Книга Архоны Звезд - Элисон Бэрд

Она вышла во дворик больницы, протолкавшись сквозь скопление друзей и родных пациентов. Многие говорили между собой, но то здесь, то там Эйлия замечала очаги молчания. Одна такая ячейка тишины образовалась вокруг девушки, сидящей на скамейке, с поникшей головой, в грязном и рваном платье. Эйлия узнала это лицо под завесой темных волос: это была немерейка, знакомая ей по Мелнемерону. Как же ее зовут…

Катиа.

— Катиа, что случилось? — спросила Эйлия.

Немерейка подняла заплаканное лицо, попыталась встать.

Эйлия удержала ее, положив руку на плечо.

— Принцесса, прости, я тебя не увидела. Он… он…

Она не могла вырваться из кокона собственного горя.

Эйлия села рядом.

— О ком ты?

— Лотар, — шепнула девушка. — Мой Лотар погиб. Его привезли, но он умер уже здесь. Я не могла его спасти, у меня нет дара целителя. — Она стала раскачиваться взад-вперед. — Я ничего не могла сделать! Как я хотела, чтобы ты была здесь, Тринель! Ты бы вернула его к жизни, как вернула своего Дамиона.

— Это так рассказывают? — воскликнула Эйлия. — Такой силы у меня нет, Катиа. Ни у кого нет. Дамион наполовину архон, а когда умирают смертные дети древних, они остаются в Эфире, становятся как их бессмертные родичи. Но когда умирают другие смертные — никто не знает, какова их судьба. Они не уходят в Эфир. Говорят, есть другая плоскость, одновременно и Эфир, и материя, называется она Эмпиреи, и там обитают души смертных с Создателем всех вещей.

Темноволосая голова девушки склонилась к закрытым белой тканью коленям, и волна скорби, исходящей от Катии, захлестнула Эйлию, вызвав воспоминания о недавнем горе.

— Ты его любила. — Девушка кивнула, но ничего не сказала, только всхлипнула. — Я не очень хорошо его знала, знала только, что он был славный и храбрый юноша. Мне очень жаль, Катиа.

— Лучше бы я тоже умерла! — шепнула девушка.

— Нет, никогда так не говори. Я знаю, тебе больно, но это не всегда будет так остро, как сейчас. Обещаю.

Но Катиа продолжала плакать, и Эйлия ничем не могла ее утешить, разве что обнять. Страдание девушки, как болезнь, должно пройти своим чередом. Наконец Эйлия поднялась, оставив Катию в кругу утешительниц-подруг, и медленно пошла прочь.

Тирон наблюдал за своей дочерью, и его обуревало беспокойство.

«Она не может отстраниться от чужих страданий, — думал он. — Такие не предназначены для войны. Войны начинают те, кто себе чужих страданий не может даже представить. Что же с ней будет?»

— Ее телесная слабость — не защита против искушения. Тяга к власти у слабых даже выше, — сказал один из лоананов.

— Зато у нее больше будет сочувствия к слабым, — ответил Дамион.

Возвращение священника поразило людей и породило слухи, что Трина Лиа воскресила его в мир живых. Благоговение возросло еще и из-за загадочных явлений, которыми сопровождалось возвращение Эйлии в Мирамар. Снова страну захлестнули слухи о видениях и чудесах. Архоны подошли ближе к хрупкому барьеру, отделявшему их область от царства смертных.

На следующий день была служба в Халмирионской капелле Эларайнии, Королевы Мира, — благодарственный молебен за спасение Меры и Арайнии. Обряды были те же, что и всегда: в хрустальных сосудах в храм принесли и благословили воду, священную стихию богини. Эйлия и сивиллы отпили этой воды, а остаток разбрызгали над головами молящихся символом животворящего дождя с небес. Но сейчас эти ритуалы приобрели новой значение.

Сивиллы ввели в капеллу процессию с Камнем, распевая гимн херувимов:

Приближается Камень,

Воззрите на воинство Небесное,

Несущее Камень в храм.

Вдруг капелла наполнилась светящимися скользящими фигурами — они летали над головами, светлые одежды и сияющие крылья, рядом с вполне настоящими херувимами, марширующими впереди и сзади процессии. Сами сивиллы были полны изумления, дрожали, когда вносили священный Камень в храм, где его приняла Эйлия. Светлые искры порхали в лучах Камня, как мотыльки у лампы, и воздух был полон жемчужным сиянием и сладкоголосым эфирным пением. Многие потом говорили, что Эйлия и сама излучала свет — это дух проявлял себя из плоти.

А в заключение службы эфирный облик небесной птицы вылетел из Камня и закружил над головами, распевая хором голосов.

— Правда, кажется, что это не настоящее? — выдохнула Джемма.

Приемная семья Эйлии прибыла на Арайнию с возвращающейся армией по приглашению Трины Лиа. Спустившись по трапу с летающего корабля, они были тут же посажены в поданный открытый экипаж и доставлены во дворец. Их поразило приветствие Тирона, и что он поехал с ними в той же карете, этот «король», на котором не было короны, если не считать тончайшей серебряной ленточки надо лбом, и который обращался с ними так почтительно, будто в них, а не в нем, течет королевская кровь. По дороге они глазели на все чудеса, которыми был полон город. С Орбионом прибыли послы множества миров и народов. Помимо волшебного народа, были еще и дриады и сильфы, сатиры и вудвосы, или дикие люди, покрытые волосами, как звери. Меранцы не уставали дивиться на все это: на карликов, или гномов, нечеловечески низкорослых и широкоплечих, на еще более мелких пигмеев, редко вырастающих выше двух футов, которые ездили на козлах и баранах, потому что на лошадях не позволял ездить малый рост.

Чем дальше, тем больше было чудес. На повороте они миновали женщину и не могли отвести от нее глаз: она была ростом с мужчину, кожа у нее была бронзовая, а длинные волосы заплетены рядами косичек с кожаными лентами. Одета она была в золотую броню поверх полотняной туники, и приветствовала их громким возгласом, потрясая деревянным копьем.

— Это малийя, у вас их называют амазонками. Они из мира, где женщины правят и воюют, — пояснил Тирон, улыбаясь при виде их пораженных лиц. — В Талмиреннии есть еще более странные народы — по крайней мере, мне так говорили. Андрогины, например, которые не мужчины и не женщины, циклопы, у которых только один глаз. А есть миры, где создания, которых вы называете зверями, достигли мощи разума. Они сходятся с людьми и порождают потомство, которое может принимать облик по своей воле. Этих благородных дам вы видите вон там, друг мой, — сказал Тирон Джеймону, глазеющему на черноволосых женщин, одетых в зеленые и золотые наряды, переливавшиеся и обтягивавшие фигуры. — Они кажутся людьми, но это не так. Это наги, и в своей истинной форме они змеи.

Меранцы уж и не знали, верить или нет, но неземная красота наг еще несколько дней мерещилась Джеймону.

И драконы тоже были, и херувимы, и сфинксы, и тэнгу, мантикоры и мирмеколеоны. Такие зрелища были непривычны даже для арайнийцев, а для скромных меранцев это было как сказка вроде тех, что когда-то рассказывала Эйлия. Джемма и Джеймон, их родители, Нелла и Даннор ехали через город как во сне. Рядом с Джеммой таращили жадные глаза двое мальчишек. Наконец карета ввезла их в ворота Халмириона, в его изящные сады и ко дворцу на высоком холме, а там их встретили стражники в блестящих ливреях и ввели в прохладный мраморный зал. Нелла чувствовала себя маленькой и нескладной, и все же важные люди смотрели на нее и ее семью с заметным благоговением — это были защитники принцессы, которые дважды дали ей убежище в нужде.