Книга Зеленый король - Поль-Лу Сулицер

На личном счету Диего Хааса лежал двадцать один с половиной миллион долларов. Он помнил одну цифру, несмотря на все хитросплетения финансовых операций: тридцать семь миллионов. Именно такую сумму Реб обязывался уплатить банку «Хант» за семь его зданий…

— Вычтем двадцать один из тридцати семи, остается… пятнадцать с половиной. А надо еще продать шесть зданий. Madre de Dios, Реб, пусть твой дружок Барр немножко поднажмет, и пять последних зданий станут чистыми деньгами.

Он встретился с веселым взглядом серых глаз.

— Значит, я опять ничего не понял, да?

— Почти.

Гарви Барр согласился заплатить семнадцать с половиной миллионов за участок на Пайн-стрит, 18. Получив двойные комиссионные за отменное качество оказанных услуг, Дэниэл Хазендорф вдруг отхватил четыреста тысяч долларов — проценты от продажи двух первых зданий из всех принадлежавших «Хант Манхэттен».

— 23 -

Если попытаться распутать этот поразительный клубок опционов, обменов, трансфертов и других всевозможных сделок, задуманных Климродом в это время, то мы насчитаем не менее тридцати девяти опционов — одни были осуществлены в несколько дней, другие ждали своей очереди в течение многих месяцев. Сеттиньязу так и не удалось определить точную сумму вложенных капиталов; переплетение всех этих банков, финансовых учреждений и фирм таково, что потребовалась бы тщательная работа целой армии экспертов в течение года, чтобы хоть как-то в этом разобраться. Более того. Восемьдесят из ста основанных им компаний, которые служили связующим звеном, были ликвидированы, а их активы переданы оффшорным банкам[40]и исчезли в хитросплетении поддельных банковских счетов. Ясно одно: Реб Климрод начал всего с двумястами тридцатью пятью тысячами долларов, которые ему ссудил банк Нью-Джерси благодаря посредничеству Эби Левина. Все остальное время он оперировал, реинвестируя свои собственные прибыли. Не пользуясь наличными деньгами, что поступали от других его предприятий, заработавших на полную мощность. Возможно, это было определенным кокетством с его стороны или же преднамеренным желанием сохранить непреодолимые перегородки между этой потрясающей финансовой спекуляцией с недвижимостью и остальными своими начинаниями…

Он широко пользовался банковским кредитом. Для этого у Реба были все возможности: эта операция свела его с ключевыми фигурами крупнейших банков на Восточном побережье. С отдельными из них он завязывал дружеские отношения, например с Дэвидом Феллоузом, который оставался его близким, хотя очень скромным другом до конца.

Раскрыты многочисленные случаи, когда для приобретения чего-то у банка он использовал деньги этого банка, занятые какой-нибудь из компаний Реба.

Все операции носили вполне законный характер. Министерство финансов США в 1952 году подвергло строгому разбору деятельность Диего Хааса: не было обнаружено ничего предосудительного, все было в полном порядке. Сам Реб никогда не был объектом ни единой проверки. И по вполне понятной причине — ни его фамилия, ни его подпись нигде не фигурируют.

— Это крайне просто, — увещевал Реб сотрудников банка «Хант Манхэттен». — Вы хотите продать за десять миллионов вашу часть земельного участка на Уолл-Стрит. Вы предоставили мне опцион, и я оплачу его тем быстрее, чем скорее у меня появится нужная сумма. Мы в некотором роде союзники. Я уже выкупил часть Икаботта. Остается лишь доля Брю. Я предпринял меры с целью выкупа ста тридцати пяти тысяч акций его фирмы. По семьдесят пять долларов за штуку. Это мне обойдется в двенадцать или тринадцать миллионов, включая накладные расходы и комиссионные. Я мог бы получить эти деньги в другом банке, но я не простил бы себе, что лишаю вас своей клиентуры. Вы мне всегда оказывали неоценимые услуги.

Они считали, что он уже обнаглел до чертиков. Но промолчали. Поинтересовались, сколько ему требуется денег, и он ответил, что сможет набрать миллиона три, не больше.

Он улыбнулся:

— Остается еще десять. Вы мне дадите их взаймы, но не все сразу, а по мере того, как я буду выкупать акции.

— И чем вы собираетесь гарантировать возврат требуемой вами суммы? — поинтересовались они. Он объяснил:

— Я беру на себя обязательство погасить в вашу пользу каждую выкупленную мной у Брю акцию. И, разумеется, я кладу на хранение в ваш банк на три миллиона акций, которые я купил или выкуплю в ближайшие дни. Под залог.

Он всплеснул своими длинными, худыми руками, как бы упреждая всякие возражения:

— Знаю, вы мне скажете, что если мне не удастся захватить контрольный пакет акций Брю, то есть если я не достигну квоты в две трети, те акции, которые я куплю за семьдесят пять долларов за штуку, немедленно понизятся в цене до пятидесяти с небольшим. Но вы ничем не рискуете. Возьмем один пример: предположим, что я приобретаю лишь сто десять тысяч из ста тридцати пяти тысяч акций, которые мне необходимы, и моя операция провалится. Акции падают до пятидесяти долларов с небольшим. Но что окажется в ваших сейфах? Вы будете финансировать покупку лишь восьмидесяти тысяч этих акций. То есть уплатите шесть миллионов. Их стоимость теперь будет равняться — предположим (это вполне вероятно), что акции упадут в цене до пятидесяти пяти долларов за штуку — четырем миллионам ста двадцати пяти тысячам. Но у вас лежат мои три миллиона, разве нет?

Они с лихвой покроют разницу. Вы ничем не рискуете. Кроме того… — Из холщовой сумки он извлек копию письма: — Кроме того, я нашел покупателя дома № 40 на Уолл-Стрит. Это — «Urban Insurance Life». Вот письмо, в котором они дают гарантии приобрести дом сразу же, как только я стану его владельцем. Мне хотелось бы скорее получить ответ. Фирма, которой руководят мистер Хазендорф и мистер Хаас, уже приобрела акции более чем на два миллиона. То есть тридцать тысяч штук. И торги на аукционе не за горами, время поджимает.

Всю свою жизнь Диего Хаас был уверен в двух вещах. Во-первых, что Король — непогрешимый гений, во-вторых, что сам он, Диего, не имеет никаких способностей к арифметике.

Тем не менее, после того как он раз двадцать подряд сложил ДЕСЯТЬ миллионов (уплаченных за долю земельного участка банка «Хант Манхэттен»), ЧЕТЫРЕ С ПОЛОВИНОЙ (за долю Икабота) и ДВЕНАДЦАТЬ С ПОЛОВИНОЙ (семьдесят один процент от акций «Брюбэйкер инкорпорейтед»), он с полным правом сделал вывод, что общая сумма выражалась числом двадцать семь миллионов долларов.

— Плюс накладные расходы. У нас ведь были накладные расходы, Реб?

— Да.

— Много ли? А комиссионные?

— Диего, отвяжись от Дэна Хазендорфа.

— Черт побери, этот тип повсюду трубит, будто именно он — создатель твоего гениального плана «восстановления» Уолл-Стрит. Он даже дал интервью «Дейли ньюс» и «Форчюн»!

— Пустяки. Я не стремлюсь давать интервью. Молчание. Потом Реб, улыбаясь, сказал по-испански: