Книга Поступь битвы - Анатолий Нейтак

— Вы не согласны, Владеющая?

— Почему же? Согласна. Лучшего объяснения отличиям этой троицы от остальных кораблей чужаков у меня нет. Но… они убедительно продемонстрировали, что наиболее простые объяснения в их случае могут не сработать.

— Да уж. Фадрин, что по другим кораблям?

— Судов среднего тоннажа, от 64 до 2 миллионов тонн массы покоя, насчитывается чуть больше двухсот. Если точнее, 213. Судов малого тоннажа, до ста тысяч тонн, около полутора тысяч. А количество шаттлов, зондов, транспортных капсул и тому подобной мелочевки подсчёту не поддаётся. По объективным причинам.

Сарина мысленно покачала головой. До ста тысяч тонн инертной массы… Ничего себе малый тоннаж! Да уж… Только на таких вот наглядных примерах начинаешь понимать истинные масштабы силы, с которой столкнулись виирай.

Столкнулись… Какое мрачное слово!

— Что вы намерены предпринять, генерал? — спросил Хезрас.

— А что бы вы делали на моём месте? — хмыкнула Мич без намёка на веселье. — Предоставлю инициативу чужакам. Пока ни они, ни наш флот не добрались до планеты, сделать всё равно ничего нельзя. Разве что упаковать для перевозки самое ценное и морально подготовить население базы к эвакуации.

Чужаки добрались до планеты уже через семь мири-циклов.

— Вы уверены, что справитесь?

— Роль наседки тебе не идёт, — покачал головой Зилен.

Сарина и Миреска переглянулись.

«Он не понял».

«Конечно, он не понял. Выкладывай, что ты там придумала».

Сарина протянула руку. На её раскрытой ладони лежала пара слабо искрящихся собственным светом многогранных кристаллов, забранных в простенькую, плохо сочетающуюся с этакой роскошью оправу. Похоже, самодельную. Не задавая дополнительных вопросов, Миреска взяла эти странные клипсы и прицепила к ушам.

— Эй! Это что там у вас?

Сарина не ответила. А Миреска…

…мир вырастает, кружась дрожащим вальсом, кутаясь в пыльные бури, как в ажурные занавеси. Мир поёт нетвёрдым голосом, пробуя себя в роли примадонны — и робеет, впервые оказавшись на сцене. Мир рушится, но всё никак не упадёт, поддержанный вечными законами материи, которая с необходимой естественностью пронизана поэзией, магией и тайной, — всем тем, что только и заставляет тусклое косное вещество одеваться обманчивым блеском, приводит его в движение, наполняет жизнью.

Мир велик и страшен. Но он же, если сдвинуться на тин в сторону, мал, хрупок и раним. Всё зависит от позиции наблюдателя.

Зритель — вот кто нужен миру, нужен отчаянно.

«Ну что же ты? Не надо… Я буду твоим фокусом, обещаю. Я придам тебе смысл, я подарю тебе тайну, пропитаю магией, одену блеском. Живи! Я, часть тебя, обязуюсь служить тебе, как душа служит телу, как разум служит сознанию, как ритм служит музыке. Я подарю тебе себя — целиком, без остатка. Я отдам всё — живи же! Живи!»

Принимаю.

И возвращаю всё, что было мне дано. Живи…

Миреска просто не смогла бы ответить.

— Ваша задача — разведка, — ворвался в шлюзовую отдающий металлом голос Мич. Генерал не смогла прибыть лично, слишком много иных обязанностей приковывало её к координационному центру базы. Но обойтись без напутственного слова? Это было бы уже слишком. — Нам нужна информация. Но она не нужна нам слишком дорогой ценой. Поэтому возвращайтесь, как только возникнет хотя бы тень угрозы вашей жизни и свободе. Все мы рассчитываем на вас. Удачи!

«Присоединяюсь».

«В самом деле, что ты мне дала? Это ведь пси-активные кристаллы. Я права? Но откуда ты их взяла?»

«Один из самых удобных и мощных источников пси-энергии. Да. А откуда взяла… Да сама сделала. Не концентрируйся на этом, важно другое. Твой ранг — третий, но с этими клипсами ты можешь делать некоторые вещи, доступные лишь Владеющим четвёртого ранга. Пока ты носишь эти украшения, они поднимают тебе и энергетику, и сенсорику».

«А как насчёт адаптации?»

Тень смущения на фоне веры в необходимость сделанного:

«Я немного сжульничала и ускорила процесс».

Миреска только головой покачала.

«Ты неисправима».

«При чём тут мой характер? Обстоятельства таковы, что…»

«Брось. Ты всегда найдёшь себе оправдание, но суть в том, что ты следуешь только тем правилам, которые тебе выгодны. Или, во всяком случае, не слишком сильно мешают».

«Так поступают все виирай… когда могут».

«Не все».

Сарина не стала продолжать спор, и Миреска словно в пустоту провалилась. А когда провалилась — обнаружила, что весь обмен мыслями занял едва ли больше тин-цикла. Потому что на этот раз это были именно мысли: абстракции, почти не скованные проговариваемыми про себя словами. Сверх того, Сарина больше не проецировала ей свои мысли. Миреска сама читала то, что подруга позволяла ей читать. Легко. Но… почти не понимая, что и как делает. А на периферии — только линию внимания протяни — ощущались массивы каких-то дополнительных возможностей.

Голова кругом.

— Приготовились! — скомандовал Зилен. И, подавая пример, захлопнул забрало шлема.

— Три секунды на проверку герметичности, устная перекличка.

— Первый готов! — Посох.

— Левый готов! — сержант Ласкис.

— Правый готов! — Миреска.

— Лидер готов, — заключил Зилен. — Пошли!

Внутренние двери малого шлюза распахнулись.

А Миреске почудилось, что в небесах раскрылся огромный глаз, немедленно прикипевший взглядом к их четвёрке. Этакое беспокойное и благожелательное внимание. «Родительский контроль». Поддержка свыше.

«Спасибо, Сарина».

Ответа не последовало. Но, пока клипсы мягко пульсировали в одном ритме с её сердцем, Миреска не нуждалась в словах.

На поверхности, как всегда, было дымно. А ещё — пыльно, пепельно и ветрено. Бури в клочья рвали пелену дымов, но те, даже тяжело раненные, восставали снова и снова. Дымы заволакивали собой низины, не оставляя просветов, дымы упорно пытались отвоевать не принадлежащие им безраздельно равнины и возвышенности. Но ветра тоже не дремали, они плохо умели дремать, как и вообще вся мёртвая природа молодой планеты. И ветра в клочья полосовали дым, рвали его на куски, уносили прочь от истоков, чтобы тот потерял свою плотность, иссяк, развеялся. И унесённое действительно слабело под натиском ветра. Но навстречу бурным порывам уже вставали новые полки дымного воинства, и порой дым набирал достаточно сил, чтобы оттеснить поутихшие ветра с их господствующих позиций.

Сквозь дымное царство летели четыре фигурки. Летели почти вслепую, но быстро. Кому-то их полёт мог показаться безумием: в плотной пелене, к тому же упорно липнущей на самоочищающиеся объективы, даже при полном сенсорном усилении не всегда возможно было разглядеть объект размером с тысячетонную скалу, находящийся в какой-то сотне метров, на расстоянии, пролетаемом менее чем за тин-цикл. А включать радары ни один из четвёрки разведчиков, разумеется, и не думал. Но любой пилот-Владеющий лишь хмыкнул бы: тоже ещё «безумие»! Ха! И пилот был бы прав.