Книга Ярость - Уилбур Смит

Она остановила пикап под эвкалиптами за «Холмом Пака» и вдруг испугалась, что все изменилось и Мозес отошлет ее. Потребовалась вся ее храбрость, чтобы выйти из кабины пикапа и подойти к веранде большого неряшливого дома.

В дальнем ее конце кто-то сидел, и сердце у Тары подпрыгнуло, но тут же упало: человек повернулся и оказался Маркусом Арчером. Он пошел по длинной веранде ей навстречу, его улыбка была кислой и презрительной.

– Какой сюрприз! – сказал он. – Последний человек, которого я ожидал увидеть.

– Здравствуйте, Маркус. Я ищу Мозеса.

– Я знаю, кого вы ищете, дорогая.

– Он здесь?

Маркус покачал головой.

– Я почти две недели его не видел.

– Я ему писала и звонила – он не отвечает. Я встревожилась.

– Может, он не отвечает, потому что не хочет вас видеть?

– Почему вы меня так не любите, Маркус?

– Господи, кто внушил вам эту мысль?

Маркус насмешливо улыбнулся.

– Простите, что побеспокоила. – Тара собралась уходить и остановилась. Лицо ее стало жестче. – Передадите ему от меня пару слов, когда увидите?

Маркус наклонил голову, и она впервые увидела седину в его рыжих бакенбардах и морщинки в углах глаз. Он гораздо старше, чем она считала.

– Передайте ему, что я его искала и что ничего не изменилось. Что я верна каждому сказанному мной слову.

– Хорошо, дорогая. Я ему скажу.

Тара спустилась по ступенькам, но когда дошла до низу, он ее окликнул:

– Тара. – Она посмотрела вверх. Маркус облокотился на перила веранды. – Вы никогда его не получите. Вы ведь знаете это, правда? Он будет держать вас при себе, пока вы ему нужны. А потом отшвырнет. Он не будет вашим.

– И вашим тоже, Маркус Арчер, – негромко сказала она, и он отшатнулся. – Он не принадлежит никому из нас. Он принадлежит Африке и своему народу.

Она увидела отчаяние в его глазах, но это не принесло ей удовлетворения. Тара медленно пошла к пикапу и уехала.

* * *

На шестом уровне главной галереи пещер Сунди вскрыли толстый слой обломков глиняной посуды. Артефактов, сохранившихся целиком, не было: очевидно, древним гончарам это место служило свалкой. Тем не менее открытие было чрезвычайно важно для датировки уровней, потому что обнаруженные фрагменты относились к ранней культуре.

Марион Херст, взбудораженная находкой, заразила всех своим возбуждением. К этому времени Тару повысили, и она больше не занималась тяжелой физической работой в земле на дне траншей. У нее обнаружился природный талант к разгадке головоломок – к соединению осколков костей и посуды и восстановлению первоначальной формы, и теперь она работала в длинном составном бараке под непосредственным руководством Марион Херст и стала ценным членом научной команды.

Тара обнаружила, что, занимаясь фрагментами, может подавить боль желания и смятение от неуверенности и чувства вины. Она знала, что непростительно пренебрегает детьми и семьей. Раз в неделю она звонила на Родс-Хилл и говорила с отцом, Сантэн и Изабеллой. Девочка казалась вполне довольной, и Тару охватило странное эгоистическое негодование: дочь не скучала по матери, а принимала бабушку как хорошую замену. Сантэн была настроена дружелюбно и не бранила невестку за продолжительное отсутствие, зато Блэйн Малкомс, ее любимый отец, был с ней резок и откровенен.

– Не знаю, от чего ты пытаешься убежать, но поверь мне, Тара: ничего не выйдет. Твое место рядом с мужем и детьми. Хватит ерундить. Ты знаешь, в чем твой долг, и каким бы неприятным он тебе ни казался, это все равно твой долг.

Конечно, скоро вернутся со своего сафари Шаса и мальчики, и тогда она не сможет дольше тянуть. Придется принять решение, а она до сих пор даже не представляет себе альтернативу. Иногда по ночам, в те тихие короткие часы, когда сил и воли у человека меньше всего, она даже подумывала принять совет Молли, сделать аборт, повернуться спиной к Мозесу и возвратиться к соблазнительной и разрушительно мягкой жизни Вельтевредена.

«О Мозес, если бы только снова тебя увидеть! Поговорить с тобой, хотя бы несколько часов – тогда бы я знала, что делать».

Она обнаружила, что отдаляется от других работающих на раскопках. Веселая беззаботность двух студенток, с которыми она делила палатку, начала ее раздражать. Их разговоры были ужасно наивными и детскими, а музыка, которую они бесконечно крутили на миниатюрном магнитофоне, – ужасно громкой и немелодичной, она резала ухо и действовала на нервы.

С разрешения Марион она приобрела отдельную небольшую палатку и поставила ее возле лаборатории, где работала, так что когда у остальных начиналась полуденная сиеста, Тара могла незаметно вернуться к рабочему столу и забыть все свои неразрешимые проблемы, полностью погрузившись в воссоздание единого целого из разрозненных фрагментов. Древность этих осколков как будто успокаивала ее и делала современные трудности тривиальными и неважными.

Именно здесь в самые жаркие дневные часы что-то вдруг перегородило свет, падающий из открытой двери. Тара, сидевшая за столом, раздраженно подняла голову, отбрасывая со лба потные пряди, и вдруг рот у нее пересох, а сердце замерло на несколько долгих мгновений, а потом бешено забилось.

Солнце светило ему в спину, так что он казался высокой тенью, широкоплечий, с узкими бедрами, полный царственного достоинства. Она всхлипнула, вскочила со скамьи, бросилась к нему, обхватила и прижалась лицом к его груди, так что почувствовала щекой биение его сердца. Она не могла говорить, а его голос прозвучал низко и мягко.

– Я был жесток к тебе. Мне следовало прийти раньше.

– Нет, – прошептала она. – Это неважно. Теперь, когда ты здесь, все остальное не имеет значения.

Он остался только на одну ночь. Марион Херст оберегала их от остальных членов экспедиции, так что они оставались одни в ее маленькой палатке, отгородившись от мира и его тревог. Тара в ту ночь не спала: каждое мгновение казалось ей слишком драгоценным, чтобы тратить его на сон.

На рассвете Мозес сказал:

– Скоро я снова должен буду уйти. Ты должна кое-что для меня сделать.

– Все что угодно, – прошептала она.

– Скоро начинается наша кампания неповиновения. Тысячи наших людей пойдут на страшный риск и тяжелые жертвы, но, чтобы эти жертвы не были напрасными, надо привлечь внимание всего мира.

– Что я могу сделать? – спросила Тара.

– По счастливому совпадению, в стране сейчас работает американская телевизионная группа. Она снимает материал для сериала «Внимание, Африка».

– Да, я о них знаю. Они брали интервью…

Она замолчала. Ей не хотелось говорить о Шасе, не сейчас, в эти мгновения драгоценной интерлюдии.

– Они брали интервью у твоего мужа, – закончил он за нее. – Да, я знаю. Однако они почти закончили съемки, и я слышал, что в течение ближайших нескольких дней они собираются вернуться в Соединенные Штаты. Они нужны нам здесь. Пусть снимут нашу борьбу. И покажут ее всему миру – покажут дух нашего народа, его непреклонную волю и стремление бороться с угнетением и бесчеловечностью.