Книга Вольный стрелок - Михаил Серегин

— Очень хорошо, — громко сказал он, словно проверяя свою реакцию на звуковое воздействие. — Я надеюсь, что мы увидимся с тобой несколько раньше, чем на том свете, милая девочка. Главное, чтобы ты думала также.

И он начал смеяться, хотя это весьма болезненно отдавалось в висках и пробитом таки затылке. Все же удар был на славу, надо отдать должное этой достаточно хрупкой на вид модели агентства «Сапфо».

Разговаривать с самим собой — верный признак того, что нервная система выбилась из нормы. Мозг отметил это чисто механически, не задействуя сознания, и он еще раз покачал головой, выудив это из мыслей. Все-таки как совершенно отладили его сигнальные системы в «Капелле» — все работает как машина, как компьютер, а не подверженный привычке ошибаться и давать сбои живой организм.

Но ведь он все-таки ошибся. И это, несмотря на все неприятности, из того проистекшие, почему-то откровенно порадовало Свиридова.

Как приятно иногда почувствовать себя слабым и подверженным общим заблуждениям.

— Ведь и дверь догадалась, как открыть.

Какая умница, однако, — сказал Свиридов. — Будет жалко, если она снова попадет в переплет. А ведь так оно и будет. Особенно если учесть, что она посчитала меня заодно с теми. А может, и еще хуже — то есть тем, кто я есть на самом деле.

Уж не Гапоненков ли ей нашептал эту полезную информацию, подумал Влад. Ведь она так его защищала…

* * *

…Ему даже не пришло в голову посмотреть на часы. Вероятно, последствия удара еще сказывались на нем, потому что тогда он уяснил бы себе, что четыре часа утра не лучшее время для визитов, пусть даже к брату и по причине неотложного разговора.

Хотя, конечно, у него были ключи от квартиры Ильи и он смог бы войти и сам, но все же…

Он уже собирался открыть входную дверь, чтобы оставить квартиру и поехать к Илье, как непреодолимое инстинктивное предчувствие словно толкнуло его в грудь.

И это не могло быть ошибкой, потому что подобное интуитивное сканирование на предмет обнаружения скрытой угрозы не раз спасало ему жизнь.

В общем коридоре определенно кто-то был. И выдумать что-либо для подтверждения этой мысли лучше, чем просунуть в замочную скаважину ключ и с неимоверным лязганьем начать процесс отпирания двери, было невозможно.

— А по всей видимости, эта мымра стащила у меня ключи, пока я по ее милости спал сном младенца, — пробормотал он себе под нос, отступая от двери. — А теперь еще навела на мою квартиру каких-то уродов. Уж не Архип ли с братией пожаловал?

Дверь распахнулась, и на пороге возникла рослая фигура с автоматом наперевес.

Савелий, третий из тех, кто был тогда в ресторане, помимо Тумбы и Архипа. Он огляделся, пошарив цепким взглядом по прихожей, и сделал шаг вперед. За ним появился второй — бритый детина самого зверского вида, с плоской харей и прижатыми к голове маленькими ушами. Сразу видно, что потратил немало времени на занятия боксом.

Действительно, боксер. Только такого боксера надо не на ринг, а на поводок, да ошейник покрепче да потяжелее.

— И где этот козел? — прохрипел он, тыча в спину Савелия стволом обшарпанного «ПМ».

— Потише ты, кретин! — зашипел на него Савелий, отпихивая руку Боксера с зажатым в ней пистолетом. — И не ковыряйся своей «пушкой» у меня в заднице, долбозвон!

— А че потише? — пробасил третий, вваливаясь в прихожую и заполняя ее до отказа своей чудовищной тушей. — Все равно та «соска» сказала, что этот крендель, который гулял сегодня ночью по султановской халупе, валяется с раскрошенным чердаком.

Типа, она ему так прислала в черпак, что теперь и в откачку не возьмут.

Знакомые все лица, подумал Влад, отступая за шкаф и сжимая рукоять пистолета. Вот и Тумба пожаловал. Свиридов сталкивался с этими ребятами в последнее время так часто, что стал считать их почти что неотъемлемой частью его нынешнего существования.

— Не, в натуре, а че за козла мы пасем, братва? — на ходу просипел Боксер, пролетая в нескольких сантиметрах от Влада и обдавая его довольно-таки неприятной гам-, мой ароматов несвежего тела и дыхания.

Про козла бы лучше молчал, дубина плоскомордая, наверное, сам в последний раз мылся, когда при рождении уронили в унитаз. Наверное, сочтя длительное купание там более чем достаточной водной процедурой на ближайшие полвека — все-таки, судя по некоторым косвенным признакам, беднягу вылавливали не меньше часа, — Боксер получил стойкую неприязнь к воде и всячески попустительствовал на ниве профилактики гигиены и чистоплотности.

— Архип сказал, чтобы мы с ним держали ухо востро, — сказал Савелий, нарезая круги по квартире. — Мужики, но где же он?

— А эта шалава нам не скосорезила? — тупо вопросил Боксер, бухаясь на диван так, что он заскрипел. — Может, он уже свалил.

— Свалил — с дырой в башке? — усмехнулся Сапелий. — Да нет, он где-то здесь.

Запыкался, падла, пока мы с дверью колу пались. А про девку обмана быть не может.

С Архипом больно не разбрешешься. Ищите его, ребята!

— Да не стоит трудиться, мужики, — сказал Влад, появляясь в дверном проеме. — Вот если бы вы меня заранее предупредили о своем визите…

Савелий вскинул на него испуганные глаза и дернул было рукой, в которой был автомат, но при последних словах Влада увидел против своего лица черное дуло свиридовского пистолета. Это было последнее, что он видел и слышал в своей жизни.

Дуло изрыгнуло пламя, и бандит ничком свалился на пол с алым росчерком пули между глаз…

Боксер было дернулся на диване, но тут же получил такой удар в голову рукоятью пистолета, что, коротко вскрикнув, скатился наземь и, конвульсивно дернувшись, обмяк.

— Незваный гость хуже татарина, — веско произнес Владимир, холодно рассматривая остолбеневшего в дверях соседней комнаты Тумбу. — Я надеюсь, что эта пословица достаточно известна, что о ней наслышан даже такой идиот, как ты. Так?

Тумба мелко затрясся и привалился всей своей тушей к косяку, даже не делая попыток схватиться за болтающийся за спиной пистолет. К счастью для своего и без того подточенного треволнениями и ночными разъездами здоровья.

— Так? — заорал Влад и пнул того в коленную чашечку. Рыхлый подручный Лукинского утробно взвыл и, схватившись за покалеченную ногу, рухнул на пол на манер подкосившейся таки Пизанской башни. По крайней мере, демонтаж шедевра итальянского зодчества едва ли произвел бы больший шум.

Стоящий рядом торшер, подцепленный Тумбой при падении, угрожающе закачался и с грохотом упал прямо на голову многострадального потомка Полиграфа Полиграфовича Шарикова..

Впрочем, Тумба с неожиданной для своей тучности стремительностью вскочил и смешно запрыгал на одной ноге, как безобразно разросшийся до размеров средней толщины бегемота цыпленок, сбривший желтый одуванчиковый пух и позаимствовавший физиономию у собаки породы питбуль.