Книга Интервью со смертью - Надежда и Николай Зорины

– Где находился труп? – Бородин озадаченно почесал переносицу.

– Там. – Сержант махнул рукой в сторону аллеи. – Эксперты уже работают. И еще таксист запомнил номер машины парня, этим тоже уже занимаются, скоро должны дать ответ, кому принадлежит машина. А таксиста мы задержали, он там, в машине.

– Хорошо. Молодцы, четко сработали, – похвалил Бородин и пошел в сторону аллеи, освещенной фарами патрульной машины. Андрей, отстав, медленно двинулся за ним. Версия о Годунове, такая красивая и убедительная, разваливалась на глазах. Девушка, которую подвозил таксист, очевидно, Кира, но парнем этим никак не может быть пятидесятилетний Лев Борисович. И чей же труп нашел охочий до пикантных историй водитель такси? Кто был следующим в черном списке злосчастного рейса?

Андрей остановился, закурил. Странное безразличие и лень овладели им. Не хотелось думать, не хотелось больше ничего знать, не хотелось даже шевелиться. Он привалился спиной к стволу дерева и оцепенел, как насекомое осенью. Вздрогнул, когда у самого его уха вдруг зазвучал возбужденный голос Бородина:

– Ну, Андрюха, я тебя поздравляю! Все, как ты и предсказывал. Фридман Римма Адамовна.

– Я предсказывал, что жертва Фридман? – удивился Андрей.

– Ну как же! – Илья пришел в восторг – Андрею совершенно непонятно было, чему он так радуется – даже хлопнул в ладоши. – Ты утверждал, не Самохина, ну, значит, ясное дело, Фридман. Следующей-то по списку из женщин была она. Но не это самое главное. Шар! Как ты догадался? Эксперты голову сломали, а ты… Шар нашли под скамейкой – ну точно как ты говорил. Это последняя жертва, Андрюха! Последняя! Если бы еще и отпечатки на шаре оказались. Должны они оказаться, должны, я верю в твою светлую голову, я верю в твои пророческие способности, логике твоей верю. – Бородин от избытка чувств ткнул Никитина кулаком в живот. – С водителем надо поговорить, поподробнее расспросить. Девушка-то наверняка Самохина. Вот парень в схему не укладывается, даже не знаю, что думать.

– Илья Борисович! – Из темноты возник Ключевский. – Пробили владельца машины. Этот парень – Столяров Руслан Николаевич. Адрес и прочие данные вот здесь у меня записаны. Можно хоть сейчас брать преступника. – Сержант улыбнулся. – Если, конечно, за рулем был он.

Глава 6Кира Самохина. Пятая жертва

(продолжение)

Я оглянулась. Последней из нашей пятерки мертвецов. И последней увидела. Впрочем, оглядываться было уже не обязательно: по голосу его узнала. Узнала, но не поверила: этот не может, он на маньяка никак не тянет, на маньяка по идейным соображениям.

– Кира!

– Руслан? Какая неожиданность! Меньше всего я предполагала увидеть здесь тебя.

Ненужный. Волосы встрепаны. Навсегда, на всю жизнь ненужный, мешающий и тем неприятный. Не хочется протянуть руку и погладить по встрепанным волосам, коснуться губами вспотевшего в мучительной работе лба – не хочется.

– Кира, Кира!

Качает головой. С укором? С сожалением? Я не люблю его, что тут поделаешь? Ночь наступает стремительно, последняя ночь последнего дня. Руслан Столяров – услужливо выполненная легкомысленная просьба. Я от нее отказываюсь: пусть моим палачом будет Алеша. Переправьте исправленную запись, верните все назад!

– Пойдем! Нам нужно торопиться.

Хватает меня за руку, тянет куда-то. Зачем? Здесь самое место: никто не услышит, никто не спасет.

– Куда ты меня тащишь? Пусти! Мне больно!

Трава шуршит под ногами осенним шорохом опавшей листвы. Нелюбимый, ненужный, от тоски и безнадежности ставший маньяком.

– Да куда, черт возьми?

Гул взлетевшего самолета заглушил мои слова, земля задрожала мелкой противной лихорадочной дрожью. Парк кончился, стало гораздо светлее. Шоссе. Красные «жигули» Столярова.

Ну не хочу я, чтобы мой последний день заканчивался Русланом! Моя душа не имеет к нему никакого отношения. У него нет права меня убивать! Не он шел со мной под руку по мокрой скользкой дорожке, не с ним мы не успели развести костер на берегу ночного моря, не его возвращения я так долго ждала.

– Садись!

Столяров затолкнул меня в машину, захлопнул дверцу, резко взял с места. Почему же тогда я так легко поверила, что Назаренко убил не он? Зарыла голову в песок, не пожелала увидеть, что и моим палачом станет Руслан? Его я даже в этом качестве меньше всех принимаю.

Длинное-длинное шоссе, как коридор в одесской тюрьме. Что там, в конце коридора? Руслан Столяров – худший вариант подмены. У него нет права меня убивать! У него вообще нет на меня никаких прав!

– Куда ты меня везешь?

Отвернулся от дороги, посмотрел на меня невыносимо влюбленным взглядом, погладил нежно – ты не имеешь права на нежность! – по волосам.

– Я ведь тебя спасаю, неужели не ясно?

– Спасаешь? От кого? От чего?

Даже в качестве спасителя он мне не нужен! Но какой поворот! Вот уж чего не ожидала!

– Ты слишком долго жила ожиданием. Слишком долго.

– Оставь! Это тебя не касается!

Отвернулся, внимательно следит за дорогой, но не обиделся. Первый раз в жизни не обиделся!

Шоссе загородное влилось в шоссе городское. Откуда Руслан мог узнать, что этот день – мой последний день, если не он убийца? Выследил Алексея?

– Как ты меня нашел?

Усмехнулся – губы сложились в горькую складку, хотел повернуться, но удержался – упорно рулит, упорно следит за дорогой.

– Разве мог я тебя не найти?

Достойный ответ влюбленного безумца.

Улица совсем оживилась, подъезжаем к центру. Вряд ли ему, нелюбимому, ненужному, чужому, удастся меня спасти. Ночь совсем близко. В воздухе сырость – через час, через два пойдет дождь. Ночь перельется в мокрый асфальт – мы добежим, доскользим до конца дорожки, и уж не Столярову нас остановить.

– Приехали! Выходи!

Он к себе домой меня привез, скучный тип! А я-то думала, по крайней мере спрячет в замке, обнесенном крепостной стеной. Это здесь он собирается укрыть меня от опасности, от Алексея? Укрыть, умыкнуть… Ничего не получится! Эта ночь – только наша.

Молча идем до подъезда. Молча поднимаемся в лифте. Щелкнул замок… Мозг поцарапал этот звук. Я его слышала, он с чем-то связан. Сегодня слышала, утром, когда поняла, что умру. Очевидно, щелкнув второй раз, дверь выпустит меня в смерть.

Мы прошли в комнату, почему-то не разуваясь. Я села на диван – привал перед трудной дорогой. Столяров бросил мне сигаретную пачку и зажигалку:

– Если хочешь, кури.

Я так и не увидела картину своей смерти. И лицо убийцы так и не решилась увидеть. Но лицо Столярова что-то вдруг стало не по делу суровым. Неужели все-таки он? Зачем в таком случае он привез меня в свою квартиру? Нет, тут что-то не так. Нервно расхаживает по комнате, словно усиленно думает или не может согласиться со своей мыслью.