Книга Сквозь Топку - Джеймс Дэшнер

— Бренда? — прошептал он. Нет ответа.

Включился свет. Яркий, ослепительный.

Он крепко зажмурился, потом приоткрыл один глаз. Через щёлочку в веках увидел трёх человек, стоящих прямо перед ним, но поскольку свет падал из-за их спин, лиц он не различал.

— С пробужденьицем! — сипло пропел чей-то голос. Кто-то хихикнул.

— Хочешь ещё огненной водички? — Это сказала женщина. Опять раздалось хихиканье.

Глаза Томаса наконец приспособились, и он открыл их полностью. Он сидел на деревянном стуле, при помощи широкой серой ленты-липучки его запястья были примотаны к подлокотникам, а щиколотки — к ножкам стула. Напротив стояли двое мужчин и женщина. Белобрысый. Долговязый Страшила. Конский Хвост.

— Зачем нужна была вся эта возня? — спросил Томас. — Прикончили бы меня ещё там, в переулке.

— Прикончить тебя? — удивился Белобрысый. Это ему принадлежал тот сиплый голос. Вроде бы раньше он не сипел. Должно быть, сказывалось несколько последних часов на танцплощадке, где приходилось вопить во всю глотку. — По-твоему, мы что — мафиозный клан из двадцатого века? Если бы мы хотели прикончить тебя, ты уже поливал бы кровью улицу.

— Мы вовсе не хотим, чтобы ты умирал, — вмешалась Конский Хвост. — Зачем мясо портить? Мы любим кушать наши жертвы, пока они ещё дышат. Главное — успеть набить брюхо прежде, чем еда истечёт кровью. М-м-м... Не представляешь себе, какая это сочная и нежная вкуснятина!

Страшила засмеялся. Томас не понял, шутила Конский Хвост или говорила серьёзно. В любом случае, она достигла цели: Томас пришёл в ужас.

— Шутка, — сказал Белобрысый. — Мы ели человечину, только когда совсем помирали с голоду. Человечье мясо на вкус как свиное дерьмо.

Долговязый Страшила опять захихикал. Не рассмеялся, не усмехнулся — именно захихикал. Томас не верил в то, что они говорят серьёзно. А вот их умственное состояние беспокоило его куда сильнее.

Белобрысый снова изобразил удавью улыбку.

— Опять шучу — мы ещё не совсем хряснулись. Но готов спорить на что угодно, что человечина — порядочное дерьмо.

Страшила и Конский Хвост кивнули.

«Чёрт, да эти выродки уже начали выживать из ума!» — подумал Томас. Слева от него послышался придушенный стон. Взглянув туда, он увидел в углу комнаты Бренду, точно так же привязанную к стулу, как и он. Вот только ей ещё и рот залепили той же липкой лентой. Наверно, устроила им пыль столбом, прежде чем свалилась без сознания. Похоже, она только что пришла в себя и, узрев троих хрясков, тут же принялась ёрзать и изворачиваться на своём стуле, стараясь высвободиться. Кляп не давал ей кричать, так что она только мычала что-то невнятное. В глазах полыхал огонь.

В руке у Белобрысого, как из шляпы фокусника, явился пистолет, и хряск навёл дуло на Бренду:

— Заткнись! Заткнись, или размажу мозги по стенке!

Бренда затихла. Томас думал, что сейчас она заплачет, но этого не произошло. И как только ему такая глупость могла прийти в голову? Он почувствовал себя полным дураком. Бренда ведь уже доказала, что она не из кисейных барышень.

Белобрысый опустил пистолет.

— Так-то лучше. Господи Боже, надо было её сразу пристрелить, ещё там, наверху, когда она только начала вопить. И кусаться. — Он бросил взгляд на свою руку: на предплечье красовался ярко-красный след от укуса.

— Она его подружка, — возразила Конский Хвост. — Мы пока не можем её убить.

Белобрысый приволок себе стул из другого угла и уселся в нескольких футах от Томаса. Другие сделали то же самое, с видимым облегчением на лицах, словно им пришлось часами ждать разрешения. Белобрысый держал пистолет наготове, уперев его рукоятку себе в бедро, а ствол направив на Томаса.

— О-кей, — сказал он. — Нам очень о многом надо поговорить. Мне неохота терять время на церемонии, так что предупреждаю сразу: если начнёшь бузить или отказываться отвечать, я прострелю тебе ногу. Потом вторую. В третий раз пуля отправится на свидание с мордашкой твоей девчонки. Куда-нибудь прямо промежду глаз, я так думаю. А что будет в четвёртый раз — можешь вообразить сам.

Томас кивнул. Ему бы хотелось показать, что тоже не лыком шит, тоже может оказать сопротивление этим выродкам, но какой смысл в таком геройстве? Примотанный к стулу, безоружный, без друзей, без союзников. Пулю в ногу тоже не хотелось. Да и то сказать — что ему скрывать? О чём бы этот тип его ни спросил, он на всё сможет дать ответ. Хряск, похоже, не блефует.

— Итак, вопрос первый, — продолжил Белобрысый. — Кто ты такой и почему твоё имя красуется на табличках по всему этому дерьмовому городу?

— Меня зовут Томас. — При этом ответе лицо Белобрысого перекосилось. Томас сразу же понял свою ошибку и зачастил: — Но это вы уже знаете. Как я попал сюда — это долгая и странная история, вы ей вряд ли поверите. Но клянусь — я говорю правду.

— Ты разве не прибыл сюда на Айсберге, как все мы? — недоумевающе спросила Конский Хвост.

— На Айсберге? — Томас не имел понятия, о чём она говорит, но заострять внимания не стал. — Нет. Мы пришли сюда по подземному туннелю, примерно в тридцати милях к югу. А чтобы попасть в туннель, мы прошли через такую штуку, которая называется транс-плоскость. А до того...

— Эй, тормози, тормози! — вскинул руку Белобрысый. — Транс-плоскость? Вот тут я бы пристрелил тебя на месте, но ты не врёшь, это ясно как день.

Томас озадаченно поднял брови:

— Почему?..

— Да потому что ты же не полный дурак, чтобы думать, будто можешь отделаться таким откровенным враньём. Значит, вы пришли через транс-плоскость? — Хряск был непритворно удивлён.

Томас взглянул на других хрясков — у тех на лицах было точно такое же выражение.

— Ну да. Почему в это так трудно поверить?

— Ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько стоит плоскостная транспортировка? Её изобрели перед самыми вспышками. И по карману она только членам правительств и миллиардерам.

Томас пожал плечами.

— Ну, у них денег куры не клюют. Тот тип так её называл — транс-плоскость. Такая серая стена, когда через неё идёшь, словно сквозь лёд проваливаешься.

— Какой тип? — спросила Конский Хвост.

Томас только-только приступил к рассказу, а у него уже мозги вспухли. Ну как можно в двух словах передать всё то, что с ними случилось?

— По-моему, тип был из ПОРОКа. Они устроили над нами что-то вроде эксперимента... или теста, кто его знает... Мне не всё известно. У всех нас... стёрли память. Кое-что ко мне вернулось, но не всё.

Белобрысый ответил не сразу, секунду посидел, уставившись на Томаса. Вернее, сквозь Томаса, на стену позади пленника. И наконец вымолвил:

— Я был адвокатом. До того, как вспышки и зараза превратили всё в руины. Я чувствую, когда кто-то врёт. Я был очень, очень хорошим специалистом.