Книга Грань риска - Робин Кук

Открыв боковую дверь, Эдвард жестом позвал Ким за собой. Ким заглянула внутрь. В середине комнаты стоял большой цилиндр высотой в четыре фута и толщиной около двух. Кабели и провода опутывали его, как змеи голову Медузы.

— Это прибор для выполнения ядерного магнитного резонанса, — пояснил Эдвард гордо. — Самое главное оборудование для тех целей, которые мы сейчас перед собой ставим. Нам мало знать, сколько атомов углерода, водорода, кислорода и азота содержится в данном соединении. Нам надо знать их трехмерную ориентацию, для чего и нужен этот прибор.

— Впечатляет, — бросила Ким, просто не зная, что еще может сказать.

— Давай я покажу тебе еще одну машину, — предложил Эдвард, не понимая, какая сумятица творится сейчас в голове Ким. Он повел ее к другой двери и снова таким же жестом пригласил за собой.

Ким заглянула и туда. В этой комнате было скопление сложной электронной аппаратуры, провода и катодные трубки.

— Интересно, — произнесла она.

— Ты знаешь, что это? — спросил он.

— Думаю, что нет, — ответила Ким. Ей не хотелось, чтобы Эдвард понял, как мало она понимает в том, чем он занимается.

— Это прибор для измерения дифракции рентгеновских лучей, — пояснил Эдвард с той же гордостью, с какой он показывал ей прибор для ЯМР. — Этот аппарат дополняет возможности установки для ЯМР. Мы используем его в данном случае потому, что наш алкалоид легко кристаллизуется в виде соли.

— Ну, я смотрю, ты и твоя работа просто созданы друг для друга, — пошутила Ким.

— Эта работа, конечно, очень сильно меня стимулирует, — проговорил Эдвард. — Сейчас мы используем все, чем располагаем в нашем арсенале, и данные сыплются, как из рога изобилия. Мы выясним структуру вещества в рекордно короткие сроки, особенно если учесть, что все наши приборы обеспечиваются очень высококачественным программным продуктом.

— Удачи тебе, — пожелала Ким.

Из всего рассказанного ей Эдвардом она извлекла только основную идею, но ощутила тот искренний энтузиазм и восторг, которые испытывал он. Она буквально чувствовала вкус этого восторга.

— Так что еще произошло в Салеме? — вдруг спросил он. — Как проходит реконструкция?

Ким моментально пришла в замешательство от вопроса Эдварда. Видя, с каким жаром он отдается своей работе, она не ожидала, что он поинтересуется ее ничтожным проектом перестройки дома. Она едва не начала извиняться.

— Реконструкция идет нормально, — ответила Ким. — Домик обещает быть очень милым.

— Ты уехала с работы довольно давно, — заметил Эдвард. — Ты снова занималась бумагами в архиве Стюартов?

— Да, я провела там пару часов, — призналась Ким.

— Ты нашла что-нибудь еще об Элизабет? — спросил он. — Я сам все больше и больше начинаю интересоваться ею. Я чувствую себя перед ней в неоплатном долгу. Ведь только благодаря этой женщине был открыт новый алкалоид.

— Да, я кое-что узнала. — Ким рассказала Эдварду о том, что произошло в законодательном собрании штата до поездки в Салем, где ей не удалось найти больше никаких прошений, касающихся таинственного заключительного свидетельства. Потом она поведала ему о Нортфильдском акте с подписью Элизабет и о том, как эта сделка рассердила Томаса Путнама.

— Возможно, это самая важная часть информации, которую ты нашла на сегодняшний день, — заключил Эдвард. — Из того, что читал, я понял, что Томас Путнам — это не тот человек, которого можно безнаказанно злить.

— У меня возникло точно такое же впечатление, — согласилась Ким. — Его дочь Энн — одна из первых девочек, ставших одержимыми. Она оговорила очень многих женщин, обвинив их в колдовстве и связях с нечистой силой. Вся проблема заключается в том, что я никак не могу связать спор из-за поместья с заключительным свидетельством.

— Может быть, эти Путнамы сами что-то сфабриковали, поскольку были настроены так злобно, — предположил Эдвард.

— Это верная мысль. Но она все равно не отвечает на вопрос о природе улики. Кроме того, если улика была сфабрикована, то каким образом она могла стать неопровержимой? Я все-таки думаю, что такой уликой могло быть только что-то такое, что сделала сама Элизабет.

— Может быть, это и так, — проговорил Эдвард. — Но единственное упоминание об улике и намек на ее материальность содержатся только в прошении Рональда, где утверждается, что она была изъята из его дома. Мне кажется, это нечто, без всякого сомнения, связанное с колдовством.

— Кстати, о Рональде, — вспомнила Ким. — Я узнала о нем кое-что такое, что снова возбудило мои подозрения по его поводу. Он женился следующим браком всего десять недель спустя после смерти Элизабет. Это слишком малый период, чтобы пережить такое горе. Мне кажется, Рональд и Ребекка могли быть любовниками.

— Это возможно, — согласился Эдвард без всякого энтузиазма. — Я все же продолжаю думать, что мы просто не представляем себе, насколько трудна была в те времена жизнь. Рональду надо было думать о воспитании четверых детей и о развитии своего молодого бизнеса. В принципе у него не было другого выбора. Я думаю, что он просто не мог позволить себе роскошь слишком долго горевать.

Ким кивнула, но в глубине души она не была уверена, что согласна с таким пониманием вопроса. В то же время, думала она, не влияет ли на ее подозрительное отношение к Рональду поведение собственного отца.

Так же стремительно, как в прошлый раз, появилась Элеонор. Она опять вовлекла Эдварда в понятный только им одним разговор, впрочем, весьма оживленный. Когда Элеонор ушла, Ким, извинившись, встала.

— Я, пожалуй, поеду.

— Я провожу тебя до машины, — предложил Эдвард.

Пока они спускались по лестнице и пересекали квадратный двор, Ким обдумывала происшедшие в Эдварде изменения. По сравнению с тем, каким он был раньше, Эдвард стал более нервозным. Благодаря знакомству с ним она многое стала понимать. Вот и сейчас она видела, что он хочет что-то сказать, но она не стала поощрять его, зная по опыту, что это не поможет.

Когда они подошли к машине, он, наконец, заговорил.

— Я много думал о твоем предложении жить вместе в твоем коттедже, — произнес он, пиная камешки носком ботинка. Ким нетерпеливо ждала, не уверенная в том, что же он скажет. Он выдержал паузу. Потом выпалил: — Если ты все еще относишься к этому положительно, то я согласен!

— Конечно, я думаю об этом положительно, — облегченно выдохнула Ким. Она встала на цыпочки и крепко его обняла.

— В конце недели мы можем встретиться и обсудить, что нам нужно из мебели, — предложил Эдвард. — Хотя я не знаю, захочешь ли ты взять что-нибудь из моей квартиры.

— Это было бы прекрасно, — согласилась Ким. — Мы обязательно встретимся и все обсудим.

Расставание прошло с некоторой долей неловкости. Ким села в машину. Она опустила стекло, и Эдвард заглянул внутрь.