Книга Орел в небе - Уилбур Смит

Вода пробудила инстинкты Зулуса, он бросился в озеро и с удовольствием принялся плескаться. Вода была прозрачной, как воздух, но чернела в глубине.

Дэвид порылся во влажной почве и извлек толстого розового дождевого червя. Бросил его в воду, и тут же из глубины метнулась темная тень, длиной в его руку, и разорвала водную гладь.

– Ну и ну! – рассмеялся Дэвид. – Кое-что еще осталось. В следующий раз прихватим удочки. Ребенком я тут проводил целые дни.

Лес был полон воспоминаниями; они брели по нему, и Дэвид рассказывал о своем детстве, но постепенно смолк, и Дебра спросила:

– Что-нибудь не так, Дэвид? – Она научилась чувствовать его настроение.

– Нет животных. – Он говорил удивленно. – Птицы, да. Но мы не встретили ни одного животного, даже дукера[13], с тех пор как вышли из дома. – Он остановило там, где берег, не заросший тростником, полого уходил к воде. – Здесь был самый посещаемый водопой. Он был занят днем и ночью, стада буквально стояли в очереди, чтобы напиться. – Дэвид оставил Дебру и подошел к краю воды, старательно осматривая землю. – Ни одного следа, только несколько куду и небольшое стадо бабуинов. Уже несколько месяцев, а может, и лет здесь не появлялись стада.

Когда он вернулся к ней, Дебра мягко спросила:

– Ты расстроен?

– Джабулани без животных ничто, – ответил он. – Пойдем посмотрим остальное. Тут что-то очень странное.

Ленивая прогулка превратилась в отчаянные поиски. Дэвид вглядывался в заросли, изучал поляны, двигался по высохшим ручьям, то и дело останавливая "лендровер" и осматривая местность в надежде найти следы.

– Нет даже импал[14]. – Он недоумевал и был встревожен. – Их здесь паслись тысячи. Я помню их стада, они, шелковисто-коричневые и грациозные, как балетные танцовщики, стояли буквально под каждым деревом.

Он повернул "лендровер" на север и покатил по заросшей тропе между деревьями.

– Эту траву никто не трогал. Пышная, как на газоне.

К полудню они добрались до пыльной неровной дороги, проходящей по северной границе Джабулани. Ограда вдоль дороги была разрушена, проволочная сетка разорвана и провисла, многие участки просто обвалились.

– Черт знает что, – буркнул Дэвид, поворачивая на дорогу. Они ехали еще две мили, до поворота на усадьбу.

Даже бронзовая доска, которую отец Дэвида повесил на каменном столбе ворот и которой так гордился, покосилась.

– Ну что ж, нам предстоит большая работа, – с некоторым оживлением сказал Дэвид.

Через полмили проселок резко поворачивал, по обе его стороны росла высокая трава, а прямо на дороге стоял великолепный бык куду[15], призрачно-серый, со светлыми полосами на мощном теле. Он высоко поднял голову, вооруженную длинными кривыми черными рогами, и насторожил уши.

Всего долю секунды стоял он так и, хотя до "лендровера" было больше двухсот ярдов, стремительно бросился наутек. Прижав большие рога к спине, он длинными упругими прыжками пробился сквозь кустарник и исчез быстро, как привидение. Дэвид описал его Дебре.

– Он удрал, едва увидев нас. А я помню времена, когда их приходилось палками прогонять из огорода.

Он снова свернул с главной дороги на заросшую тропу, уже густо покрытую молодым подлеском. И направил прочную машину прямо на эту новую поросль.

– Что ты делаешь? – Дебре пришлось перекрикивать треск ломающихся веток.

– В этой стране, сбившись с дороги, прокладываешь новую.

Через четыре мили они неожиданно опять выехали на мощеную дорогу у восточной границы Джабулани, отделявшей поместье от национального парка, который был больше всей территории государства Израиль – пять миллионов акров девственного леса, триста восемьдесят пять километров в длину и восемьдесят в ширину, приют для миллиона с лишним животных, наиболее важный очаг дикой жизни, оставшийся в Африке.

Дэвид остановил "лендровер", заглушил мотор и выскочил из машины. Прошло несколько мгновений удивленного гневного молчания, и он начал браниться.

– Ты что так радуешься? – спросила Дебра.

– Ты посмотри, ты только посмотри! – выпалил Дэвид.

– Хотела бы.

– Прости, Деб. Изгородь. Преграда на пути животных.

Восьмифутовая изгородь была изготовлена из тяжелой прочной проволоки на столбах твердого дерева толщиной с человека.

– Они отгородились от нас. Работники национального парка нас отрезали. Неудивительно, что не стало животных.

На обратном пути Дэвид объяснил Дебре, что граница национального парка Крюгера всегда была открыта. Всех это устраивало – обильные пастбища и вода Джабулани помогали стадам заповедника прокормиться в засуху и неурожай.

– Для тебя эта история с дикими животными очень важна? – наконец спросила Дебра. Все время, пока Дэвид говорил, она молча слушала, поглаживая Лабрадора по голове.

– Да. Когда они здесь были, я считал это само собой разумеющимся. Но вот они исчезли, и это очень важно. – Неожиданно он горько рассмеялся. – Интересно, как часто в Африке повторяли эти слова: теперь они исчезли, и это важно.

Милю или две они ехали молча, потом Дэвид решительно сказал:

– Я заставлю их снести изгородь. Они не имеют права так отрезать нас. Я немедленно свяжусь с главным хранителем.

Дэвид помнил Конрада Берга с детства: тогда тот еще не был главным хранителем, а распоряжался южной частью парка. В течение многих лет его окружали легенды, и две из них ясно показывали, что это за человек.

Однажды в заповеднике у него вышла из строя машина, и он пошел пешком. На него напал взрослый самец-лев. В схватке Берг был серьезно ранен, у него было сорвано мясо со спины и плеча, прокушена рука. Но он умудрился убить животное маленьким ножом. Он бил его в горло до тех пор, пока не попал в яремную вену. Потом встал и прошел за ночь еще пять миль, а стая гиен сопровождала его, ожидая, когда он упадет.

В другом случае один из владельцев соседних с парком поместий убил льва в пределах территории парка, за полмили от границы. Браконьер был влиятельным человеком, он занимал важный пост в правительстве и посмеялся над Конрадом Бергом.

– И что же вы собираетесь делать, мой друг? Вам не нравится ваша работа?

Упрямо преодолевая давление сверху, Берг собрал необходимые доказательства и обратился в суд. По мере приближения дня суда нажим становился все сильнее, но Берг не дрогнул. Важное лицо предстало перед судом и было наказано. Его приговорили к тысяче фунтов штрафа и к шести месяцам принудительных работ.