Книга Замурованная. 24 года в аду - Найджел Которн

Гертруда Рамхартер, соседка, жившая через улицу, рассказала, что регулярно слышала стук молотка и строительные шумы, доносящиеся со стороны Фрицля. Сегодня она утвержает, что интересовалась происходящим. «Что он строит? И какого размера это должно быть?» – спрашивала она себя. Увы, больше она никого не спросила и никому не пожаловалась на постоянные рабочие шумы.

Каждого, кто пришел рассказать, что также был знаком с 73-летним Фрицлем, расспросили обо всем подробно. «Мы расставили огромные сети. Это масса работы», – сказал старший инспектор Ец.

Полицию особенно беспокоил один вопрос. «Нам все еще трудно поверить, что никто – ни соседи, ни члены семьи, ни знакомые – ничего не замечали», – сказал Польцер, возглавляющий полицейское расследование. Тем временем по всей планете люди повторяли те же самые слова.

13. Возвращение в подвал

Поскольку Фрицль отказался отвечать на все дальнейшие вопросы и ни семья, ни жильцы, ни соседи не могли больше ничего добавить, полиции пришлось обратиться к криминалистам, чтобы собрать воедино части истории о том, что происходило под землей все последние 24 года. Работа была изнурительной. Экспертизы, которые проводили в тесном подвале, были «угнетающими», признал старший следователь Польцер. Из-за нехватки кислорода следователи могли непрерывно работать под землей не дольше чем по одному часу.

«Там настолько мало воздуха, что потерпевшие, должно быть, почти все время проводили в покое, сидя или лежа», – заявил один из следователей.

Команда криминалистов сказала, что в повале была такая острая нехватка кислорода, что, если в бункере находились одновременно больше четырех человек, дышать им было действительно тяжело.

Другие сыщики оставались в стороне, но как глава следствия полковник Польцер обязан был посетить место преступления. «Один раз я спускался осмотреть этот подвал – эту тюрьму – сам, – сказал Польцер. – Я обошел его и был очень рад тому, что мог, наконец, уйти оттуда. Атмосфера в этой комнате, с очень низким потолком – всего метр семьдесят в самой высокой точке – была отнюдь не приятной. Ежедневная жизнь, личная гигиена и тому подобное держали уровень влажности на максимуме».

Спуск в подвал давал волю воображению – становилось так легко воочию представить ужас пребывания здесь взаперти, в неведении – суждено ли тебе еще хоть когда-нибудь увидеть свет дня. Если полицейские криминалисты могли работать в подвале только по часу, каково должно было жить здесь днями, неделями, месяцами, годами?

«Если бы мы сели и попытались изобразить эти годы в нескольких предложениях, или в кратком докладе, или даже в очерке, у нас бы ничего не вышло, – сказал Польцер. – Потому что я уверен, что эти 24 года должны были казаться им сроком, десятикратно большим, чем были на самом деле».

Не может быть сомнений, что для пленников, замурованных в этом душном склепе, где едва можно было пошевелиться, время тянулось особенно тягостно.

Сыщики обнаружили две укрепленные бетонированные двери, которые открывались только с помощью пульта ручного управления. Закрываясь, они герметично запечатывались, и воздух проходил только через узкую вентиляционную щель. Но даже при открытой двери воздух внутри камеры смердил, и сыщикам пришлось искать другие средства вентилировать бункер.

«Мы пытались найти другой выход из положения, потому что условия для работы там были совершенно невыносимы», – сказал Польцер и продолжил сравнением погружения в подвал с погружением на старой подводной лодке. Он сказал, что офицеры, у которых за плечами были осмотры самых разных мест преступления, были поражены до глубины души, войдя в одну из крохотных комнат и столкнувшись с осознанием того, каково должно было жить здесь, в этих условиях. «То, на что приходилось смотреть следователям там, внизу, было ужасно», – сказал Польцер.

Полиция сказала, что стены отсыревшего подвала были покрыты плесенью, и из-за этого у его обитателей был грибок. Но больше всего сыщиков поразили обнаруженные бледные рисунки, сделанные тремя детьми, которых с самого рождения держали в тесном темном логове.

Темница, в которой жили Элизабет и ее дети, ничем не напоминала внешний мир. Она спряталась глубоко под землей, в конце долгого лабиринта – нужно было пройти пять подвальных комнат, отпереть восемь запертых дверей, чтобы просто добраться до входа в нее. Фрицль установил на них несколько кодовых замков. Система безопасности, достойная даже банковского сейфа.

Войдя в подземную мастерскую Фрицля, вы не сразу могли заметить вход в темницу. Он был спрятан за полкой, заставленной банками краски. Чтобы подойти к входу – метровой армированной железобетонной двери, – полки нужно было отодвинуть. Стальной остов двери был залит бетоном, что делало дверь настолько тяжелой, что сдвинуть ее с места смогли только четверо взрывников. Сам Фрицль обращался с ней только при помощи электрического управления. Если бы оно сломалось, семья оказалась бы в ловушке, запечатанной в живой могиле навечно.

Но ни один обычный посетитель подвала никогда даже и не добрался бы до его мастерской. Строжайший запрет. Зять Фрицля Юрген Хельм рассказал, что он спускался в подвал, но у него не было причин подозревать, что за полками пряталась потайная дверь. Его сын Йозеф-младший также имел доступ в подвал, но – и в этом единодушны все источники – он медленно соображал и находился полностью под пятой своего отца. Вся территория подвала и мастерская были строго закрытыми зонами для членов семьи Фрицля, друзей и живущих наверху квартиросъемщиков.

«Кто бы ни переступал порог дома, он был предупрежден», – сказал один из бывших жильцов.

То же подтвердили и Йозеф Лайтнер, Альфред Дубановски, Сабина и Томас Киршбишлер, которые тоже жили в доме.

Электронный замок на потайной двери открывался только специальным кодом на пульте, который Фрицль всегда носил при себе. Чтобы пробраться в небольшой дверной проем, нужно было согнуться пополам. От него начинался прямой коридор, ведущий в ряд помещений, общей площадью приблизительно 60 квадратных метров. Пол был неровным и бугристым. Ни в одной точке подвала высота потолка не превышала 1,70 метра. Прямой коридор каких-то 30 сантиметров в ширину и 5 метров в длину вел туда, где они готовили еду и где находилась маленькая ванная с душем. Труба, подведенная к жилому пространству, обеспечивала минимальную вентиляцию четырем людям, не покидавшим его 24 часа в сутки, семь дней в неделю, много лет.

Сам подвал был маленьким, гнетущим и темным, освещаемым только тусклыми электрическими лампочками. Голые трубы пролегали по отсыревшим стенам. Были еще скудные украшения и кое-какие пожитки, кроме телевизора, видеоплеера, радио и детских рисунков и плакатов, развешанных на стенах. Первую комнату, где находилась ванная и кухня, сыщики покидали, чувствуя дурноту. Покрытый плесенью душ, унитаз в катастрофическом состоянии. Через герметично запертые двери не мог проходить свежий воздух, и поэтому стойкий запах сырости был неизбежен.

Ванная, в которой были маленькая сидячая ванна и душ, была раскрашена рисунками осьминога и цветка. На другой стороне короткой перегородки был таз, над которым стоял шкафчик с зубными щетками и прочими туалетными принадлежностями. Рядом висело полотенце, находился еще и нагреватель. В стену был вбит крючок, на который Элизабет повесила свой белый халат, и маленький столик, который она застелила рыжей клеенкой. Рядом была маленькая плитка.