Книга 2012: Загадка майя - Жорди Сьерра-и-Фабра

Никто на них не смотрел, никому до них не было дела. Или так только казалось.

46

Они понимали, что за минувшие сутки в них многое изменилось, и приближавшаяся ночь будет уже не такой, как предыдущие.

Ощущали себя на пороге нового, пока не ведомого им состояния.

У Джоа пылали губы.

У Давида бушевал пожар в голове, полыхало все тело…

Глаза, руки, сердца, чувства, — все стремилось навстречу друг другу.

— Восемнадцать дней назад мне сообщили об исчезновении отца, — прошептала она, ероша ему волосы. — А пятнадцать дней назад появился ты, до смерти напугав меня той ночью в «Шибальбе».

— И ты тут же от меня убежала.

— А что ты хотел, чтобы я сделала?

— Поверила мне.

— Ты, конечно, молодец, юноша видный, но чтобы так сразу поверить… — съязвила она, сама того не желая.

— Что с тобой?

— Сразу всего не скажешь, — ответила она откровенно.

— Ну, начни с чего-нибудь.

— Знаешь, какой-то запутанный клубок.

— Это из-за меня? — У него вопросительно поднялись брови.

— Нет, не из-за тебя. — Она обвела его взглядом, в котором горело желание. — Это нагрянуло нежданно-негаданно, в нелегкий для меня момент, когда я меньше всего была к этому готова. Но что суждено — того не миновать, и есть неизбежные вещи, которые происходят тогда, когда происходят. Зато теперь я точно знаю, что без тебя не выдержала бы обрушившихся на меня трудностей. Я имею в виду то, что случилось с моим отцом. Иногда мне кажется, что у меня голова вот-вот расколется на части.

— Ты выдержала бы все сама. — В голосе Давида не было ни тени сомнения. — Я в жизни своей не встречал человека более сильного, чем ты.

— Нам удалось многое узнать, почти все. Но мы так и не знаем, где состоится — не знаю, какое слово лучше подходит — прибытие, возвращение или встреча. И это лишь при том условии, что я нигде не ошиблась.

— Не ошиблась, можешь быть уверена. И я разделяю твои выводы.

— Давид…

— Что?

— Я очень хочу найти отца и маму тоже, но я теперь не смогу без тебя.

Долгий поцелуй погрузил ее в пучину забвения.

— Не думай об этом сейчас.

— Если назначение дочерей бури — быть своего рода базой данных или чем-то вроде этого, аккумулировать и хранить в себе информацию, то я…

— Шшш!.. — Он не дал ей договорить, вновь прильнув поцелуем к ее устам.

Наступавшая ночь убаюкивала нежностью. Это будет их первая ночь в покое и умиротворении. Не надо уже никуда торопиться. Они остановились на краю того, что щемяще сладко манило. И им было все равно — бездонная ли пропасть их ожидает впереди или просто ступенька. Они созрели для того, чтобы сделать шаг в доселе им неизвестное.

А пока всячески гнали от себя тревожные мысли.

— Надо бы поужинать, — предложил Давид, когда они подходили к дому, где сняли жилье.

— Я не голодна.

— Тогда идем к себе?

Джоа не ответила. Вещи они оставили в машине и шли налегке, взявшись за руки и прижимаясь плечом к плечу. Все вокруг казалось ей совершенно иным, нежели утром.

Да и было иным, Джоа это знала, и сама она стала иной.

И тем не менее какие-то колебания еще были, заставляя ее оттягивать решающий миг. Она остановилась.

— О чем ты задумалась?

— Не скажу. И не приставай ко мне. Иначе пожалеешь.

— Тогда можно я попрошу тебя кое о чем?

Обычная романтическая парочка, ничем не отличающаяся от других. Типичное воркование влюбленных, ни о чем и обо всем.

Да так оно и было на самом деле. И ей это нравилось.

— О чем же?

— Ты мне так и не расскажешь, что означает твое имя — Акоуа?

— Нет.

— А если я тебя очень хорошо попрошу…

— Зачем ты хочешь это знать?

— Я хочу тебя.

Джоа вздрогнула.

— Не говори этого сейчас.

— Я тебя люблю.

— Давид, нет. Только…

— Только не говори, что еще рано, что мы недостаточно знаем друг друга или что все это происходит под влиянием момента.

— Могла бы.

— Но ведь не скажешь?

— Думаю, что любовь — не только это, а ты как считаешь?

— Любовь — это неожиданность, изумительный сюрприз.

— И поэтому я должна тебе сказать, что означает имя Акоуа.

— В частности.

— Оно мне не нравилось с детства. Но, к моей радости, меня так никто и не называл, кроме бабушки.

— Такое плохое имя?

— Истинное Благословение.

— Как ты сказала?

— Истинное Благословение, — повторила она. — Для моей матери так оно и было. Я вполне допускаю, она могла думать, что ей нельзя иметь детей или что у нее не будет больше ребенка после того, как она потеряла мою сестру.

— Я хочу предложить тебе…

— Что?

— Поехали в Канкун, на майянскую ривьеру, проведем там несколько дней, пока будем ждать наступления дня встречи.

— Романтическое бегство? — От удивления у нее расширились глаза.

— Да.

— При всем том, что происходит или вот-вот произойдет? — не верила она.

— А что ты собираешься делать? Чем мы будем заниматься это время?

— Исследовать!

— Что? У нас больше не осталось следов.

— Отец сказал, что поедет в Чичен-Итцу.

— Но он вполне мог иметь в виду что-то другое.

— Там место встречи.

— Хорошо, а почему не в Тикале? Или не в Ушмале, Тулуме или в конце концов не здесь, в Паленке? Есть дюжина других больших городов майя.

— Нет, это должна быть Чичен-Итца.

— Докажи.

— В первом пророчестве майя говорится, что Кукулькан вернется в Чичен-Итцу.

— Ладно, не до конца убедительно, но, признаю, не лишено смысла.

— А давай-ка повидаемся с Бартоломэ Сигуэнсой. Вдруг он знает или вспомнит еще что-нибудь, если мы ему расскажем о том, что сегодня обнаружили…

— Завтра, Джоа. Завтра. Дай себе передышку, прошу тебя.

— Ох, Давид! — воскликнула она то ли с укоризной, то ли от боровшихся в ней чувств и закрыла глаза.

Они опять оказались все в той же ловушке.