Книга Баксы для Магистра - Владимир Гриньков

– Стоять!

Я не видел человека в пугающе черном провале окна, но по голосу догадался – Сабадаев.

То ли он услышал производимый Оглоедовым шум, то ли случайно оказался где-то поблизости – но мы были раскрыты и потеряли фактор внезапности. Нам оставалось одно из двух: или спасаться бегством, или идти напролом.

– Господин Сабадаев! – громко и внятно произнес я. – Это я, Евгений Колодин. Ставлю вас в известность, что ваш сообщник, которому вы поручили опекать меня, арестован и уже дает показания.

– Кто же его арестовал? Вы? – спросил насмешливо Сабадаев из темноты.

Я по-прежнему его не видел.

– Зачем же я? – пожал я плечами. – На то у нас милиция есть.

– Откуда же ей тут взяться, родной? – не поверил Сабадаев в столь впечатляющую оперативность правоохранительных органов.

– Я тоже думал, что они работать не умеют, – с чистым сердцем сообщил я. – А они, оказывается, на страже. Товарищ капитан! – позвал я, и из темноты пред сабадаевские очи выступил Оглоедов в милицейской форме.

Я уже говорил, что эффектно обставленный выход актера производит на публику неизгладимое впечатление. Сабадаева я до сих пор не видел, но готов был голову дать на отсечение: он в шоке. Пауза. Язык проглотил. А тут еще и Оглоедов подыграл.

– Докладываю оперативную обстановку, – сообщил он в непроницаемую черноту окна таким загробным голосом, при звуке которого почему-то сразу хочется пойти и повеситься. – Пансионат окружен. Скрыться никому не удастся. У моих ребят приказ стрелять на поражение. Так что – воевать будем или сдаваться?

Я скосил глаза, чтобы убедиться, что скотч на «капитане» Оглоедове не виден. Не виден. Темно еще. Час у нас есть в запасе или что-то около того.

– Еще хочу вас предупредить, – решил я окончательно добить Сабадаева. – Второй заложник тоже освобожден.

Протянув руку, я взял прилипшего к стене Пашу Муханова и предъявил его Сабадаеву для опознания.

Похоже, что это окончательно деморализовало Сабадаева. Слишком много неожиданностей сразу. От обилия выстроившихся в очередь неприятностей у жуликоватого строителя пирамид, похоже, поехала крыша. Он вдруг приблизился к окну, так что я его теперь видел, и всматривался в лицо Паши Муханова, все еще не веря в обескураживающий крах операции по собственному спасению. Ну и что он мог высмотреть в предрассветной мгле? Я и при солнечном свете не способен этих близнецов различить, а тут вовсе темнота.

Расстроенный увиденным Сабадаев явно потерял осторожность, и эта минутная слабость дорого ему обошлась. Он был так близко от нас, что до него можно было дотянуться рукой. Что Оглоедов и проделал. Резким движением ухватил Сабадаева за ворот и рванул к себе. Сабадаев дернулся было, но поздно. Оглоедов выдернул его наружу, шмякнул об стену, и Сабадаев обмяк, а в следующую секунду Оглоедов толкнул меня на Пашу Муханова, и мы с Пашей завалились под стену, как кегли.

– Лежать! – скомандовал Оглоедов, кося настороженным взглядом в окно.

Тут и до меня дошло, что там мог быть еще кто-нибудь.

Мы лежали, затаившись, долгие несколько десятков секунд, но тихо было вокруг, словно все живое здесь вымерло. Потом я услышал, как в абсолютной тишине Оглоедов осведомился у Сабадаева:

– Ты один был в комнате?

Сабадаев ответил не сразу и за это поплатился. Я услышал, как он охнул. Наверное, схлопотал от Оглоедова оплеуху, потому что поспешил ответить:

– Один!

– Оружие в здании есть? – продолжал допрос Оглоедов.

– Нет!

Тогда Оглоедов обратился ко мне:

– Вы посторожите тут его, Евгений Иванович. А я по зданию быстренько пробегусь, провентилирую обстановку.

И он неожиданно легко для человека столь внушительных размеров влез в распахнутое окно, оставив на мое попечение Сабадаева. Понимая, что Сабадаев сейчас же пустится наутек, я бросился на незадачливого строителя пирамид, чтобы не дать ему подняться, и обрушился на него тяжеленным грузом. Сабадаев взвыл.

– Лежать! – зашипел я.

Для пущей надежности ему еще надо было бы заломить руки за спину, чтобы он не трепыхнулся, но тут я обнаружил, что сабадаевские руки надежно замотаны скотчем.

– Это кто вас так?! – опешил я.

– Мент этот! – проскулил Сабадаев.

Ай да Оглоедов! Говорил же я, что без него нашей милиции с преступностью в стране не справиться. Дар у человека. Просто талант. Хоть в следователи ему идти, хоть в патрульно-постовую службу. Везде бы сгодился. Вот Сабадаева в одно мгновение запеленал так, что никакие наручники не нужны.

Я все еще продолжал восхищаться оглоедовскими талантами, когда сам герой появился собственной персоной, только вид он имел совсем не геройский, а очень даже раздосадованный и удрученный. Оглоедов вывалился из оконного проема, плюхнулся в траву рядом со мной и вздохнул так тяжело, словно его только что выгнали с работы с волчьим билетом.

– Что случилось? – спросил я.

– Я шел по коридору, – сказал упавшим голосом Оглоедов. – Тут вдруг мужик. Увидел меня, побежал. Я за ним. А он заперся в комнате, где женщина эта…

– Мария? – уточнил я.

– Ну, наверное. И детишки там еще. Не знаю – сколько. Может, пять. А может, десять. И мужик этот говорит: они – мои заложники. Приплыли, в общем.

Да что за мужик-то, господи? Я повернулся к Сабадаеву, чтобы спросить, и тут вдруг мне вспомнилось: костерок, к которому я вышел случайно, и двое мужичков возле того костерка. Один из них – Сабадаев. А второй, которого очень быстро сморила выпитая водка, – его, кажется, Гоша зовут. Он мне тогда представился Георгием.

– Георгий? – спросил я у Сабадаева. – Да?

– Да, – неохотно подтвердил Сабадаев.

– Значит, так! – решительно сказал я. – Сейчас идем туда! Вы ему говорите, чтобы он не чудил! Он отпускает заложников и сдается!..

– Не-е-ет, – замотал головой Сабадаев.

Обнаруживший оппозицию Оглоедов уже занес было кулак, но перетрусивший Сабадаев упредил удар, затараторил:

– Вы не так меня поняли! Я не про то! Я не против! Но не поможет! Гоша не послушает! Он пьяный сегодня! А пьяный Гоша – он дурной! Он не понимает ничего! Ну прям полный идиот! И ему втолковать ничего нельзя! Сказал, что это его заложники, – его теперь не переубедишь! Ему если что-то в голову втемяшится – с ним бесполезно разговаривать!

– С ним разговаривать не надо, – сжал кулаки Оглоедов. – Я ему сейчас по тыкве настучу…

– Ни в коем случае! – всполошился Сабадаев. – Не пытайтесь войти туда, где он со своими заложниками! Вы что – не поняли ничего? Он их просто убьет!

– Ну не может же быть, – сказал я с сомнением, вспомнив безобидного пьяненького Гошу, каким я видел его когда-то.