Книга Шифр Магдалины - Джим Хоган

— Это не план, — объяснил он, — а всего лишь идея.

Вкус виски очень приятный, и оно ведь полезно при простуде…

— Но ведь есть же план? У тебя? — спросила Клементина.

— Конечно, у меня есть план, — ответил Данфи. — Разве я похож на человека, у которого может не быть плана?

Каким порошком они пользуются? «Лемон-фреш»? Какой-то сладковатый аромат, оставшийся после стирки. Должно быть, здесь есть прачечная, в которой стирают белье и полотенца всех крупных отелей.

— Эй, Джек?

Горничные снимают постельное белье по утрам и относят его куда-то, возможно, в подвал. А есть подвал в «Цум шторхен»?

— Джек, вернись на землю…

Не может не быть. А затем на машине их отвозят…

— Дже-е-ек, ты меня слышишь?

Данфи поднял на нее глаза.

— Что такое?

— План. Ты хотел поделиться со мной своим планом.

— О, — сказал он, — да, действительно.

— Ну давай.

— М-м… план состоит в том… я думал, ты снимешь номер в гостинице…

— Что тебе так дался этот номер?

— Да ничего, только… Я хочу освободить свой номер. Наблюдение за номерами ведется с помощью мониторов. Когда я переберусь к тебе, в течение некоторого времени меня не будут видеть на камерах и, посчитав, что я съехал, поселят сюда кого-нибудь еще. Когда те, кто следит за мной, спросят обо мне у портье, им ответят, что я больше не проживаю в гостинице. Возможно, они даже поверят.

— И что тогда? — спросила Клементина.

— А тогда ты забронируешь еще один номер на завтрашнюю ночь в Цуге.

— В каком таком Цуге?

— Местечко неподалеку от Цюриха, на расстоянии примерно двадцати миль. Поэтому нам понадобится машина. Насчет машины справься у консьержа.

— Итак, я бронирую номер и автомобиль.

Данфи наконец опустил ноги на пол и сел, сунув руки в карманы. Вытащив оттуда небольшой ключ, он бросил его Клементине.

— А это что такое? Ключи от твоего сердца?

— Нечто гораздо более важное, — ответил Данфи. — Ключ от сейфа в банке «Швейцарский кредит». На Банхофштрассе. Номер два-три-ноль-девять. Запомнила? — Клементина кивнула. — Пригласи менеджера и дай ему ключ. Ему потребуется твой паспорт…

— Какой из них?

— На имя Верушки. Сейф зарегистрирован на твое и мое имя, поэтому никаких сложностей возникнуть не должно.

— А что потом?

— В сейфе очень много денег. Возьми часть из них. Ну… к примеру, пятьдесят штук.

— Пятьдесят чего?

— Тысяч.

Мгновение она не решалась переспросить.

— Франков?

Данфи покачал головой.

— Фунтов.

Клементина изумленно открыла рот.

— Просто возьми деньги, — продолжал Данфи, — а затем мы встретимся на стоянке у железнодорожного вокзала в Цуге. Я постараюсь приехать туда после шести.

— Но…

— Цуг всего лишь пригородная станция. Как только я выйду, ты сразу меня увидишь.

— Я о другом. Меня интересует, как ты выберешься из отеля. Так, чтобы тебя не увидели те люди.

Данфи взял одну из подушек и изо всех сил хлопнул по ней кулаком.

— Об этом не беспокойся, — ответил он. — А теперь пошли.

21

От подвала «Цум шторхен» до железнодорожного вокзала было меньше мили, однако чтобы добраться туда, Данфи пришлось заплатить сто фунтов. Турок, перевозивший белье в прачечную, поначалу был весьма удивлен, обнаружив американского бизнесмена в подвале отеля. Но, увидев деньги, он с радостью согласился помочь «другу» унести ноги от «обманутого и ревнивого мужа».

Поезда на Цуг ходили довольно часто, и Данфи не составило большого труда добраться туда к ленчу. До приезда Клем оставалось несколько часов, а Цуг не относился к числу тех мест, в которых можно весело и с пользой провести время. Джек знал об этом городе только то, что в нем были сконцентрированы самые секретные архивы. Он являлся хранилищем данных столь важных — или столь опасных, — что их нельзя было оставлять на территории Америки. Исходя из того, что названные архивы были одновременно и главной целью его поиска, и причиной охоты на него самого, Данфи решил, что разгуливать по Цугу для него небезопасно.

Лучше всего, наверное, на несколько часов выехать в какое-нибудь другое место.

И он прекрасно знал, куда ему следует отправиться, — в Айнзидельн. Чтобы воочию узреть деву с голограммы — «La protectrice».[38]

Поезда из Цуга в Айнзидельн ходили через каждые полчаса, да и сам путь занимал примерно столько же. Дорога шла вдоль Цюрихского озера по пригородам. Каким-то причудливым образом путешествие напоминало идеально отчищенный высокогорный вариант дороги в Бриджпорт. Монтаж из коротких бытовых сценок, которые Данфи удалось уловить на ходу, демонстрировал изнанку жизни швейцарцев. Он видел их на задних дворах, занимающихся рутинным повседневным трудом, которые, как оказалось, практически ничем не отличались от повседневного рутинного труда и от задних дворов жителей многих других уголков мира. Мужчины и женщины, облокотившись на подоконники, смотрели на улицу, курили, развешивали выстиранное белье, ездили на велосипедах, подметали лестницу, судачили, спорили и занимались неисчислимым множеством других вполне обыденных дел.

Когда поезд выехал в сельскую местность и начал подниматься в горы, окрестности Цюриха — Тальвиль, Хорген и Веденсвиль — уступили место ряду милых городишек, каждый из которых казался еще более заснеженным, чем предыдущий.

Бибербругг.

Беннау.

Айнзидельн.

Выйдя из вокзала, Данфи приобрел туристический проспект и, следуя по карте на обложке, начал подниматься вверх по маленькой главной улице городка мимо лыжных магазинов и ресторанов по направлению к бенедиктинскому аббатству в честь Айнзидельнской Богородицы. Название городка, как он прочел в путеводителе, означало «отшельники», что делало ее (по крайней мере с постмодернистской точки зрения) Богородицей Бездомных. И в любом случае Черной Мадонной.

Сам город был лыжным курортом, точнее, даже не курортом, а местом, куда некоторые любители приезжали покататься на лыжах. По пути к аббатству Данфи миновал два или три отеля, но встретил очень немного автомобилей и всего нескольких прохожих. Создавалось впечатление, что он попал в тихое процветающее селение, известное миру только своей загадочной статуей.

На расстоянии примерно шести кварталов от станции первое впечатление уступило место крайнему изумлению, когда крошечная главная улица вывела его на обширных размеров площадь. В центре площади на расстоянии пятидесяти футов от Данфи находился фонтан с замерзшей водой. За фонтаном над широкой лестницей возвышалось само аббатство. Здание, окруженное цепочкой сувенирных лавок, торгующих безделушками и открытками, казалось одновременно и массивным, и изящным. Увидев его впервые, Данфи был поражен как его внушительными размерами, так и удивительной простотой и отсутствием каких-либо украшений. Поразительно красивое и в то же время лишенное каких-либо архитектурных сложностей и ухищрений, оно вызвало у Данфи невольное сравнение с Моной Лизой, высеченной в камне.