Книга Частная коллекция ошибок - Светлана Гончаренко

Артем сел на землю рядом с машиной, закрыл глаза. Лучше бы он навсегда остался в том кошмаре, где всю ночь бегал по несуществующим трущобам от несуществующих врагов! Теперь бежать некуда. Он сидел неподвижно и чувствовал, как из твердой ледяной земли в него вползает равнодушная тяжесть. Ноги стали чужими. Пусть! Пусть он совсем тут околеет. Ничего ему больше не нужно, потому что ничего нет.

Артем хотел, чтобы все вокруг тоже умерло и насовсем остановилось, но солнце, как всегда бывает сентябрьским утром, долго медлило где-то у горизонта, а потом вдруг покатилось над лесом. Оно залило округу светом нежнейшей яблочной желтизны. Ожили какие-то непонятные звуки, которых ночью не было: в лесу зашуршало, вздохнуло, несколько раз глупо, по-птичьи или по-звериному, свистнуло. Где-то очень далеко застрекотал расхлябанный движок и тут же заглох. Артем вздрогнул. Он понял, что пора уходить. Не важно куда, но надо.

Он встал, вытащил из машины свою сумку. Сумка показалась странной, и Артем не сразу понял почему. Он открыл ее, заглянул внутрь, снова закрыл и только тогда сообразил, чего в ней недостает. Картин!

Картины были аккуратно свернуты в трубку и закутаны в старое банное полотенце, а поверх него в брезент. Ценности они с Варей еще вчера разделили. «Нельзя класть все яйца в одну корзину», – сказала умная Варя. Мешочек из-под кроссовок, в котором Артем вынес побрякушки Жанны, Варя сунула в свою сумку среди белья. Деньги она тоже взяла себе, а вот картины были у Артема. Теперь картины исчезли.

Почему-то Артем этому не удивился. Он машинально прикинул, сколько у него денег, и понял, что не хватит даже добраться до Нетска. Но все равно в город соваться нельзя. Больше Артем ничего не знал и ни о чем не хотел думать. Он просто бросил сумку и стал подниматься из низины к пролеску.

Не сразу он глянул себе под ноги и увидел две неровных полосы. По траве, сизой от изморози, они тянулись от машины к дороге. Артем сразу догадался, что эти следы означают: здесь тащили сумку на колесиках.

Еще минуту назад Артем был уверен, что Варя замучена неизвестным чудовищем. Теперь он понял: она жива, просто не вынесла тягот путешествия и решила вернуться домой. Она такая неженка! Чего доброго, и картины банкиру потащила, чтобы совсем все стало хорошо и по-прежнему. По-прежнему? Для нее это еще возможно. А что делать Артему?

Он шел по следу, с бессмысленной дотошностью всматриваясь в пряди мертвых трав под ногами. Что он надеялся увидеть в их бесконечном узоре? У проселка ни души – туман таял и все дальше раздвигал во все стороны пустоту малоезжей дороги. Варя уехала на попутке. Где она теперь, неизвестно.

Артем вышел на середину дороги, прислушался. Посторонний звук вроде жужжания мотоциклетного мотора в лесу разносится бесконечно далеко, потому что он иной природы. Не было ни машин, ни мотоциклов на много километров вокруг! Зато слышалось мерное дыхание деревьев и легкий шорох умирающего тумана – он теперь почти слинял, и краски стали ярче, будто протерли пыльное стекло.

«Никуда она не уехала!» – вдруг осенило Артема. К проселку его привела полоса следов в траве, припудренной изморозью. Точно такая же полоса начиналась у дороги чуть левее и тянулась вспять, к лесу. Артем обрадовался: «Все ясно! Она постояла, подождала, но никто так и не проехал. Замерзла бедная девочка, вот и решила идти через лес – к автозаправке, как мы вчера решили».

И он пошел по ее следам. Следы эти становились все глуше и незаметнее. Они таяли на глазах. Солнце быстро нагревало воздух, туман совсем пропал. Изморозь, похожая на следы всемирной ночной побелки, исчезала, превращалась в крупную холодную росу. Не было заметно теперь никаких борозд от колесиков, но Артем, человек бывалый, видел, куда шла Варя и тащила свою сумку.

Проследить Варин путь было несложно – скоро лес пошел глухой, нехоженый, без заметных троп. Люди здесь вряд ли часто бывали. То и дело попадались огромные, посиневшие обабки, сплошь изъеденные червями; их окружали новорожденные собратья помельче, еще крепкие, бархатно-матовые. Варя шла, огибая кусты, ломая сухую траву, сбивая росу. Два раза наступала на высокорослые хрупкие поганки, а вот стайку розовых сыроежек пощадила, объехала сумкой – уж слишком красивые грибки, как цветы. Ей нравится все красивое!

Артем вдруг вспомнил, что не ел со вчерашнего обеда. На сырой гриб он не позарился, а вот несколько ягод положил-таки в рот. Малинники пожухли, нетронутые ягоды стали черными, твердыми – с июля еще держались на ветках. На вкус они оказались чуть сладкими, но Артем их выплюнул: в рот попала паутина.

– Гадость какая, – проворчал он. – Уж лучше боярки пожевать.

Видимо, колючие малинные заросли и сбили Варю с пути – она их аккуратно обошла и вместо того, чтобы дальше двигаться прямо на север, забрела на северо-запад. «Вот дурочка, – думал Артем, шагая размеренно-легко, – куда она без меня?»

Варя петляла, взбиралась наискосок по пригоркам, продиралась сквозь бестолково-густой подлесок, теснившийся на полянах. По расчетам Артема, она давно должна была выбиться из сил. Но лишь через полчаса начался после влажной низины сухой бор, где далеко все видно; там и заголубела знакомая куртка.

Артем хотел радостно аукнуть, потом решил, что лучше появиться сюрпризом. Пусть Варя сначала испугается, а после рассмеется.

Крадучись, Артем обогнул кусты боярышника, еще несквозного, густого, сплошь в желтой листве и кровавых ягодах. Это была последняя преграда меж ним и Варей. Ее теперь было хорошо видно: она сидела на косо поваленной сосне (скорее всего, отдыхала) и невесело смотрела вперед, на краснокорые сосны. Брови насуплены под зеленым платком, сумка на колесиках стоит рядом.

Артем, ступая по хвое неслышно, приблизился сзади. Шуметь здесь нельзя: боровая тишина будто очерчена невидимым сводом, всякий звук ясен и отдается, замирая, в далекой глубине и вышине.

В лесах раньше прятаться Артему не приходилось, но он знал, да и в кино видал, что под ногой может предательски хрустнуть сухая ветка. Так и вышло – как в кино.

Варя резко обернулась и вскрикнула. В ее глазах был ужас. Лицо за ночь заметно побледнело и осунулось.

– Привет, – сказал Артем. Он хотел поздороваться, как ни в чем не бывало, но голос дрожал.

Варя ничего не смогла ответить.

– Просыпаюсь – тебя нет. Думаю, где ты? – говорил Артем и видел, как Варин испуг проходит, как недовольно сжимаются ее губы. – Решил сперва, тебя серые волки утащили, такую сладкую. Ты волков не встречала? Вполне тут могут быть.

– Как ты меня нашел? – наконец подала голос Варя.

Этот голос не дрожал. Он был холодным, как ночь в середине декабря.

– Очень просто! Я в своей жизни столько лесов прошел, – сказал Артем. – Следы разбираю. Ты ведь и не пряталась, а кругом роса; траву ты мяла, ветки ломала. Я сразу понял: ты запаниковала и сбежала. Я не мог тебя не найти.

Он присел перед ней на корточки, чтобы лучше видеть ее лицо. Облитое желтым утренним светом, усталое, с заострившимся носиком, оно все равно было прекрасно. Есть ли хоть что-то на свете, что могло бы погасить эту красоту?