Книга Клан Инугами - Сэйси Екомидзо

— Да, Тамаё.

По словам инспектора, Киё пробрался во флигель Тамаё и спрятался в платяном чулане спальни, очевидно, как раз тогда, когда сама Тамаё ушла, вызванная Киндаити. Около одиннадцати она вернулась, выключила свет и легла, однако целый час ворочалась, вертелась, никак не могла уснуть. Что-то ее беспокоило. Чудилось, будто в чулане кто-то затаился, казалось, там кто-то шевелится, дышит.

Тамаё — женщина смелая. Включив свет, она надела тапочки, подкралась к шкафу и распахнула дверцу. Оттуда выскочил мужчина — мужчина, прячущий лицо в шарфе, — он накинулся на нее, швырнул на кровать и стал душить. На шум из коридора в гостиную вбежал Макака. Дверь в спальню была заперта изнутри, но это препятствие для такого силача — пустяк. Макака вышиб дверь и ворвался в комнату. К этому времени пришелец почти уже задушил Тамаё, она уже теряла сознание. Макака прыгнул на преступника, тот, отпустив Тамаё, повернулся к нему, чтобы встретить лицом к лицу. При обычных обстоятельствах Макака без труда справился бы с ним, но в этот момент шарф, закрывавший лицо непрошеного гостя, соскользнул. Макака обмер при виде этого лица, и полуобморочная Тамаё вскрикнула. Это был Киё.

Макака от изумления и пальцем не мог шевельнуть, а Киё выскочил из спальни как раз в тот момент, когда туда подбежали Тораноскэ и Кокити. Эти, тоже ошеломленные, застыли, увидев лицо Киё, и не задержали его. Он исчез за завесой снега.

— Было около часу ночи, когда мне доложили об этом, мы тут же приняли меры, поставили кордон, и так далее. Потом я отправился на виллу Инугами. Бедная Тамаё, у нее на шее страшный синяк. И рыдала она, как в истерике.

— Тамаё рыдала? — удивленно переспросил Киндаити.

— Как же ей не рыдать? Ее чуть не насмерть придушили. Может, она и кажется сильной, но все-таки — женщина.

— А Мацуко?

— Ну да, Мацуко. С этой дамой мне придется повозиться. Она только сверкала глазами, как ведьма, и молчала. Надо будет ее как-то заставить говорить.

— И все же не понимаю, почему Киё зашел так далеко — попытался убить Тамаё. И где он скрывался все это время?

— Как схватим, тогда и узнаем. — Инспектор Татибана пришел в радостное настроение — он тоже увидел свет в конце тоннеля. Киндаити, напротив, замолчал, глубоко задумавшись.

Машины выехали на дорогу, ведущую в горы Юкигами, и поползли вверх, оставив позади дома последних селений. Однако снег на дороге был уже утоптан лыжниками, поэтому подъем оказался куда легче, чем ожидалось.

— Господин инспектор, так мы, пожалуй, доберемся и до восьмого уровня.

— Отлично.

У Саса-но-уми их поджидал лыжник — детектив в штатском.

— Господин инспектор, он прошел по этой дороге, это точно. Мы идем по следу.

— Хорошо.

Машины двинулись дальше, снег скрипел под шинами. В ясном синем небе сверкало солнце, и блеск снега, покрывающего горы и ущелья, резал глаза, а по сторонам дороги время от времени шумно обваливался с веток снег. Когда они добрались до Дзидзодзака на восьмом уровне — дальше ехать было рискованно, — все вышли и начали надевать лыжи.

— Господин Киндаити, как же вы все-таки?

— Все отлично, только имейте в виду, выглядеть это будет очень смешно.

Да, на Киндаити стоило посмотреть. Он скинул полупальто и накидку, оставшись в одном кимоно, потом снял хакама, подол кимоно подвернул и заткнул за кушак, показав всем свои длинные вязаные подштанники, надел носки и лыжные ботинки.

— Ну и видик у вас, господин Киндаити… — расхохотался Татибана.

— Смейтесь, смейтесь, инспектор. Посмотрим, кому будет удобней.

Киндаити не обманул — на лыжах он ходил лучше всех остальных. Даже не пользуясь палками, легко поднимался в гору, зато инспектор Татибана пыхтел в самом хвосте, таща свой большой живот вверх по склону.

Они уже миновали девятый уровень и приблизились к перевалу Нума-но-дайра, когда навстречу им по склону скатился на лыжах человек в штатском.

— Торопитесь, инспектор. Мы нашли его и преследуем. Этот ублюдок вооружен.

Они побежали. А наверху уже раздалась пальба.

— Вот проклятье, стреляют. — Киндаити запрыгал вверх по крутому склону, как заяц, и вскоре добрался до перевала Нума-но-дайра. И, оказавшись на гребне, не мог не остановиться и не воскликнуть: — Красота-то какая!

Впереди и вокруг, всюду, подобно холмам, подымались сугробы, а за ними, казалось, так близко, руку протяни, гребень гор Юкигами, тоже покрытый белым. Глубокое синее небо, снежные хребты с их светлым пурпурным блеском…

Впрочем, ситуация не располагала к любованию, и восторгу Киндаити положила конец стрельба, вновь раздавшаяся впереди, на склоне, перед которым он стоял. Далеко внизу он увидел трех людей в штатском, медленно приближающихся с трех сторон к человеку в одежде репатриированного солдата. Полицейские, уже поравнявшиеся с Киндаити на перевале, тут же заскользили вниз по склону, как стая ласточек, и Киндаити последовал за ними в своем кимоно, заткнутом за кушак.

Теперь солдата обложили плотно, бежать было некуда. Отбросив лыжные палки, он с вызывающим видом стоял на лыжах, и лицо у него было не из приятных. Глаза красные, струйка крови сбегает из уголка рта. Он выстрелил еще два раза. Полицейские ответили. Киндаити бросился к ним, вопя на бегу:

— Не убивайте его! Он не убийца!

Солдат, услышав эти слова, дернулся и повернулся к Киндаити, в глазах его сверкнула ярость, как у раненого вепря. Он поднял руку с револьвером и поднес его к виску.

— Остановите его! — крикнул Киндаити.

В это мгновение кому-то удалось попасть солдату в руку — тот выронил револьвер и пал на колени в снег. Несколько людей в штатском тут же накинулись на него и надели наручники.

Инспектор Татибана и Фурудатэ подкатили ближе.

— Ну что, господин Фурудатэ, вы узнаете этого человека?

Запыхавшийся Фурудатэ внимательно всмотрелся в лицо человека и мрачно отвел глаза.

— Нет никаких сомнений. Это Киё Инугами.

Инспектор потирал руки от радости, но вдруг нахмурился и обратился к Киндаити:

— Господин Киндаити, только что вы произнесли что-то несуразное — будто этот человек не убийца. Что это значит?

Киндаити вдруг с величайшим энтузиазмом принялся чесать в голове и проговорил, улыбаясь:

— Т-только то, что с-сказал, инспектор. Этот человек не убийца, хотя он, наверное, будет настаивать, что он убийца.

При этих словах Киё, с ненавистью глядевший на Киндаити, в полном отчаянье потряс руками в наручниках и рухнул в снег.

Исповедь

Пятнадцатое декабря. Солнце, сияющее, как и вчера, растопило почти весь снег, покрывавший берега озера Насу, однако людей в городе и его окрестностях знобило от напряжения. Всем уже было известно, что главный подозреваемый в нескольких чудовищных убийствах, случившихся в клане Инугами и нагнавших страху на округу, был схвачен накануне в горах Юкигами, а также, что подозреваемым этим оказался не кто иной, как Киё Инугами, и даже то, что очная ставка между Киё и другими, замешанными в этом деле, будет иметь место в большой комнате на вилле Инугами. А еще все понимали, что это дело, которое началось 18 октября со смерти Тоёитиро Вакабаяси, наконец-то подходит к концу. Но никому не было известно, вправду ли Киё Инугами убийца, — это еще требовалось выяснить. Вот почему люди, жившие вокруг озера Насу, смотрели на виллу Инугами, затаив дыхание.