Книга Эми и Исабель - Элизабет Страут

Космический корабль приземлился на газон, заняв его полностью, дверь корабля отворилась, и появилось существо с оливковой кожей и огромной головой (ни о волосах, ни об одежде не упоминалось), оно сошло на землю и направилось к ней. Он, она или оно не говорило, но «вкладывало мысли прямо ей в голову». Вроде того что они не хотят ей навредить, но им необходимо изучить ее, они прибыли с далекой планеты, чтобы исследовать, как устроена эта планета — Земля.

Больше она ничего не помнит. (О, до чего же удобно, говорили неверящие, презрительно глядя на Бев, словно она каким-то образом ответственна за это.) Муж вернулся с работы где-то в половине шестого, а Дотти все еще лежала в гамаке, залитая лимонадом. Но ее любимые наручные часики, купленные в прошлом году под Рождество, остановились на половине четвертого — именно в это время, считала Дотти, она проснулась и увидела, как лимонад вскипает в стакане.

— Да ну, а может, она просто забыла их утром завести? — сказала Ленора Сниббенс громко и неприязненно.

— Конечно, она подумала об этом, — парировала Роззи Тангвей, — но по утрам она первым делом заводит часы. Каждое утро. И кроме того, — продолжала Роззи, заливаясь краской и немедленно, любой ценой, становясь ярой сторонницей Дотти Браун, — часы остановились навсегда. Им капут.

— Господи, — сказала Ленора, закатив глаза, — в жизни не слышала такой чуши собачьей.

Роззи не сдавалась.

— А ты что об этом думаешь, Исабель? — спросила она.

Исабель встревожилась, осознав, что тут устроили своего рода голосование и силы приблизительно равны.

— Господи… — Она замялась, пытаясь выиграть время. — Ну, я думаю, все ведь может быть, ради бога.

— Но ты ей веришь или нет? — в упор спросила Роззи, и Исабель почувствовала, что все взгляды, в том числе и взгляд Эми, устремлены к ней. Она не могла вынести, что дочь видит ее колебания.

— Я не знаю случая, чтобы Дотти лгала, — сказала Исабель.

— Да люди врут сплошь и рядом, — сказала Арлин Такер, — честное слово, Исабель, ты будто вчера родилась.

Исабель почувствовала, как лицо ее бросило в жар, кажется, оно стало малинового цвета.

— Я не верю, что люди всегда врут, — твердо возразила она, — и если вы вынуждаете меня стать на чью-то сторону, то я пронимаю сторону Дотти.

Это было самое решительное заявление, сделанное Исабель за все время ее работы в конторе, платой за это было ее багровое лицо.

— А теперь прошу прощения, — добавила она, вставая, — но мне нужно работать.

Она боялась споткнуться, покидая столовую. И в последний момент, обходя сливающиеся перед глазами фигуры женщин и очертания стульев, она поймала взгляд Толстухи Бев — это была вспышка света посреди хаоса: лицо этой женщины, которую она знала много лет, сказало ей, что отныне она обрела друга.

Глава 18

Эйвери Кларка мир и согласие в конторе волновали куда больше, чем то, действительно ли НЛО посетил Ширли-Фоллс. Он считал, что скорее нет, однако испытывал по этому поводу некоторые опасения, потому что за все семнадцать лет Дотти ни разу не проявила склонности к истерикам. Хотя суть была в том, что если Дотти хочет раньше срока выйти на работу, то ей непременно надо вернуться. Правда, это значит, что дочке Гудроу придется уйти. Что, кстати сказать, было бы для Эйвери большим облегчением, присутствие этой девушки все лето было бы для него словно бельмо на глазу. Но он не испытывал радости от того, что собирался сказать Исабель, которой в самой глубине души (он понял это сейчас, пригласив ее в кабинет) искренне сочувствовал.

Она похудела. Пропуская ее вперед в дверях кабинета, Эйвери Кларк поразился, до чего тонкой стала ее рука — словно прутик. Она села напротив, и он увидел на ее лице непривычные краски, глаза как-то побелели и обнажились, мигая, будто в смущенном удивлении.

Склонившись над столом, он вежливо и обстоятельно посвятил ее в подробности ситуации с Эми и Дотти Браун.

Он знал, что она воспримет его слова правильно.

— Да, конечно, — просто ответила она, — я все понимаю.

И все. Больше, казалось, ей нечего было сказать, и Эйвери утратил было бдительность, решив, что удачно справился с трудным делом. Но Исабель сказала кротко:

— Я очень благодарна вам за то, что вы сделали для Эми и, несмотря ни на что, позволили ей работать здесь.

— Конечно-конечно. — Он занервничал, как бы не пришлось ему вспоминать, что он видел тогда.

— Деньги пришлись очень кстати, чек поступил прямо на ее счет в банке, со временем все пригодится для колледжа.

— Да, это хорошо.

Он неуверенно кивнул маленькой женщине, которая сидела напротив, почтительно сложив руки на коленях. Ему казалось, что в кабинете присутствует только половина прежней Исабель, она была как пляжный мяч, который медленно сдувается через невидимую дырочку. Какой-то надлом. Маленькие блестящие глаза коротко ответили на его взгляд, и он увидел, что, несмотря на привычную учтивость, ее мысли далеко.

— Как вы переносите эту ужасную жару, Исабель?

Вопрос будто застал ее врасплох, глаза прояснились, она зажмурилась, словно выйдя на яркий свет из темноты. Он видел, что она колеблется, и надеялся, что она не станет упоминать свою дочь и то, что с ней произошло. И она просто сказала:

— Я устала, Эйвери. Очень устала.

— Конечно, — ответил он поспешно. — Погода стоит невыносимая. И конца этому не видно. Конечно, если верить прогнозу.

— Все измучены, — тихо, почти равнодушно сказала Исабель, слегка кивнув в сторону обитательниц конторы.

— Да уж.

Эйвери засопел носом и усмехнулся Исабель понимающе и в какой-то степени дружески: они словно были родителями, у которых полон дом шумных, непоседливых детей, и надо стараться изо всех сил.

— Я полагаю, мы с этим справимся. — Эйвери, как всегда, решительно прихлопнул руками по крышке стола. — Но вот что, Исабель. Я очень ценю вашу поддержку. Во всем. Я очень вам признателен.

Она кивнула, вставая, и молча пошла в душную контору — к своему столу.

Машина источала смрад. Оставленная на весь день на стоянке с закрытыми окнами, она превращалась в настоящую теплицу-душегубку, рассадник невидимых глазу микробов. Исабель всегда сначала на несколько минут открывала все окна и двери, а уж потом садилась на свое место, к раскаленному рулю. Эми этого очень стыдилась. Она не могла понять, почему мать не может, как большинство нормальных людей, просто оставить машину незапертой, с открытыми окнами. Но Исабель выросла в маленьком городке, и Ширли-Фоллс казался ей огромным, и посему она ежедневно запирала машину и ежедневно им приходилось ее проветривать. Машина стояла на раскаленном гудроне, похожая на механическую птицу, растопырившую железные крылья, пока Исабель махала сумочкой, безуспешно пытаясь создать движение воздуха, а Эми полулежала на переднем сиденье, прикрыв лоб ладонью. Сегодня Исабель открыла двери всего на минутку, и они поехали домой.