Книга Дневник летучей мыши - Наталья Александрова

Это явно не то.

«Успешно завершился международный космический полет. Экипажв составе командира корабля Валерия Быковского и летчика-исследователягражданина Германской Демократической Республики Зигмунда Йена на космическомкорабле „Союз-29“ посетил орбитальную станцию „Салют-6“…»

Это тоже не имеет отношения к делу…

Маркиз листал страницу за страницей, бегло просматриваяматериалы.

«На Открытом чемпионате Франции успешно выступила советскаятеннисистка Ольга Морозова. В финале парного разряда вместе с американкой КрисЭверт она переиграла в двух сетах Гэйл Шанфро (Франция) и Кати Эббингхауз(Германия), но в решающем поединке уступила своей партнерше Крис Эверт…»

Все не то, все не то!..

Леня просматривал статью за статьей, у него в глазах ужерябило от газетного текста. Хлеборобы, металлурги, космонавты, спортсмены,ученые… бесконечные фамилии, цифры урожаев, надоев, рекордных плавок и спортивныхдостижений…

Он уже почти отчаялся найти что-то важное и едва непропустил скромную заметку, расположенную на предпоследней странице одной изгазет:

«Вчера в торжественной обстановке был открыт памятникгероическим строителям Байкало-Амурской магистрали. Памятник в сжатые сроки былвоздвигнут в самом центре нашего города, на месте бывшего Николаевского рынка.На открытии памятника присутствовали председатель райисполкомаА. А. Лебедев, представители трудящихся района, а также виновники торжества— представители строителей магистрали…»

Минуточку, старуха говорила, что тридцать лет назад «егоустановили», стало быть «он» — памятник? Похоже!

Николаевский рынок…

Это название Леня слышал от своей бабушки. Рынокрасполагался неподалеку от их дома, рядом с Екатерининским каналом, которыйназывался тогда каналом Грибоедова…

— Уважаемый! — окликнул Леня седенького старичка,который за соседним столом внимательно читал старинную книгу в кожаномпереплете. — Можно вас спросить?

Со всех сторон на Леню зашикали.

Старичок поднял на него недовольный взгляд:

— Что вам, молодой человек?

— Николаевский рынок… Где он располагался?

— Надо знать свой город! — неодобрительнопроговорил старичок. — В Коломне, конечно… неподалеку от Екатерининскогоканала.

В Коломне! И Саломея Леонардовна говорила о Коломне… Значит,Леня не ошибся — эта заметка многое объясняет!

Коломна — один из самых старинных и живописных районовПетербурга, где множество мостов переброшено через прихотливо изгибающиеся рекии каналы. Именно эти мосты и реки дают нашему городу право называться СевернойВенецией. Многое сохранилось здесь неизменным со времен Пушкина и Гоголя, ещебольше — со времен Достоевского. Здесь есть и такие знаменитые места, как НоваяГолландия, Мариинский театр, Юсуповский дворец, Никольский Морской собор, аесть чудесные запущенные здания, такие как дворец великого князя АлексеяАлександровича, и вовсе не прихотливые дома, в которых, однако, живет духпозапрошлого века…

Теперь многое становилось ясным, но кое-что еще требовалосьуточнить.

Леня вернул газеты и отправился на площадь Ломоносова, вгородской комитет охраны памятников.

Здесь царило лихорадочное возбуждение. Из кабинета в кабинетперебегали озабоченные мужчины со свернутыми в рулон чертежами и огромнымипапками.

Когда Маркиз попытался остановить одного из них и задатьвопрос, тот выпучил глаза, как будто увидел привидение, выронил свой рулон,подобрал его и торопливо скрылся за ближайшей дверью.

Леня попытался остановить еще одного, но тот замахал на негоруками, показал на что-то за Лениной спиной, а когда Леня снова повернулся кнему, того уже и след простыл.

Одна из дверей с грохотом распахнулась, из нее выкатилсяочередной страдалец, вооруженный чертежом.

Обернувшись и потрясая рулоном, как копьем, он воскликнулголосом провинциального театрального трагика:

— Чума на оба ваших кабинета!

— Ишь, как разбирает человека! — проговорилМаркиз, покачав головой. Он понимал, что в такой момент бесполезно приставатьсо своими расспросами.

Наконец, блуждая по бесконечным коридорам, Леня наткнулся надверь с надписью «Архив». Он толкнул эту дверь, вошел внутрь и оказался вогромном помещении, заставленном стеллажами с пыльными папками. Возле одного изэтих стеллажей стояла худощавая женщина средних лет, бесцветная и засушенная,как листок в гербарии.

— Вам выше этажом, — проговорила она, бросив наЛеню неприветливый взгляд.

— Почему вы думаете, что мне туда? Может быть, я пришелименно к вам?!

— Ко мне? — Женщина удивленно взглянула на негоповерх очков. — А вы разве не по поводу точечной застройки?

— Нет, я пишу книгу по истории одного из городскихрайонов, — выдал Леня домашнюю заготовку.

— Да что вы? — Архивная дама оживилась. — Акакого именно района?

— Коломны.

— Как интересно! Я родилась в Коломне и прожила тамбольшую часть своей жизни…

— Так, может быть, вы сможете мне помочь? Я хотел бынайти планы и изображения Николаевского рынка…

— С удовольствием! — Женщина скрылась междустеллажами и через несколько минут вернулась, нагруженная огромной коленкоровойпапкой с завязками.

Она бросила папку на стол, отчего над ней поднялось облакопыли. Маркиз чихнул, извинился и придвинулся ближе. Женщина развязала завязки,раскрыла папку и начала знакомить Маркиза с ее содержимым.

— Николаевский рынок был построен в началедевятнадцатого века на месте сгоревшего дома купца первой гильдииОкорокова, — сообщила она, показав Лене гравюру, изображающую большоеодноэтажное здание с аркадами по сторонам. — Вот так он выглядел вскорепосле постройки. А вот так — в начале двадцатого века…

Она показала Маркизу несколько выцветших черно-белыхфотографий того же здания. На последней фотографии здание рынка было частичноразрушено.

— Этот снимок сделан в шестьдесят втором годудвадцатого века, когда было принято решение о сносе рынка и о строительстве наего месте нового жилого здания. Рынок был снесен, однако новая стройказаморожена, и почти двадцать лет на этом месте был пустырь.

— А потом? — спросил Леня, хотя он уже знал ответна этот вопрос.

— А потом, в конце семидесятых годов, на этом месте былпостроен памятник строителям БАМа… — И женщина положила перед Ленейфотографию громоздкой каменной пирамиды, увенчанной огромным скульптурнымизображением паровоза. — Этот памятник не отличается художественнымидостоинствами, — говорила архивистка, тасуя снимки, как колодукарт. — Он плохо вписывается в свое историческое окружение. Поэтому нашиспециалисты не возражали против его сноса…