Книга Обожженная - Кристин Каст

И она думает, что какое-то дерево может исправить то, что сотворила Тьма?

— Я лучше останусь здесь. Отдых мне поможет. И вода. Если тебе не терпится сделать для меня что-нибудь, то принеси мне воды. Между прочим, я уже просил тебя об этом.

— Нет, — Стиви Рей наклонилась и с невиданной силой, не устававшей удивлять Рефаима, схватила его за обе руки и поставила на ноги.

И она твердо поддерживала его, пока потемневшая комната бешено вращалась перед глазами Рефаима, и на какой-то жуткий миг ему показалось, что он сейчас хлопнется в обморок, как девчонка.

К счастью, этот миг прошел, и он смог открыть глаза, не боясь выставить себя на посмешище. Он посмотрел на Стиви Рей. Она держала его за руки, не отстраняясь в отвращении и ужасе. Она никогда этого не делала — с самого первого дня.

— Почему ты не боишься дотрагиваться до меня? — услышал он собственный голос, прежде чем успел приказать себе молчать.

Она рассмеялась.

— Рефаим, мне кажется, что сейчас ты и мухи не сможешь обидеть. Кроме того, ты дважды спас мне жизнь, и мы с тобой запечатлены. Я абсолютно тебя не боюсь.

— Кажется, я неправильно задал вопрос. Почему тебе не противно дотрагиваться до меня?

Этот вопрос тоже вырвался у него невольно. Почти.

Морщинка между ее бровей залегла глубже, и Рефаим вдруг понял, что ему нравится смотреть, как она думает.

Наконец Стиви Рей пожала плечами и ответила:

— Мне кажется, вампир вообще не может испытывать отвращение к тому, с кем запечатлен.

— До того, как я выпила твою кровь, мы были запечатлены с Афродитой. Одно время я ее просто видеть не могла, так она меня бесила. Она вообще не слишком любезна, такая уже уродилась. Ну и что? Афродита и сейчас ведет себя точно так же. Но после нашего Запечатления я перестала ее ненавидеть. Даже больше, она мне стала нравиться. Не в сексуальном смысле, конечно, но тем не менее.

Внезапно Стиви Рей испуганно вытаращила глаза, осознав, что сказала. Но было уже поздно, и слово «сексуальный» почти осязаемо повисло в тишине комнаты.

Стиви Рей отдернула руки, словно обжегшись.

— Сможешь сам сойти по ступенькам? — сипло и отрывисто спросила она.

— Да. Я пойду с тобой. Если ты уверена, что дерево мне поможет.

— Очень скоро мы выясним, права я или нет, — буркнула Стиви Рей и, повернувшись к пересмешнику спиной, бросилась к лестнице.

— Да! — внезапно заявила она, не оборачиваясь. — Спасибо, что спас меня. Снова. Ты... В этот раз ты не должен был этого делать, — она говорила словно через силу, как будто ей было трудно подбирать нужные слова. — Он сказал, что не собирается меня убивать.

— Есть вещи похуже смерти, — ответил Рефаим. — То, что Тьма отбирает у идущих дорогой Света, может навсегда изменить их душу.

— А ты? Что Тьма взяла у тебя? — по-прежнему не оборачиваясь, спросила Стиви Рей, когда они подходили к площадке первого этажа. При этом Рефаим видел, что она нарочно идет очень медленно, чтобы он мог без труда поспевать за ней.

— Ничего. Она просто наполнила меня болью и пила эту боль, смешанную с моей кровью.

Только когда они были у самой двери, Стиви Рей, поколебавшись, решилась поднять на него глаза.

— Потому что Тьма питается болью, а Свет — любовью.

Внутри у него что-то щелкнуло от этих слов, и Рефаим еще пристальней вгляделся в ее лицо. Так и есть, он не ошибся. Стиви Рей что-то скрывала от него.

— И какую же цену попросил Свет за мое спасение?

Когда Стиви Рей вновь отвела глаза, Рефаим впервые по-настоящему испугался. Он уже решил, что она откажется отвечать, но Красная вдруг почти сердито рявкнула:

— А ты не хочешь рассказать мне начистоту обо всем, что бык потребовал у тебя, когда пил твою кровь, стоял над тобой и вообще, почти тебя домогался?

— Нет, — ни секунды не колеблясь ответил Рефаим. — Но ведь другой бык...

— Нет, — повторила Стиви Рей, — и это значит, я тоже не хочу об этом говорить. Так что давай забудем об этом и пойдем наружу. Будем надеяться, я смогу снять хотя бы часть боли, которую Тьма оставила в твоем теле.

Рефаим вышел следом за Красной на обледеневшую лужайку, жалкую в своем запустении и печальную, как может быть печально лишь тусклое отражение некогда славного прошлого.

Превозмогая ужасную боль, от которой у него подкашивались ноги, Рефаим тупо брел следом за Стиви Рей, размышляя над тем, какую же плату потребовал с нее Свет. Очевидно, это было нечто устрашающее, раз она даже отказывалась говорить об этом.

По дороге он исподтишка поглядывал на нее. С виду Стиви Рей казалась вполне здоровой и полностью оправившейся после стычки с Тьмой. По крайней мере, выглядела она сильной, целой и совершенно нормальной.

Но кому как не Рефаиму знать, насколько обманчивой может быть внешность!

Что-то было не так — по крайней мере, он ясно видел, что расплата со Светом оказалась далеко не так легка, как хотелось бы Стиви Рей.

Рефаим настолько увлекся подглядыванием за Стиви Рей, что едва не врезался в дерево, возле которого она остановилась.

Стиви Рей посмотрела на него и покачала головой.

— Хватит морочить мне голову. Ты слишком слаб, чтобы шпионить незаметно, так что перестань на меня глазеть. Я в порядке. Ох, божечки, да ты хуже моей мамы!

— Ты поговорила с ней?

Морщинка вновь пролегла у нее между бровей.

— Понимаешь, сейчас у меня вообще нет ни минутки свободной. Нет, пока не поговорила.

— Ты должна.

— Я не собираюсь сейчас говорить о своей маме!

— Как скажешь.

— И не разговаривай со мной так!

— Как?

Оставив его вопрос без ответа, Стиви Рей приказала:

— Так, просто сядь на землю и помолчи немного. Мне нужно подумать, как лучше тебе помочь.

Подавая ему пример, Стиви Рей уселась на землю, скрестив ноги по-турецки, и привалилась спиной к стволу старого кедра, усыпавшего все вокруг душистым ковром своих иголок. Видя, что Рефаим не трогается с места, она нетерпеливо фыркнула и указала ему рукой на место рядом с собой.

— Садись! Он сел.

— И что теперь?

— Дай мне подумать! Я пока не знаю. Некоторое время пересмешник сидел молча, глядя, как она задумчиво накручивает на палец светлый завиток своих мягких волос, а потом вдруг сказал:

— Может, стоит вспомнить, что ты сделала, когда отшвырнула от меня того назойливого недолетку, который вообразил, будто может со мной справиться?