Книга Красавица и шпион - Джулия Энн Лонг

– Мне нужно сказать вам кое-что, Сюзанна. И вам придется меня выслушать.

– Сама бы я ну ни за что не догадалась!

Он пропустил ее иронию мимо ушей. Ей показалось, что он вообще только частично находился здесь, вместе с ней. Взгляд его был по-прежнему отрешенным.

– Я думаю, к Джеймсу Мейкпису подослали убийц. И убили его те же люди, которые раньше убили вашего настоящего отца, Ричарда Локвуда, а теперь пытаются убить вас.

Подумать только, а ведь всего год назад в это самое время она выбирала фасон для нового платья и едва не падала в обморок при виде Дугласа! Сюзанна сомневалась, что теперь что-нибудь может заставить ее упасть в обморок.

– Почему вы так думаете? – спросила она. Небрежность, с которой это было сказано, прозвучала нелепо – ведь ее жизни грозила опасность! Кит глубоко вздохнул, должно быть, собираясь с мыслями, а Сюзанна тем временем оглядела комнату. Одна большая кровать, довольно старая, судя по основательно продавленному в середине матрасу. Письменный стол, на котором разместился Кит. Две лампы. Правда, все довольно чистенькое. Гостиница расположена в подозрительной близости от театра «Белая лилия», и Кит, кажется, прекрасно знал, куда они направляются. Она отогнала от себя мысли о танцовщицах кордебалета, которых он вжимал в углубление этого самого матраса. Как он тогда сказал про этих танцовщиц? Дружелюбные?

– Я сейчас расскажу вам то, что знаю, – начал он. – Пятнадцать лет назад Ричард Локвуд был убит. Власти собирались арестовать за убийство его любовницу. Но она исчезла, и никто не знал, что случилось с ней и с ее тремя маленькими дочерьми. Решили, что она бежала с ними вместе. Но сегодня мы узнали от мисс Дейзи Джонс, что вашу мать звали не Анна Смит, а Анна Хоулт и она была любовницей Ричарда Локвуда. Локвуд и был вашим отцом. И у вас есть две сестры. Вы почему-то остались жить у Джеймса Мейкписа. И его тоже убили.

– Но... какое отношение эти убийства имеют ко мне?

– Дело в том, что... Ричард Локвуд наводил справки о политике по имени Таддиус Морли...

– Морли? О мистере Морли все очень высокого мнения, не так ли?

Кит вдруг помрачнел. Он приоткрыл было рот, словно собираясь ответить, но потом резко мотнул головой и продолжал:

– Ричард Локвуд собирал доказательства того, что Морли приобрел свое состояние, продавая французам секретную информацию, но он был убит прежде, чем успел представить собранные улики. И я уверен, что убит он был потому, что Морли об этом проведал.

Подумать только! Ее отец, известный политик, пытался доказать вину предателя. А потом...

– Но... откуда вам известно об этом?

Кит внимательно посмотрел на нее и решительно произнес:

– Я агент секретной службы.

Не мигая, с непроницаемым лицом он ждал ее реакции. Она некоторое время смотрела на него в упор и вдруг воскликнула с торжествующим видом:

– Я так и знала!

– Вы не могли знать, – улыбнулся он.

– Если человек всегда начеку, готов отразить удар, вооружен до зубов и невероятно наблюдателен, он либо преступник, либо шпион. Я знала, что вы не простой военный. Я как-то танцевала с военными. У них не было вашей...

Она хотела сказать: «самонадеянности». Или хотя бы: «важной осанки». Или: «внушительного вида». Но все это лишь позабавило бы его, а ее привело в смущение, и она не договорила. Кит между тем делал вид, будто ее слова не произвели на него особого впечатления.

– Вам хорошо известно, что представляют собой шпионы, мисс Мейкпис? Просто, как у всякой художницы, у вас обостренное чутье. Я старался не афишировать свою профессию.

– Значит, я художница? – мгновенно отвлеклась от темы Сюзанна. Она уже привыкла считать себя талантливой, но «художница» было новой и совсем особенной характеристикой. Сюзанна Мейкпис-Локвуд-Хоулт, художница. Страстная, смелая художница. С характером. Постепенно ее личность проступала все определеннее.

– И талантливая художница, – подтвердил он. Сюзанна поняла, что это не лесть. Вряд ли Кит хоть раз в жизни кому-нибудь польстил. – Вы, кажется, не слишком удивились, узнав, что я шпион? – спросил он с нотками обиды в голосе.

– Теперь меня уже ничем не удивишь, – ответила Сюзанна с наигранной беспечностью, заставив его фыркнуть. – Но как все-таки я оказалась у Джеймса Мейкписа? И как Джеймс узнал о Ричарде Локвуде, и Морли, и французах, и найденных доказательствах, и обо всем остальном?

– Как вы оказались у Джеймса Мейкписа, я не знаю, Сюзанна. Но мне ясно, что именно Джеймс предупредил вашу матушку перед ее бегством. Он тоже, кстати, был секретным агентом.

Сюзанна ахнула:

– Не может быть!

Кит криво улыбнулся.

– От нас не требуется спасать барышень. На деле это случается редко. Джеймс был курьером, а не солдатом. Мне приходилось работать с ним. Он выполнял роль связного в ряде важных операций Иностранного бюро, и, видимо, там, на Боу-стрит, одним из первых узнал об убийстве Ричарда и возможном аресте вашей матери и успел ее предупредить. Но в ту ночь, когда он поделился со мной своими подозрениями насчет Морли, о вас не было сказано ни слова, Сюзанна. Наверное, в силу привычки: он не хотел портить вам будущее правдой. В то время вы были обручены с богатым наследником. Джеймс Мейкпис всю свою жизнь оберегал вас от правды.

Ее жизнь сложилась бы совсем по-другому, если бы не Джеймс Мейкпис!

– Он многим ради меня рисковал, – проговорила она печально. – И ради моих родителей тоже. Если бы стало известно, что он укрывает дочь женщины, которую обвинили в убийстве...

Кит кивнул, не дав Сюзане договорить.

– Я вам как-то сказал, что считал Джеймса своим другом. Но не могу утверждать, что хорошо его знал. Джеймс по натуре был не только добрым и мягким, но и очень смелым, И я не считаю совпадением то, что оба – Ричард Локвуд и Джеймс – были убиты в то время как собирали материалы о мистере Таддиусе Морли.

– Но почему они... – Так странно было говорить «они» – какое-то расплывчатое слово. И кто такие эти «они»? – Или он хочет убить и меня?

Кит соскочил со стола и вышел на середину комнаты.

– Подумайте, Сюзанна! Может быть, вы знаете что-то важное?

Он нетерпеливо взъерошил волосы, и Сюзанна на миг отвлеклась. Можно было подумать, что на ощупь его волосы жесткие, потому что они совсем короткие и на свету блестят как металл. Но это не так – на самом деле они гладкие, шелковистые. Она вспомнила свое удивление, когда провела по ним ладонью, и это удивление слилось с другими новыми ощущениями: прикосновением ветра к открытой коже, его губ, его дыханием, щекотанием щетины, а потом... ах, бархатный жар его языка на соске! Тогда она и запустила пальцы ему в волосы.

Все в Ките Уайтлоу было таким же неожиданным. Кровь прилила ей к лицу, шее, а внутри требовательно, нетерпеливо шевельнулось желание.