Книга Психиатр - Андрей Шляхов

— Может и она исчезнуть, но, скорее всего, давно умерла. Одним из основных мотивов подобных убийств становится желание отомстить жестокой и деспотичной матери, которая к тому времени уже мертва. В каждой жертве Душителю видится мать, он мстит, убивает, но это всего лишь сублимация, не приносящая должного удовлетворения, и поэтому приходится идти на новое убийство. Мы, кажется, это уже обсуждали с тобой?

— Мы много о чем говорили, — усмехнулся Виталик. — Всего и не упомнишь. А что такое сублимация?

— Такой защитный механизм, который позволяет снять внутреннее напряжение при помощи переключения на достижение доступных целей.

— Когда Лариса, чтобы успокоиться, начинает крестиком вышивать, то это — сублимация?

— Не совсем. Если она станет заниматься вышивкой вместо секса, то это будет сублимация.

Из коридора донесся вой сирены: «Уа-уа-уа-уа…»

— Это у меня теперь на Ларису такая мелодия, — пояснил, вставая, Виталик.

Пока он разговаривал в прихожей, Савелий обновил в чашках остывший кофе.

— На, скажи ей пару ласковых… — Появившийся брат протянул Савелию мобильный. — А то она не верит, что я у тебя.

— Привет, Лариса! — бодро начал Савелий. — Поздравляю тебя с годовщиной бракосочетания. Желаю, чтобы ты никогда не пожалела о своем выборе…

— Я о нем каждый день жалею, — перебила Лариса. — И сейчас тоже. Очень тянет завести любовника…

— Бывает, — не стал спорить Савелий. — Ты меня прости за то, что я так выдернул Виталия из дома в такой знаменательный день, но у меня действительно срочное дело.

— Мне не привыкать. — Лариса громко вздохнула. — Лучше уж пусть у тебя сидит, чем у какой-нибудь из своих шлюх!

Щелчок, короткие гудки. Годовщина бракосочетания явно не удалась.

— Сочувствую, — сказал Савелий, возвращая телефон брату.

— ! — отмахнулся тот. — Как говорят братья-украинцы: «Бачилы очи, що купувалы, тепер ижте, хоч повылазьте». Давай вернемся к нашей теме. Ты сказал, что он может обладать определенными познаниями в криминалистике и медицине, но не очень глубокими. Что конкретно ты имел в виду?

— То, что он не оставляет следов, — ответил Савелий и тут же поправился: — То, что у него получается не оставлять следов. Он понимает, что это не только отпечатки пальцев, но и волосы, капельки слюны и так далее…

— Подобные знания в наше время нетрудно почерпнуть из сериалов! Странное дело, с одной стороны, эти сериалы — полная лабуда, а с другой — какие-то моменты показаны на вполне профессиональном уровне.

— Такой обстоятельный и аккуратный тип, как Душитель, будет учиться жизни по сериалам? — удивился Савелий. — Вот уж не поверю! Он не такой. Да, вот еще: скорее всего, он не честолюбив, потому что совершенно не жаждет славы. Иначе бы он делал какие-то звонки, оставлял бы на месте преступления знаки, привлекал бы внимание. А некоторые серийные убийцы подсознательно мечтают быть пойманными. Они вступают в противоборство с теми, кто их ищет, могут даже какую-то наводку дать…

— Слушай, а я, когда самообразовывался, наткнулся на интереснейшую историю. Про душителя, только не нашего, а австрийского.

— Унтервегер? — сразу же вспомнил Савелий.

— Ты в курсе? — Виталик уважительно округлил глаза.

— Ну, это же классика…

Унтервегер специализировался на представительницах древнейшей профессии и тех, кого считал таковыми. Мстил своей матери, проститутке, которая им не занималась (он вырос в приюте). После полового контакта Унтервегер душил свою жертву ее же бюстгальтером. Дело было в Австрии, в семидесятые годы прошлого века. Унтервегера быстро поймали и приговорили к пожизненному заключению.

В тюрьме он со скуки занялся литературным творчеством. Сначала написал беллетризованную автобиографию, затем сочинил роман. Помимо этого публиковал свои стихи в тюремном журнале, издаваемом заключенными. Прославился, сумел убедить тюремную администрацию и общественность в том, что исправился, потому, отсидев пятнадцать лет, вышел на свободу.

Вышел… И сразу же взялся за старое. Убил семерых женщин в Австрии, троих — в Лос-Анджелесе во время своего литературного турне по Штатам, одну — в Праге. Почерк остался тем же — жертва душилась собственным нижним бельем. Поначалу австрийские полицейские не могли поверить в виновность перевоспитавшегося Унтервегера, но потом все же поняли, что это он, правда, убийца к тому времени успел удрать за границу.

В итоге его арестовали в Штатах, привезли в Австрию, судили и снова приговорили к пожизненному заключению. Вернувшись после суда в камеру, Унтервегер повесился. Вряд ли раскаялся и ужаснулся тому, что натворил, скорее всего, просто понял, что больше на свободу не выйдет и убивать никого не сможет, поэтому жизнь и потеряла для него всякий смысл…

— Поразительная история. Ты, случайно, не в курсе — про него Голливуд еще фильма не снял?

— Не попадался, — ответил Савелий.

— Ладно, мне пора. — Виталик поднялся, схватил в одну руку мобильный, в другую — распечатку, но тут же протянул ее Савелию: — Запиши-ка мне адресок форума.

— Ты на работу? — спросил Савелий, хотя и так было ясно, куда поедет брат.

— Да. — Виталик невесело усмехнулся. — Не домой же.

— Тогда присядь и подкрепись, несколько минут у тебя есть, Савелий ушел в комнату, включил компьютер, записал над текстом адрес страницы, на которой он находился, и вернулся на кухню. Компьютер выключать не стал, мало ли что еще потребуется.

Виталик допивал кофе. Бутербродов на тарелке не осталось. Способность брата есть быстро была знакома Савелию с детства, но сегодня Виталик, кажется, поставил личный рекорд. Бутербродов было изрядно, они лежали на большой тарелке в три этажа.

Савелий предложил дать брату с собой еще бутербродов. Брат подумал пару секунд и отказался.

— Я не буду дергать тебя понапрасну, — сказал Савелий, — но ты уж, как только что прояснится, сразу же дай мне знать, ладно? Хотя бы смс-ку пришли коротенькую — «да» или «нет».

— Я приеду, — пообещал брат. — Возможно, еще и пожить у тебя попрошусь на некоторое время. Пустишь?

— Посмотрю на твое поведение, — ответил Савелий.

— Спасибо, — поблагодарил Виталик, расценив ответ как согласие.

Собственно, это оно и было, но выраженное в художественной форме.

17

«— Поймите, служебное решение — это вам не что-то вроде склянки с микстурой, что на столике рядом стоит. Только руку протяни — и вот она, тут как тут и вся твоя. Подлинному служебному решению предшествует неисчислимое множество мелких соображений и вердиктов, тут потребна кропотливая работа лучших чиновников, которую никакими силами не сократить, если даже окончательное решение, допустим, с самого начала известно чиновникам заранее. Да и возможно ли оно вообще — окончательное решение? На то ведь и существуют у нас контрольные службы, чтобы никаких окончательных решений не допускать…»[26]