Книга Славия. Паруса над океаном - Александр Белый

Сведениям о нынешнем безлюдье этих огромных территорий склонен был верить, так как за все время пути мы здесь не встретили ни одного человека. Зато на каждом шагу натыкались на стаи огромных страусов, тучные стада самых разных непуганых антилоп, карликовых буйволов, стаи гиен и прайды львов, вдали даже заметили бегущего леопарда. Страусы весом тянули на сто пятьдесят килограмм, а высотой на два с половиной метра. Буйволы назывались карликовыми, потому что были в четыре раза мельче настоящих и весили всего около двухсот семидесяти килограмм.

Действительно, в этих краях с голоду умереть не удастся, это не средняя полоса нашей бедной и необъятной России с угробленным животноводством и рискованным земледелием. Насколько мне известно из истории, даже без учета всех прочих сельхозугодий здешние великолепные плодородные земли позволяли растить пшеницу, сою, подсолнечник и другие зерновые, трети урожая которых полностью хватало для внутреннего потребления пятидесятимиллионным населением страны, а остальное шло на экспорт. А еще здесь выращивали до пятидесяти процентов всего картофеля ЮАР. Так вот семена пшеницы, кукурузы, гороха, подсолнечника и картофеля мы с собой везли.

Что такое картофель и подсолнух, описал в сельскохозяйственной брошюре, две сотни экземпляров которой отпечатали в типографии Манчини. Картофель людям показал на Канарах, а многим дал попробовать. А вот с подсолнухами никто никогда дела не имел, их семена в прошлом году собрал в цветочном саду Изабель, где они росли как американское декоративное растение. Но величайшую полезность подсолнечника до народа старался донести. Точно так же, как необходимость из года в год заниматься севооборотом и селекцией, из богатого колоса выбирать на семена самые крупные зерна.

Брошюрок этих, конечно, было очень мало, но зато в течение всего путешествия для хуторских казаков и крестьян они стали самым интересным чтивом, их затерли до дыр. Теперь же предстояло мои немногочисленные знания сельского хозяйства из школьного курса ХХ века воплотить в жизнь, используя при этом новейший сельхозинвентарь: отвальные плуги, культиваторы, сеялки и косилки на конной тяге. Лично я в успехе нисколько не сомневался и был уверен, что теперь для прокорма хлебом одного воина не понадобится труд десяти крестьян, теперь десятерых воинов будет кормить один крестьянин.

Первым поселением на плато стало казацкое сельцо на десять хозяйств. Поставили мы его приблизительно в пятидесяти километрах от столицы, то есть в районе набитых золотом и алмазами гор, где в той жизни располагался самый грандиозный и богатый город страны – восьмимиллионный Йоханнесбург. Такое же сельцо поставили километрах в двухстах пятидесяти от первого, там, где во второй половине ХХ века вырос современный золотодобывающий город Велком. И на этом отрезке пути основали три города и еще два транзитных сельца, так, чтобы между ними было расстояние приблизительно в сорок километров – то есть время, равное дневному переходу нормального грузового каравана. А еще по семь казацких поселений расположили вокруг каждого из трех городов, на расстоянии, не превышающем дневного перехода.

Теперь мы особо никуда не спешили, спокойно выезжали на зачистку местности от хищников, и на местах будущих населенных пунктов отдыхали не менее двух суток. Участвовали с Иваном в основании каждого города и закладке фундаментов зданий администраций и казарм. В нарезке земли крестьянам участия не принимал, но при выделении и пожизненном закреплении беспошлинной земли семьям казаков, особенно в транзитных поселениях, присутствовал лично. Кроме того, еще двадцать лет разрешил абсолютно всем желающим добирать столько земли, сколько они смогут обработать. Особо предупредил, чтобы хлеб сеять не ленились, чтобы выделенная земля не гуляла, иначе будут они не землю копать, а вместе с неграми руду и уголь.

Как-то, вернувшись с охоты, на которой добыли двух страусов, расположился на участке, выделенном казаку Ваське, тому самому, который в Агадире взял себе жену на меч и перезаряжал использованные патроны. Сам Васька свежевал страусов, аккуратно снимал перья вместе со шкурой, а его молоденькая жена вскапывала грядку, что-то совала в землю и поливала принесенной из ручья водой.

– Золотко, а что ты сейчас делаешь?

– Ой! Господин! – Девчонка поклонилась и густо покраснела, смутившись от того, что я снизошел до нее с разговором. – Это я сажаю косточки вишен, слив, абрикосов, яблонь и груш. Маруся, соседка наша дала. Только Вася сомневается, будут они расти или не будут?

– Не сомневайтесь, будут. – Мне вдруг вспомнилось, что в этих местах были, наверное, самые большие вишневые сады на планете, и местную свежую и замороженную вишню из терминалов грузового аэропорта Йоханнесбурга экспортировали по всему миру. Заметив, что Васька закончил свежевать вторую тушу, подозвал к себе.

– Слушаю, ваша светлость. – Он подошел, кивнул уважительно, но с достоинством.

– Присаживайся. – Как только парень плюхнулся рядом, продолжил: – У меня к тебе есть дело. Ближе к лету, имею в виду местное лето, а по европейским понятиям это где-то декабрь месяц, в степи появится множество мелких цыплят-страусят. Их нужно будет наловить и одомашнить, приручить и держать как курей.

– А получится? – Он немного отстранился и с недоверием посмотрел на меня.

– Не сомневайся, получится. Ты знаешь, какие они яйца несут? Вот такие. – Сложил вместе два кулака и ткнул ему под нос. – Фунтов по пять весом, а по-нашему – полтора-два килограмма.

– Ого!

– Вот тебе и ого! За ними даже особый уход не нужен, только загородку гектара на три из лозняка сделай. На следующий год тын переставишь, а на этом месте получится отлично удобренный лан. Понятно?

– Понятно-то понятно, только без винтовки к такой курице даже боязно подходить…

– Не боись, поверь мне. Так делают арабы, а ты что, глупей какого-то араба?

– Арапа?! Нет, ваша светлость, никак не глупей.

– Вот и я так думаю. Через полтора года напишешь мне, что у тебя получилось. Понятно?

– Понятно! Только писать-то куда?

– Пиши на Ивана Тимофеевича. Или прямо в город лейтенанта Водяного можешь передать. Он на реке будет стоять, километров сто пятьдесят северо-западнее и вниз. Там организуют одну из четырех ярмарок, товары будут возить из всего графства, зерно вы там продавать будете, оттуда же наладим водное сообщение со Стояновом, баркасы пустим.

– Так это даже ближе, чем до Иванграда?

– Вполовину ближе.

– О! Это очень хорошо! – Помолчав минуту, Васька заверил: – Не сомневайтесь, ваша светлость, все сделаю, как вы говорите. Нет, не глупее я какого-то дикого арапа.

На двадцать девятый день путешествие по Высокому Полю подошло к концу. Отец Герасим, который вместе с оставшимся батюшкой из будущего прихода Водяного и двумя своими «монасями» повсюду сопровождал меня, отслужил утреннюю службу, затем освятил места будущих казацких усадеб самого дальнего, крайнего селения, и наш оставшийся, совсем маленький караван свернул на северо-запад.