Книга Интимный дневник гейши - Лора Джо Роулэнд

На следующий день я оделась в прекрасные новые кимоно, которые мне подарил Сано-сан, и стала раздавать доставленные им прощальные подарки. Я ходила по Ёсиваре со своими служанками, заглядывала ко всем моим подругам и вручала им сверточки с вареным рисом и красными бобами. В чайные домики и агэя, где развлекала гостей, я отнесла копченых моллюсков. Все артисты и слуги получили от меня на чай. Все желали мне долгой успешной жизни. Потом мы с Сано-сан устроили богатый банкет. Я опьянела от вина и радости. Еще бы, иметь любовником могущественного, богатого сёсакана-саму!

Наконец нас проводили до ворот. Сано-сан помог мне взобраться в паланкин и со своей свитой сопровождал всю дорогу до Эдо. Я смеялась, пела и ни разу не оглянулась на ужасный квартал удовольствий.

Я думала, что Сано-сан отвезет меня в замок Эдо, однако мы остановились в Нихонбаси. Его слуги отнесли мои вещи в дом.

— Я снял его для тебя, — сказал мне Сано-сан.

Несмотря на разочарование, я поняла, что человек его ранга не может жениться на проститутке, взятой прямо из Ёсивары; должно пройти какое-то время, прежде чем я смогу стать ему достойной женой. А этот домик мне вполне подойдет, пока мы не сможем жить вместе. Он был маленький, но чистый и уютный, к тому же Сано-сан нанял мне прислугу.

Я сказала:

— Спасибо вам за вашу щедрость. Вы побудете у меня немного?

Его страстный взгляд обжег меня.

— О, да!

Он привлек меня к себе. Его руки скользнули под мои халаты. Одежда упала. Я вздохнула, наслаждаясь его ласками. Ослабив пояс, я развела полы его кимоно и развязала набедренную повязку. Его член сразу стал твердым. Упав на колени, я возблагодарила его губами. Я лизала его, глубоко вбирая в себя, гладила. Сано-сан запрокинул голову и стонал, а его достоинство становилось все больше и тверже.

Он поднял меня, отвел к постели и сел, откинувшись на подушки, а я оседлала его. Я стала двигаться на нем медленно и нежно, потом быстрее и сильнее. Мы оба тяжело дышали и стонали. Когда он схватил меня за бедра, я наклонилась и припала к его губам.

Я научила Сано-сан, как и многих других мужчин, этой непристойной причудливой игре. Горячее влажное соприкосновение губ и языков, смешение слюны довели его до исступления. Он выгнулся и закричал, извергнув в меня свое семя. Его экстаз заставил и меня взлететь на вершины восторга. Я поплыла в волнах наслаждения. Мы слились в одно целое, наши тела и души соединились.

Рэйко опустила дневник: потрясенная прочитанным, она сидела с открытым ртом, глядя перед собой ничего не видящими глазами.

Этого не может быть!

Сано никогда не говорил, что знаком с госпожой Глицинией, он не мог быть тем самым любовником, который освободил ее из Ёсивары. Вряд ли у Глицинии два дневника. Этот наверняка подделка.

Однако перебирая причины, по которым нельзя верить этому повествованию, она почувствовала, как в животе нарастает холодное, противное ощущение. Эти вторые листы по описанию похожи на дневник госпожи Глицинии, тогда как первый представляет собой всего лишь стопку. Хуже того: отрывок, где Сано совокупляется с Глицинией, задел некую струну в душе Рэйко.

Сано любил заниматься с ней любовью именно в той позиции, которая описана в дневнике. Еще ему нравилось, когда в это время они прижимаются друг к другу губами. Рэйко никогда не спрашивала Сано, где он этому научился, и решила, что так делают все мужчины. Неужели учителем была Глициния?

Боясь найти новые доказательства скрытности Сано или описания его прошлых любовных похождений, Рэйко, томимая любопытством, перевернула страницу.

Весна сменилась летом, и я начала подозревать, что являюсь всего лишь любовницей Сано-сан, а вовсе не его нареченной. Он навещал меня через ночь, но никогда не заговаривал о свадьбе. Он казался абсолютно довольным, а меня все более тяготило одинокое сидение в маленьком домике в ожидании его прихода. Тревожась за будущее, я начала бросать пробные камешки.

— Мне так одиноко, когда вы уходите, — говорила я.

— Расставания необходимы, — отвечал он с озорной улыбкой. — Без них не было бы радостных встреч.

— Как бы мне хотелось увидеть замок Эдо, — говорила я.

— В один прекрасный день увидишь, — отвечал он.

Пришла осень, за ней зима, и я настолько отчаявшись, что уже не могла терпеть.

Однажды ночью, когда мы лежали в постели, я не удержалась и спросила:

— Когда мы поженимся?

Сано-сан сделал удивленное лицо.

— Поженимся? Ты и я? — Он рассмеялся и покачал головой. — Мы не поженимся.

Я была потрясена.

— Я думала, вы меня любите, — сказала я. — Я думала, вы освободили меня, чтобы мы были вместе.

— Я действительно тебя люблю, — сказал Сано-сан, — и мне жаль, что ты вбила себе в голову такую глупость. Мужчина моего сословия не может жениться на такой женщине, как ты. Я полагал, тебе известно.

Он имел в виду, что я всегда буду шлюхой, годной лишь для постели, но не для брака. Я была раздавлена!

— Кроме того, я помолвлен, — с глупой усмешкой сказал Сано-сан.

— Помолвлены? — ахнула я. — Вы никогда не говорили мне об этом.

— Не хотел тебя огорчать, — сказан он. — И разве это важно?

Не важно! Это известие принесло такую боль, словно он вонзил мне в сердце кинжал.

— Кто же она? — спросила я.

— Дочь судьи Уэды.

Дальнейшие расспросы о ней лишь усилили бы мою боль, но я должна была спросить.

— Она красива?

Сано-сан кинул на меня свой игривый взгляд.

— Не так красива, как ты. Ничего особенного. Но ее отец важный человек. Для меня это хорошая партия. Свадьба состоится на Новый год.

Я встала и попятилась, прижав руки к груди.

— Вы собираетесь взять эту девицу в свой дом, в свою постель. — Мои глаза нашлись слезами. — О, я не переживу этого!

Теперь Сано-сан казался озадаченным.

— Почему ты так расстроилась? Моя женитьба ничего между нами не изменит. — Он встал и обнял меня. — Я буду приходить к тебе так же часто.

Он имел в виду, что я должна буду делить его с судейской дочкой, а он развлекаться с нами обеими! От его бесчувственности меня пробрал холод, потом обожгла злость.

— Если женишься на ней, больше никогда не прикоснешься ко мне! — крикнула я и оттолкнула его.

Сано-сан рассмеялся.

— Не глупи!

Он схватил меня за руку, притянул к себе и прижался губами к моим губам. Я укусила его, он вскрикнул и отпрянул. Кровь текла по его подбородку, я чувствовала ее привкус на своем языке.

— Ведьма! — завопил он и отвесил мне такую пощечину, что я упала на пол. — Больше никогда не смей причинять мне боль. И никогда не указывай мне, что делать.