Книга Праздник покойной души - Валентина Андреева

– Ничего не понимаю… Говоришь, в Швейцарии женихов хватало. А с какой стати ты собралась выскочить за господина Миллера, нечаянно оказавшегося Тряпицыным?

Маринка посмотрела на меня с изумлением:

– Так говорила уже – он меня обманул. Говорил на английском с небольшим акцентом, как и положено немцу. Встречались мы раза два-три в месяц. Только последнее время каждую неделю. Он здесь бывал якобы наездами. И часто звонил. Почти каждый день. А самое главное, я в него влюбилась! Рассчитывала не огорчать отца, укатить с Миллером в Австрию, выйти за него замуж и обосноваться в Вене. А отцу на деньги Миллера приобрести маленький домик в Интерлакене. Этот городок действительно хорош для него, но мне было бы там скучновато. А самое главное – жениху, которого сватала мне Лизка, целых сорок пять лет! А сыночек ее престарелого мужа, которого тот упорно прочил мне в мужья, всего на три года его моложе. Кому такое старье нужно? Да и потом мне показалось… Впрочем, что об этом говорить!

– Бабушка знала, куда вы с отцом ездили отдыхать?

Маринка задумалась. Поэтому и с ответом помедлила:

– Этого даже мама не знала. Папа просил не говорить, боялся отрицательной реакции. Объяснял это тем, что они с Елизаветой одинаково ненавидели друг друга. Так что для мамы мы ездили просто в Швейцарию по приглашению папиных друзей-эмигрантов. А бабушка была уверена, что я отдыхаю на море в Крыму. Мама ее не разуверяла – знала нелюбовь бабушки к «дикому Западу».

– Надо же! Ну а возвращаясь к господину Тряпицыну: как он объяснил тебе свой мерзкий поступок?

– «Как-как»… Весьма практично. Какой трезвый кретин, а тем более кретинка, остановил бы ночью машину, для того чтобы подвезти голосующего на дороге мужика? Он и сам на это не надеялся. И мы бы его ни за что не подвезли, если бы он не заговорил на английском и не попросил подкинуть к отелю. На самом деле, господин Тряпицын возвращался с дачи своей девки, у которой сломалась машина. Шел дождь, и он достаточно накувыркался в грязи. А ему надо было торопиться в отель на рандеву к своим лифтам в ночную смену. Дальше все пошло-поехало… Обмен любезностями и номерами телефонов, рестораны, в которых расплачивалась я. «Миллера» то грабили, то он терял наличные рубли. Противно вспоминать. Тем более что я поставила точку. А сейчас, вообще, такая каша в голове. Вам не понять. Хочется скорее добраться домой и выспаться.

– Хорошо, сейчас вернется Наталья, и разбредемся. Кстати, что-то она задерживается… Но у меня еще несколько вопросов, которые я просто вынуждена тебе задать. Тебе приходилось видеть сиделку, которая ухаживала последнее время за твоей бабушкой?

– Всего один раз – на бабулиных похоронах. Но, честно говоря, я ее не запомнила. Много народа было. Я на дачу перестала ездить еще три или четыре года назад. Надо же, мать упорно называет дачу «загородным домом»! Достали меня обе: что мамочка, что бабуля. Не знаю, как сиделка с ней высидела? Наша графиня Антонина даже пыль протирать в своей комнате разрешала только под присмотром. И без конца жаловалась, что у нее лекарства воруют с раритетной, дышащей на ладан этажерки, принадлежавшей еще прабабуле.

Этим летом мы с отцом два месяца были в Интерлакене. Тетка собралась снять нам домик, чтобы не злить своего муженька. Он всё деньги считал и экономил. Мы на свои ездили, мамочка с барской руки отстегивала. Да только господин Винтер – Лизкин муженек резко воспротивился ее решению. Он предпочитал, чтобы мы все время торчали в его доме.

– Вот теперь мне понятно, почему тебя так испугало мое намерение рассказать матери правду о твоей самодеятельности в эпоху относительной самостоятельности. Несмотря на нелюбовь к сорокалетним старикам, ты все же решила сбежать в Швейцарию и попросить там семейного убежища. И не далее как во время студенческих каникул. Мать могла этому воспрепятствовать, закрыв перед твоим носом кошелек.

– Вы дали слово ничего ей не рассказывать!!!

– Да мы при всем желании не можем этого сделать – она исчезла в неизвестном направлении. И потом, мне кажется, что, хорошо осмыслив наш сегодняшний разговор, ты не захочешь быть марионеткой в чужих руках. Мамины понадежнее будут. – Лицо девицы скривилось, пришлось добавить: – Я на тебя не давлю, сама разберешься. А пока следующий вопрос: ты знаешь, что в четверг вечером на вашей даче и почти на том же месте неустановленной личностью предпринята попытка убить Совкина Григория Михайловича? К счастью, он остался жив.

– Гришку? – удивленно спросила Маринка, и кислое выражение лица мгновенно сменилось на весьма наивное. – Зачем? – последовал не менее наивный вопрос.

– Судя по твоему обвинению в адрес матери, она, прикончив отца, не должна была успокоиться на достигнутом. Через пару дней тюкнула по голове и Гришку, сбежав для этой цели из больницы. Наверное, ей не очень понравилось, как он ухаживал за вашим котом. Кота она, очевидно, просто придушила, поскольку он оказался не кошкой. Во всяком случае, это милое домашнее животное исчезло из закрытого помещения, и мы не устаем его оплакивать, как кота Ефима Шифрина.

– Что? – окончательно перестав соображать, спросила Маринка.

– А ничего, – ответила за меня Наташка, возвращаясь на свое место. – Отмылась и ладно. С директором встретилась, поговорили по душам. Вашим, разумеется. Моя-то чистая и шелковистая. Где мой заказ? Слопали?! Ох, кажется, я забыла его сделать.

– Не надо, – попросила я. – Посмотри на часы. Мы же торопимся, да и Марине нужно ехать. У меня к тебе, ребенок, последний вопрос, – обратилась я к девице, – кому ты передала свои ключи от дачи? Ну такие, с брелком в виде монетки…

Маринка, собравшаяся было встать, плюхнулась на место. Глаза забегали по сторонам, и я сразу поняла, что сейчас она соврет.

– Никому. Мои ключи… у меня дома. Висят на вешалке. Без всякой монетки. Они мне вообще-то не нужны. Поэтому и не таскаю с собой. Да и кому ключи могли понадобиться? Влад на дачу не ездит, ждет, пока я маме правду поведаю. – Маринка оттараторила это буквально скороговоркой. – Извините, но мне нужно бежать. И не забудьте! Вы обещали… Обещания надо держать. Это я усвоила с детства. Да, забыла предупредить – мне придется переехать в общежитие к девчонкам. Уже почти разрешили. В квартире одной жутко. Если понадоблюсь, звоните на мобильный.

Она торопливо одевалась, не обращая внимания на удивление, вызываемое поспешностью сборов. При этом даже не удосужилась ни разу взглянуть на часы. «Значит, сбегает», – решила я и посоветовала ей не пропадать, звонить хотя бы один раз в день, независимо от того, есть новости или нет.

– Ты правильно решила выполнить просьбу мамы о переселении в общежитие. При случае передавай ей привет и успокой насчет нас – в ее загородный дом мы соваться больше не будем.

Крючки на шубке Маринка застегивала уже медленно – обдумывала мое заявление, поэтому и с ответом несколько задержалась.

– Ну-у-у, если вдруг мы случайно встретимся или она мне позвонит… Наверное, вы сами с ней увидитесь раньше.

– Ни в коем случае, только после вас, – заявила Наталья. – Думаю, у тебя это получится быстрее. Пока мы в круглых дурах сидим, как раз успеешь.