторонам, избегая смотреть на эту стойкую молодую женщину с глазами, полными печали. Леони сняла пальто и перчатки, он последовал ее примеру. С верхнего этажа донесся детский плач. Мари вздохнула:

— Матильда никак не хочет спать! Ей всего три месяца, но она уже проявляет характер! Страшно подумать, что будет, когда она подрастет…

И она с извиняющейся улыбкой посмотрела на Адриана. Встретив его понимающий взгляд, она внезапно почувствовала себя увереннее — в этих светлых глазах читалась такая доброта!.. Мари на мгновение забыла, где она и что происходит. Взгляд ее скользил по лицу этого мужчины, такого не похожего на Пьера…

У жениха Леони были тонкие черты лица, высокий и широкий лоб мыслителя, пепельно-русые вьющиеся волосы. В отличие от Пьера, неизменно носившего бороду и усы, гость был гладко выбрит.

Странная мысль вдруг пришла ей в голову: «Они с Леони не подходят друг другу!»