Книга Призрак Оперы - Гастон Леру

Освещение было очень слабым, но после кромешной темнотыкоридора наверху Рауль без особых затруднений мог различать очертания вещей. Ион не смог сдержать слабого восклицания, когда увидел три тела.

Одно лежало на узкой площадке маленькой лестницы, ведущейнаверх, к двери, за которой был слышен голос Мифруа; два других скатились внизпо лестнице и лежали с раскинутыми руками. Если бы Рауль протянул руку черезперегородку, за которой стоял, он мог бы коснуться одного из них.

– Тише, – прошептал перс. Он тоже увидел тела и сказалтолько одно слово, которое объяснило все: – Он!

Голос Мифруа стал громче. Он требовал информацию о системеосвещения, и режиссер что-то говорил ему. Следовательно, комиссар был у трубыоргана или в одной из соседних комнат.

Вопреки тому, что думают, особенно в связи с опернымтеатром, труба органа не играла. В то время электричество использовалось толькодля определенных, весьма ограниченных сценических эффектов и для электрическихзвонков. Громадное здание и даже сама сцена все еще освещались газом. Водородиспользовался для того, чтобы регулировать и менять освещение сцены посредствомспециального аппарата, который и называли трубой органа – в нем было многотруб. Ниша рядом с будкой суфлера предназначалась для старшего группыосветителей Моклера. Оттуда он давал указания своим помощникам и следил, чтобыони выполнялись. Моклер находился в этой нише во время каждого спектакля.

Но теперь в нише не было ни его, ни его помощников. –Моклер! Моклер!

Голос режиссера гремел в подвалах, как в барабане. Но Моклерне отвечал.

Мы говорили, что дверь вела на маленькую лестницу, котораяшла сверху, из второго подвала. Мифруа пытался открыть ее, но она неподдавалась.

– В чем дело? – сказал он режиссеру. – Дверь, кажется,заблокирована. Она всегда открывается-с таким трудом?

Энергично надавив на дверь плечом, режиссер наконец открылее. Он не смог сдержать восклицания: он увидел человеческое тело.

– Моклер!

Все пришедшие вместе с Мифруа к трубе органа с тревогойбросились вперед.

– Он мертв, бедняга! – простонал режиссер. Мифруа, которого,казалось, ничто уже не удивляло, наклонился над длинным телом.

– Нет, – сказал он, – он мертвецки пьян. Поверьте, это неодно и то же.

– Если это так, то подобное случилось с ним впервые, –заявил режиссер.

– Тогда, может быть, ему дали наркотик. Это вполне возможно.– Мифруа выпрямился, сделал несколько шагов вниз и вдруг закричал:

– Смотрите!

Два тела лежали внизу на ступеньках, освещаемые тусклымсветом маленького красного фонаря. Режиссер узнал помощников Моклера. Мифруаспустился и приложил ухо к груди каждого.

– Они крепко спят, – сказал он. – Странное дело! Очевидно,кто-то вмешался в работу осветителей, – и это лицо заодно с похитителем. Но чтоза странная идея похищать певицу прямо со сцены! Это случай, когда идут самым«трудным путем», если таковой был! Пошлите за доктором. – И он повторил: –Странно! Очень странно! – Комиссар вернулся к маленькой комнате и заговорил с людьми,которых Рауль и перс не могли видеть с места, где они находились. – Что выскажете на все это, господа? Вы единственные, кто не сказал, что думает на этотсчет, но должно же у вас бить какое-то мнение относительно происходящего?

Рауль и перс увидели унылые лица двух директоров,появившихся над площадкой и услышали, как Мушармен произнес голосом, полнымволнения:

– Здесь происходят вещи, которые мы не можем объяснить.

– Спасибо за эту информацию, – сказал Мифруа саркастически.

Режиссер, поддерживая подбородок ладонью правой руки, чтобыло явным признаком глубокой задумчивости, сказал:

– Это не первый случай, когда Моклер заснул во времяспектакля. Я вспоминаю, что нашел его однажды храпящим в нише, а рядом валяласьего табакерка.

– Когда это было? – поинтересовался Мифруа, тщательнопротирая стекла своего пенсне, ибо был близорук, что случается и с самымикрасивыми глазами в мире.

– Не так давно. Давайте посмотрим… Это было вечером… Ага,это было в тот вечер, когда Карлотта издала свое знаменитое кваканье! Помните?

– В самом деле? – сказал Мифруа. – Вечер, когда Карлоттаиздала свое знаменитое кваканье? – Надев пенсне, он пристально посмотрел нарежиссера, будто пытаясь прочесть, что у того на уме. – Так Моклер нюхает табак?– спросил он небрежно.

– Да. Посмотрите: вон на полке его табакерка. Да, он частонюхает табак.

– Я тоже, – сказал Мифруа и положил табакерку в свой карман.

***

Рауль и перс, присутствие которых осталось незамеченным,наблюдали, как рабочие сцены унесли тела. Мифруа стал подниматься, и всеостальные последовали за ним по лестнице. Затем несколько минут их шаги былислышны наверху, на сцене.

Когда все ушли, перс сделал Раулю знак, чтобы он встал.Рауль поднялся, свой пистолет он, естественно, опустил. Однако перс приказалему держать оружие в прежнем положении, что бы ни случилось.

– Но рука устает от этого, – пытался возразить ему Рауль, –и если придется стрелять, я все равно не смогу сделать это точно.

– Тогда держите пистолет в другой руке, – уступил перс.

– Я не могу стрелять с левой руки. Перс сказал странныеслова, которые, очевидно, мало прояснили Раулю ситуацию:

– Дело не в том, чтобы стрелять с левой или правой руки:единственное, что вы должны делать, так это продолжать держать одну из рук так,будто намереваетесь стрелять из пистолета. Что же до самого пистолета, томожете положить его в карман, если хотите. Но делайте, как я говорю, или я неотвечаю ни за что! Это дело жизни и смерти! А теперь – тихо! Следуйте за мной.

Они находились во втором подвале. При тусклом светенескольких ламп (желтое пламя было неподвижно в их стеклянных тюрьмах) Раультолько мельком видел подвалы Оперы, эту фантастическую, грандиозную бездну,забавную, как кукольный спектакль, и пугающую, как бездонная преисподняя.

Эти подвалы ужасны; их насчитывается пять. Они воспроизводятплан сцены с люками и пазами для декораций, за исключением того, что разрезы наполу сцены заменены рельсами. Под люками и разрезами есть поперечные рамы.Столбы, крепящиеся на железных или каменных подпорках или балках, образуютсерию жестких задников, которые могут использоваться для сценических эффектов;Им придают дополнительную устойчивость, когда это необходимо, соединяяжелезными крюками. Лебедок и противовесов в подвалах – в изобилии. Ониприменяются для перемещения больших кусков декораций, постановки сцентрансформации и осуществления неожиданных исчезновений исполнителей длябольшего эффекта. Это в подвалах, пишут X, Y и Z в своем занимательномисследовании творения Гарнье, больных старых людей превращают в красивыхмолодых любовников, а страшных ведьм – в блистательных фей. Из подваловявляется Сатана, а потом уходит обратно вниз. Пламя ада поднимается оттуда, тамсобираются хоры демонов. А привидения бродят по подвалам, как будто они здесьхозяева.