Книга Гад в сапогах [= Бермудский любовный треугольник ] - Татьяна Луганцева

– Тут все говорят об опасности, грозящей Зинаиде, – сказал Рафик. – Между прочим, хороший ход – похитить ее подругу, а потом позвонить Зине, чтобы она приехала спасать.

В сарае повисло неловкое молчание.

– Так вы считаете, что конечной целью маньяка была я? – удивилась Зина.

– Мы уже предположили, что он не маньяк, а просто исполнитель чьей-то воли, – ответил Артур.

– Не легче ли было сразу напасть на меня? К чему эти цепочки? – фыркнула Зина, заметно разнервничавшись.

– Ты не шатаешься с незнакомыми типами черт знает где, – ответила Лера, задумавшись. – Может быть, вы и правы… То-то маньяк ничего не делал с нами, даже не разговаривал, а просто ждал…

– Да этого не может быть! – возмутилась Зина.

– Ты еще не все знаешь, – ответил Артур и рассказал о своей странной встрече с вдовой Раисой Никитичной. – И она тоже утверждает, что вашей семье грозит опасность, – добавил Артур. – А если учесть, что твои родители умерли, царство им небесное, то опасности подвергаешься именно ты.

– И ведь убили Оксану… Подобрались ко мне… – вторила Валерия.

– Какие мысли по этому поводу? – обратился к Зинаиде Артур.

– У меня?! – удивилась она.

– Но не меня же хотят убить.

– Я не знаю, – честно ответила она.

– Она не может знать, – подтвердил Рафик.

– А ты-то откуда знаешь? – изумилась Лера.

– Вы что, абсолютно потеряли способность здраво рассуждать? Если существовала угроза ее родителям, значит, это очень старые счеты… Зина тогда еще была маленькой девочкой и вполне может ничего не знать об этом и даже не догадываться, но и ей все равно мстят.

– Оптимистично, – вздохнула Зина.

– Не то слово. Они, или он, или она не остановятся, пока не уничтожат тебя, – продолжал «радовать» Рафик.

– И что ты предлагаешь?

– А выход один, – поправил сползшие на кончик носа очки Рафик, – вычислить убийцу.

Глава 20

Все взгляды с интересом обратились на Рафика.

– И как мы это сделаем, сидя в запертом сарае?

– Ниро Вульф раскрывал преступления, не выходя из своего кабинета, – упрямился Рафик.

Лера закатила глаза:

– Ниро Вульф – вымышленный литературный персонаж, и к тому же у него был весьма мобильный помощник, который являлся его руками, ногами, ушами и глазами.

– Но выводы способен делать только мозг! Не руки и не ноги, – ответил Рафик.

– Прекратите ссориться! – прервал их Артур. – Как мы можем вычислить убийцу? – обратился он к Рафику, и Зина с удивлением поняла, что он искренно верит ее странному другу-ученому.

– Дайте мне сосредоточиться, – сказал Рафик, закрыл глаза и сложил руки на груди, словно усопший.

– Э… Ты чего? – наклонилась к нему Лера.

– Не мешайте… Я вспоминаю…

– И что ты хочешь вспомнить? Рафик, ты слишком молод, чтобы быть участником давних событий.

– Я где-то слышал фамилию Кокор, психотерапевт… Это очень важно, я в этом уверен, – сказал Рафик.

– Чем бы дитя ни тешилось… – проговорила скептически настроенная актриса.

– Что странного было в жизни твоих родителей? Был ли какой-нибудь скандал, который ты запомнила? Может, ты что-то помнишь? – пристал Артур к Зине.

– Ты меня тоже стукни по башке и положи рядом с Рафиком вспоминать мое веселое детство. Хорошая у меня была семья. Но я не помню то время, когда всё было хорошо. А в то время, что я помню, пьяные скандалы шли один за другим. Может, мстят соседи, которым мы мешали спать? – иронично заметила Зинаида.

– Может, папаша или мачеха ограбили кого или, того хуже, пришили?! – предположила Лера.

– Ага… И чтобы мне отомстить, ждали почти тридцать лет… Бедная Оксана, ее-то за что? Всю жизнь была тихой пьяницей, таракана не обидела.

– Думаю, убили ее для того, чтобы тебе сделать больно. Ты ведь о ней заботилась.

– Изощренный маньяк, – отметила Зина. – Хотя других и не бывает…

Рафик закашлялся и открыл глаза.

– Вспомнил. Психотерапевт Кокор один из первых, кто занимался детской психиатрией у нас в стране, он много сделал в этой области, написал несколько учебников, много научных работ и так далее…

Все переглянулись.

– Дело в детях… Вообще, становится непонятно. Тебя, Зина, не обследовали у психиатра?

– Насколько я помню, я никогда в жизни не была у специалистов в этой области. А мои братья погибли слишком рано и были вполне адекватны, – строго сказала Зина.

– Я могу только предположить, что родители сдали одного из твоих братьев или обоих в психушку, только так устанавливается связь психотерапевта и твоей семьи, – сказал Рафик.

– Что за бред ты несешь?! – возмутилась Зина. – Знаешь что, любитель уравнений, занялся бы ты чем-нибудь другим!..

– Я всего лишь попытался соединить звенья цепи.

– Мои родители никогда бы так не сделали! Они от горя после потери сыновей разрушили свою жизнь!

– Я всего лишь предположил… Ты говорила, что мама твоя сошла с ума после смерти младшего брата.

– Ну… да… – Зина задумалась. – Юрик погиб, Дениска умер, и если гибель старшего сына она еще перенесла, то смерть младшего добила ее окончательно..

– Что значит «гибель старшего перенесла»? – спросил Рафик.

– Так и было! А тут потеря еще одного ребенка, и мама не выдержала! Хотя… нет, не может быть…

– Что?

– Глупости! – отмахнулась Зина.

– Нет уж… говори все, – попросил Артур.

– Я никогда об этом не думала, но сейчас… Я не знаю, стоит ли об этом говорить… Когда погиб Юра – мой старший брат, родители были удручены, печальны, но они не плакали, не убивались… Может, я что-то путаю, столько времени прошло? – испугалась своих мыслей Зина. – Не могло же так быть, чтобы родители любили Дениску больше, чем Юру? Это же противоестественно! Я хоть и не мать, но ты, Лера, скажи, вот было бы у тебя двое детей, так какая разница?!

– Это не было бы противоестественным, если один ребенок твой родной, а другой приемный, – сказал Рафик.

– Так мы черт знает до чего договоримся! Мои родители, наверное, в гробу перевернулись!

– Ты говорила, что твоя мама родила Юру поздно… потом тебя и Дениса, – вспомнила Валерия. – А что, если у них долго не было детей и они усыновили Юру, а потом…

– Родили своих? – закончил мысль Артур.

– Бред какой-то…

– Знаю я такой случай, – подала вдруг голос Маша. – Со мной училась одна девочка, а затем она исчезла. Нас всех интересовала ее судьба. Потом выяснилось, что она была приемная, а когда у папы с мамой появилась собственная дочка, ее снова отдали в интернат.