Книга Охотники на мамонтов - Джин М. Ауэл

Взлетев на спину Уинни, Эйла крепко обхватила мальчика и резко подалась вперед. Этот сигнал был хорошо знаком лошади, но их общение шло и на более тонком, необъяснимом уровне, и сейчас Уинни, почувствовав, что всадница отчаянно хочет сбежать от этой толпы народа, взбрыкнула передними ногами и, резко сорвавшись с места, умчалась в степную даль. Удалец с веселым ржанием последовал за ними, попросту радуясь возможности поразмяться.

Обитатели Львиной стоянки пораженно смотрели им вслед. Большинство из них совершенно не понимали, почему вдруг Эйла побежала к лошади, они впервые видели такую стремительную скачку. Молодая женщина с развевающимися за спиной длинными золотистыми волосами, казалось, слилась в единое целое с лошадью, летевшей бешеным галопом, — зрелище было поистине потрясающим, оно порождало благоговейный страх. Однако среди наблюдавших явно нашлись бы охотники, готовые поменяться местами с Ридагом. Неззи сначала с тревогой наблюдала за этой скачкой, но быстро успокоилась, решив, что Эйла знает, что делает, и ее мальчику ничего не грозит.

Ридаг не понимал, за что ему привалило такое счастье, но глаза его восторженно сияли. Чувствуя уверенную руку Эйлы, он не испытывал страха, только сердце его колотилось от волнения, и он изумленно хватал ртом воздух, летя навстречу ветру.

Бегство от шумной толпы, от непонятной ярости Джондалара, а также приятное ощущение, вызванное быстрой ездой, ослабили напряжение Эйлы. Немного успокоившись, она почувствовала, как странно, слабо и неравномерно бьется под ее рукой сердце Ридага, и встревожено подумала о том, что поступила глупо, взяв мальчика с собой. Однако чуть позже Эйла поняла, что эта скачка не повредила мальчику и сердцебиение его почти нормальное.

Замедлив бег лошади и сделав широкий круг по степи, она повернула назад. Когда они подъезжали к месту состязаний, то потревожили пару прятавшихся в высокой траве куропаток, их крапчатое летнее оперение еще не полностью сменилось белым зимним нарядом. Стук лошадиных копыт спугнул их. И когда птицы поднялись в небо, Эйла по привычке схватилась за пращу. Опустив глаза, она заметила, что Ридаг, державший ее мешочек, уже достал для нее пару камней. Она взяла их и, слегка сжав ногами бока Уинни, метким двойным броском сбила сначала одну жирную, отъевшуюся за лето птицу, а затем и другую — ту, что летела повыше.

Эйла остановила Уинни и соскользнула с ее спины, держа на руках Ридага. Поставив мальчика на землю, она отыскала в траве упавших птиц, свернула им шеи и перетянула их оперенные лапки волокнистыми стеблями травы. Куропатки не улетали на юг с наступлением холодного сезона, хотя при желании могли совершать большие перелеты. К зиме у них отрастало густое белое оперение, защищавшее от холода их тела, а на лапках появлялись пушистые белоснежные чулочки; эти птицы спокойно переносили этот суровый сезон, питаясь семенами и маленькими веточками, а когда начинались метели, выкапывали в снегу маленькие пещерки и жили в них в ожидании лучших дней.

Эйла вновь посадила Ридага на Уинни.

— Ты подержишь куропаток? — спросила она мальчика, переходя на язык Клана.

— Если ты доверишь их мне, — жестами ответил Ридаг, но его сияющее, довольное лицо сказало больше, чем ручные знаки. Ему не суждено было узнать радость быстрого бега, но сегодня впервые испытал он нечто подобное. Он никогда не участвовал в охоте и не мог понять тех сложных чувств, которые рождаются от тренировок охотничьих способностей и от осознания того, что ты добываешь пищу для себя и своего племени. А сейчас он соприкоснулся с этим почти вплотную; у Ридага было такое ощущение, словно он сам принял участие в охоте на этих куропаток.

Эйла с улыбкой положила птиц на спину лошади перед Ридагом и, повернувшись, медленно пошла к месту состязания. Уинни последовала за ней. Эйла намеренно не спешила с возвращением, она все еще огорченно вспоминала гневный взгляд Джондалара. Что могло так рассердить его? Ведь сначала, когда она стояла окруженная людьми, он ободряюще улыбался ей и выглядел таким довольным… Но потом Ранек… Она вспыхнула, вспомнив темные глаза, мягкий, ласкающий голос. «Да, они — Другие! — подумала Эйла и резко встряхнула головой, точно хотела привести в порядок свои мысли. — Похоже, я никогда не пойму этих Других!»

Ветер подгонял Эйлу в спину, он взметнул ее золотистые волосы и уронил несколько волнистых прядей на лицо. Она раздраженно откинула их рукой. Уже не раз Эйла жалела о том, что теперь ей приходится ходить с распущенными волосами, потому что это нравилось Джондалару. Раньше, живя одна в долине, она заплетала косы, и это было гораздо удобнее. Потом с оттенком досады Эйла заметила, что все еще держит в руках пращу, потому что на этой новой одежде не было удобного пояса, за который можно было бы засунуть оружие. А ведь все эти вещи она надевала тоже ради Джондалара, отказавшись даже от возможности носить с собой свою лекарскую сумку, которая прежде всего висела на ремне, стягивавшем ее незатейливую кожаную накидку.

Подняв руку, она вновь отвела упавшие на глаза волосы и, прищурившись, посмотрела на длинную пращу. Затем она остановилась и, отбросив назад волосы, обвязала голову гибкими ремнями пращи. Спрятав свободные концы под массой волос, Эйла улыбнулась, вполне довольная собой. Отличная идея. Волосы по-прежнему свободно рассыпались по спине, но благодаря кожаному ободку не лезли в глаза, и более того, теперь ей не придется вечно таскать пращу в руках.

Мамутои подумали, что эта быстрая скачка, завершившаяся удачной охотой, была продолжением демонстрации мастерства Эйлы. И она не стала разубеждать их, однако избегала взглядов Джондалара и Ранека.

Когда Эйла вдруг неожиданно убежала к лошадям, Джондалар понял, что она расстроилась, и не сомневался, что в этом виноват именно он. Он сожалел о случившемся, мысленно ругая себя, но ему было трудно совладать с незнакомыми чувствами, тревожившими его душу, и он не знал, как объяснить ей все это. Ранек не догадывался, как сильно расстроилась Эйла. Он понял только, что вызвал у нее некое ответное чувство, и подозревал, что мог стать причиной ее смущения и бегства, однако такое поведение он объяснил очаровательным простодушием ее натуры. Эта молодая женщина все больше нравилась ему, и он задавал себе лишь один мучительный вопрос: насколько сильны ее чувства к светловолосому гостю?

Вновь оказавшись среди обитателей Львиной стоянки, Эйла обратила внимание на детей, которые, играя, носились взад и вперед по длинному утоптанному полю. Неззи подошла к Ридагу и сняла его со спины Уинни, при этом куропаток он с гордостью держал в руках. Эйла отпустила лошадей, и они, отойдя на некоторое расстояние, начали жевать суховатую осеннюю траву. Затем лицо Эйлы стало вдруг задумчивым, она окинула отстраненным взглядом собравшихся в степи людей, размышляя о дружелюбном споре, породившем эти состязания, а они, в свою очередь, стали причиной необычных действий, которые были выше ее понимания. Эти взрослые люди играли как дети. Эйла сознавала, что соперничество или состязание необходимо для проверки мастерства, для проверки человеческих возможностей и способностей, — естественно, можно было проверить быстроту бега или дальность полета копья, однако она с удивлением видела, что сейчас они прыгают и резвятся просто ради удовольствия. Хотя при этом, возможно, тоже проверяются и развиваются определенные физические способности.