Книга Роза Черного Меча - Рексанна Бекнел

Розалинда приподняла конец пояса и ощутила приятную тяжесть подвешенных к нему ключей. Теперь она здесь хозяйка и, так или иначе, сумеет наладить жизнь в замке. Но первое, что она должна сделать, — купить молчание Черного Меча.

Хорошее начало было положено в бельевой, где она подобрала латаную-перелатаную, но чистую сорочку из мягкого полотна и теплую темно-зеленую тунику. Имея в своем распоряжении эти две вещи, а также чистые куски ткани для промывания и новую порцию бальзама, она была готова к встрече с Эриком. Тем не менее, когда она приблизилась к конюшне, от былой бодрости не осталось и следа.

Вдруг он опять поцелует ее? Рассудок подсказывал, что меньше всего сейчас следует беспокоиться насчет поцелуев. По-настоящему было важно только одно — что он может сказать или, того хуже, что он может сделать? Но, как и во всем другом, когда дело касалось Черного Меча, она вообще теряла рассудок.

Перед воротами конюшни она остановилась и попыталась овладеть собой. Не думай о нем, сурово приказала она себе. Он просто один из многочисленных слуг в отцовском замке, и он нуждается в ее искусстве врачевания. Не более того. Несмотря на все эти рассуждения, сердце у нее отчаянно колотилось и губы пересохли. Заставив себя сделать вперед один шаг, потом второй, она с надеждой подумала, что, может быть, его сейчас здесь нет.

Но он был в конюшне. Она услышала, как он что-то тихо сказал, а потом охнул от боли; за этим последовал такой звук, словно упало, что-то тяжелое. Опасаясь худшего, она поспешно обогнула невысокую стену и остановилась как вкопанная. Черный Меч сидел на корточках рядом с тяжелой гранитной глыбой. Толстопузый конюший пялился на него с неподдельным восторгом и глупо ухмылялся.

— Да я ни в жизнь не поверил бы, что такое может быть, кабы не видел собственными глазами! — Толстяк гордо похлопал ладонью по камню, поднял короткий стальной молоток и резко опустил его на глыбу. — Теперь мне куда сподручней будет работать… без этих болванов, которые только зря под ногами путаются. — Он снова воззрился на Черного Меча и криво ухмыльнулся; — Что ж, парень, сила у тебя есть. А если к тому же и голова варит, так мы с тобой поладим.

Он еще раз хлопнул по глыбе, повернулся и только теперь заметил Розалинду.

— Миледи?.. — Он изумленно уставился на нее, как будто глазам своим не верил: сама госпожа замка — и вдруг зашла в конюшню? Тем не менее он почтительно склонил голову и задал подобающий случаю вопрос:

— Я могу… могу ли я чем-нибудь услужить вам, миледи?

Взгляд Розалинды переметнулся от него к Черному Мечу и тут же вновь обратился к примолкшему конюшему. Смотреть на него было намного проще, чем на сероглазого силача, от взгляда которого ее и сейчас бросало в жар.

— Ты… ты можешь идти. Я собиралась только лечить… раны этого человека. — Она продемонстрировала флаконы с бальзамом в доказательство своих слов. — Он… он не сможет хорошо работать, если раны загноятся.

Конюший явно не был расположен возражать ей. В обществе знатной дамы он чувствовал себя неуютно и был рад возможности убраться отсюда.

— Мне нужно починить упряжь… И два щита. — Он потоптался на месте. — Вы уж только отошлите его ко мне, когда закончите, миледи, окажите милость.

Не имея более причин избегать этого, Розалинда в конце концов перевела взор на Черного Меча. Он оставался в той же позе, как и был, — сидел на корточках около огромного камня, который он, очевидно, передвинул по указанию конюшего. Но когда их глаза встретились, он медленно встал. И в который уже раз Розалинду поразила совершенная, хотя и грубая, красота этого человека. От него исходило ощущение силы — силы, подвластной разуму, который светился в его серых глазах. И еще гордость. Гордость угадывалась в том, как он расправлял плечи, как высоко держал голову, каким неизменно твердым был его взгляд. В эту минуту Розалинда засомневалась: он не тот, кем его считают. Он не слуга и не крепостной, рожденный для тяжкого труда на земле. Он знавал лучшую жизнь. Сейчас одно оставалось известным наверняка: как ни крути, а он все-таки простолюдин и преступник.

Задумавшись обо всех этих несуразностях, Розалинда едва не позабыла о цели своего прихода. И только когда он бегло взглянул на конюшего, подтаскивающего орудия своего ремесла поближе к передвинутому камню, а затем снова перевел глаза на Розалинду, она почувствовала, что пора приниматься за дело.

— Ты… ты не мог бы раздеться? Я хочу сказать, снять рубашку, — поторопилась она уточнить свою просьбу.

— Слушаюсь, миледи, — ответ прозвучал безукоризненно вежливо. Но сначала Черный Меч обвел ее неторопливым взглядом, чуть заметно улыбнулся и только после этого снял через голову рваную, испачканную в земле рубашку, бесцеремонно откинул ее в сторону и дерзко воззрился на Розалинду.

— Повернись, — охрипшим голосом приказала она, чувствуя, как краска заливает ее лицо. Грубое животное, сущий дьявол, так и кипела она, пока не увидела его спину. За ночь раны слегка затянулись, подсохли, но из-за усилий, которые ему пришлось приложить, чтобы передвинуть камень, раны опять открылись, и струйки крови просачивались через засохшие остатки мази. В сочетании со многочисленными рубцами это выглядело ужасно. Розалинда была уверена, что ее бальзам способен довольно быстро залечить раны, но если и дальше так пойдет и раны будут открываться снова я снова, тут уж самый искусный лекарь не поможет.

— Почему этого человека поставили на такую тяжелую работу? — накинулась Розалинда на конюшего. Дав выход гневу, она уже не могла остановиться:

— Ты что, не видишь, к чему приводит такая глупость?

— Я не виноват, миледи. Ей-богу, не виноват, — посыпались торопливые объяснения. — Мне сэр Роджер приказал — мол, этот парень должен трудиться от зари до зари, и чтоб работа была не из легких. Я только то и выполнил, что он велел.

— Сэр Роджер? — переспросила она. — А от кого получает приказы сэр Роджер?

Ответ не понадобился. Розалинда вмиг поняла — достаточно было взглянуть на внезапно побледневшее лицо конюшего, — что сэр Роджер повинуется только ее отцу. И сразу все вернулось на круги своя. Черный Меч — и ее отец. Кровь застучала у нее в висках. Отец и Черный Меч. Она была подобна туго натянутой веревке, концы которой находились в руках у этих двух упрямцев, и оба тянули ее с равной силой каждый в свою сторону. Но они дергали ее хаотическими рывками, и притом всегда — в неожиданном направлении. Долго ли она сумеет балансировать между ними?

Видя, как беспокойно переминается с ноги на ногу ее собеседник, Розалинда устало вздохнула:

— Я поговорю с отцом. Можешь на этот счет не беспокоиться. Он понял это так, что ему дозволено удалиться, и не стал задерживаться. Еще раз поклонившись, он, пятясь, добрался до выхода и пропал из виду. Он-то был только рад унести отсюда ноги, но Розалинде не суждено было отделаться так легко. Снова оставшись в конюшне наедине с Черным Мечом, она чувствовала, как ее праведный гнев сменяется чуть ли не раскаянием. Он же не собирался облегчить ей задачу. Глупо было с ее стороны надеяться на что-то иное.