Книга Феникс в огне - М. Дж. Роуз

ГЛАВА 37

Рим, Италия. Пятница, 15.25

Джош взял букет цветов, бутылку вина, двух огромных плюшевых зверей и сел в заказанное такси. Он решил кое-куда заехать, а потом уже отправляться в аэропорт Фьюмичино. Этот небольшой крюк мог бы отнять не больше пятнадцати минут, но Джош отвел на него полтора часа, чтобы не торопиться.

Девочки устроились во дворе, под тенистым деревом, и играли в кукол. Они усадили их за столик и угощали чаем. Малышки увидели Джоша, вышедшего из машины с подарками в руках, прекратили игру и уставились на него. Они его не узнали, но он на это и не рассчитывал. Прошло уже больше года с того дня, вероятно самого горестного в их жизни, когда он после похорон заезжал к ним домой.

— Мама! Мама! — закричала меньшая и забежала в дом, чтобы сообщить о прибытии гостя.

Джош подошел ближе. Дианна, старшая сестра, смерила его подозрительным взглядом и встала слева от двери, словно часовой.

Тина встретила его тепло и тотчас же сказала дочерям, что они могут вернуться на улицу. По крайней мере, так понял Джош, который практически не знал итальянского.

Младшая сестра по имени Сесилия направилась было к двери, затем остановилась, обернулась и задала матери какой-то вопрос. Тина рассмеялась, открыла шкафчик, достала коробку печенья и отдала ее дочери.

— Она не по годам умна и отлично понимает, когда я слишком занята, чтобы с ней спорить.

Тина провела Джоша на кухню, усадила за стол, взяла вазу и налила в нее воды. Гость спросил, как у нее дела. Используя сочетание жестов и ломаного английского, Тина ответила, что потихоньку все налаживается. Она почему-то немного покраснела, когда произносила эти слова.

— Я рад за вас и за девочек. Хорошо, что они хоть изредка слышат смех матери.

Тина принялась расставлять цветы и воткнула ирис перед двумя розовыми тюльпанами.

— Я думаю о нем каждое утро, каждый вечер и по десять раз между этим, но плачу не всегда. Однако меня удивляет то, что иногда я забываю о его гибели. Девочки что-нибудь напроказят, а я ловлю себя на мысли о том, что жду не дождусь возвращения Андреаса с работы, когда можно будет ему об этом рассказать.

— Порой я снимаю трубку, чтобы позвонить своему отцу, а его нет в живых уже почти двадцать лет. — Джош нахмурился. — Наверное, не надо было говорить вам это. Извините.

— Нет, все в порядке.

Тина поставила вазу на стол и предложила Джошу вино или кофе. Он ответил, что с удовольствием выпьет чашку кофе, и хозяйка включила кофеварку.

— А вы?.. — спросила она. — Вам тоже стало лучше? Или нет?

— Да. Спасибо, намного лучше.

Тина оторвалась от кофеварки, обернулась, некоторое время пристально смотрела на него, потом покачала головой.

— Однако не во всем. Это видно по вашим глазам. Я лишь понаслышке знаю о том, что произошло в тот день, сама ничего не видела. Наверное, вам в чем-то стало хуже.

Андреас Карлуччи, охранник, дежуривший на контрольно-пропускном посту на входе в Ватикан, получил страшные раны во время того самого взрыва, который едва не отнял жизнь у Джоша. Они лежали в одной и той же больнице, в соседних палатах. Тина не отходила от кровати мужа всю неделю, пока он боролся за свою жизнь. Она каждый вечер заглядывала к Джошу и только потом отправлялась домой, к дочерям. Он плавал в полубессознательном тумане, открывал глаза и видел ангела, стоявшего у его кровати. Лицо женщины обрамляли длинные черные волосы. Она с поникшей головой и с закрытыми глазами шептала молитвы о его выздоровлении.

Джоша выписали за день до похорон Андреаса. Он был еще очень слаб, его мучили сильные боли, но Райдер посчитал своим долгом проводить Карлуччи в последний путь. Именно тогда у него впервые мелькнула мысль о том, что у него нет жены и двоих детей. Не лучше ли было бы, если бы из них двоих в живых остался Андреас?!

Та же самая мысль пришла в голову Джоша и сейчас, когда он наблюдал за тем, как Тина наливала кофе.

— Хорошо, что вы заглянули в гости. — Она протянула ему чашку. — Вы в Риме по работе?

Джош кивнул.

— Это мой первый приезд сюда после того случая.

— И как? Вас не мучают… — Тина замялась, не зная, как это сказать по-английски. — Провалы в памяти?

— Вы хотели сказать, воспоминания? — Райдер улыбнулся и не стал отвечать на этот вопрос. — Вам с девочками ничего не нужно?

Тина покачала головой.

— Мы получаем пенсию за Андреаса, к тому же я устроилась на работу на полставки. Мои родители помогают управляться с девочками, а те от них без ума.

— Выглядят они просто замечательно. Я тут подумал, можно мне будет их сфотографировать? Точнее, всех вас?

Джош сфотографировал девочек вместе с матерью в саду, в лучах вечернего солнца. Сначала дети стеснялись, но потом, когда он подарил им плюшевых зверей, успокоились и развеселились.

— А у вас есть фотографии нашего отца, сделанные до взрыва? — вдруг спросила Дианна.

Джош не думал, что девочка знает, кто он такой.

— Да, есть, и не одна.

— А вы можете дать их нам? Пожалуйста!

— Конечно. Мне самому следовало бы догадаться об этом, — ответил Джош и повернулся к Тине. — Я пришлю их вам, как только вернусь домой.

Дианна взяла куклу и снова стала играть вместе с сестрой.

На всех снимках, которые успел сделать Джош в последние мгновения перед взрывом бомбы, Андреас спорил с женщиной, которая оказалась террористкой-смертницей. Он настаивал на том, чтобы она позволила ему заглянуть в коляску. Вряд ли девочкам или их матери будет приятно увидеть, какими тягостными были последние секунды его жизни.

— Вот они играют, затем вдруг начинают безутешно горевать и тут же снова успокаиваются. Настроение у детей меняется очень быстро, — сказал Джош Тине, когда та провожала его к машине.

— Наверное, это потому, что они не боятся горя так, как боимся его мы.

У нее в глазах блеснули слезы.

— Извините. Наверное, я зря к вам приехал.

— Нет. Это было правильное и очень доброе решение. Я рада видеть вас. И что с того, что я плачу? Я всегда знала, что у Андреаса опасная работа, боялась, что умру, если с ним что-нибудь случится. Теперь, когда я выяснила, что могу жить без него, мне уже не так страшно.

Джош не знал, что на это сказать, но Тина знала. Она взяла его за обе руки, склонила голову, закрыла глаза и произнесла нараспев те самые слова молитвы, которые показались Джошу музыкой, когда он впервые услышал их в больничной палате. Тогда они всплывали в его сознании и снова проваливались в туман, вызванный снотворным и обезболивающим. Теперь эта молитва снова показалась ему музыкой.

ГЛАВА 38

Самолет вылетел из Рима с двухчасовым опозданием, в половине пятого вечера. Во время взлета семидесятилетний мужчина сидел, уткнувшись в потрепанную Библию, и страницу за страницей читал Книгу Бытия. Сосед сначала с любопытством рассматривал его, затем постарался не обращать на него внимания, однако время от времени исподтишка поглядывал на старика. Когда самолет уже находился в воздухе сорок минут и пришло время обеда, из громкоговорителя вдруг прозвучало обращение стюардессы к пассажиру Мейеровицу. Она попросила его нажать кнопку и подозвать ее к себе. Старик испуганно вздрогнул, когда услышал свою фамилию, произнесенную вслух перед всеми этими людьми. Сердце у него учащенно забилось. Но затем он вспомнил, что сам заказал кошерную трапезу. Сейчас все происходило в соответствии с правилами. Старик нажал кнопку вызова стюардессы, расположенную на подлокотнике кресла. Через несколько минут обаятельная брюнетка с чересчур алой помадой на губах принесла ему безвкусного вареного цыпленка с гарниром из водянистых овощей.