Книга Черное золото - Сергей Зверев

– Каково твое решение? – весело спросил Полундра.

– Конечно, я тебя отпущу, – сказал Истомин. – Катись на все четыре стороны, только так, чтобы никто не сказал, что ты был у меня.

Сергей сделал движение, чтобы выйти, Истомин задержал его.

– Постой, – сказал капитан третьего ранга. – У меня есть набор кое-какой пляжной одежды. Если не побрезгуешь.

Глава 11

Настало утро следующего дня.

Небольшой затон на Волге, казалось, был создан для того, чтобы можно было посидеть с удочкой в руках. Тихая заводь была скрыта от посторонних глаз. Над головой нависали кроны раскидистых деревьев, в их тени так приятно было спрятаться от лучей палящего солнца в жаркий летний день. На небольшом деревянном причале с удочкой в руках сидел человек. И хоть на рыбака он никак не походил – мужчина был в белых штанах и носках, – он сосредоточенно пялился на поплавок.

Поплавок, сделанный из гусиного пера, лежал на поверхности воды. Так бывает, когда рыбак не рассчитает длины лески от поплавка до грузила и грузило лежит на дне водоема. Но мужчину, казалось, это не волновало.

Скорее это был дачник, «новый русский», закинувший удочку из любопытства. Метрах в ста от странного рыбака, за редким кустарником, чернел джип.

Шоссейная дорога, на которой стоял джип, вела к городу. Вскоре на дороге показался пригородный автобус. На остановке он замер. Через несколько минут автобус уехал, и еще один человек с удочкой, перейдя шоссе, направился по тропинке к воде.

Это был Бунчук. Он появился здесь для встречи с иранцем Али аль Хошейни.

Оглядевшись, Бунчук устроился справа от странного рыбака, который и был не кем иным, как иранцем, и неспешно стал раскладывать свои снасти. Вот тут уже сразу чувствовался рыбак, человек, который много времени провел с удочкой на берегу. Каждое движение было отработанным и спокойным. Как оказалось, с собой у него был небольшой складной стульчик, на котором он ловко и устроился. Наживив червяка, он далеко закинул удочку. Поставив рядом небольшое ведерко, сумку, закурил. Затем, наклонившись к соседу, который также чуть подался в его сторону, наконец заговорил:

– Все готово, сухогруз сперва взлетит на воздух, а потом уйдет на дно. – Вокруг никого не было, но Бунчук говорил приглушенно.

– Тральщик не пострадает? – внимательно глянул иранец.

– Вам придется держать дистанцию. – Бунчук нахмурился. – Кстати, вам разве не жаль иранскую команду? Они же все погибнут! – Последняя фраза была произнесена скорее из любопытства, чем из сострадания.

– Все они окажутся на небесах как погибшие в борьбе с неверными, среди гурий, – уверенно проговорил Хошейни. И вновь уставился на лежавший поплавок.

Бунчук хмыкнул, внимательно глянул на собеседника. Лицо иранца хранило невозмутимое выражение.

– У вас хорошие представления о загробной жизни, уважаемый! – сказал Бунчук.

– И это правильные представления, друг мой.

– Да мне-то все равно, хоть на Марсе они окажутся, – махнул рукой русский. – По мне, так все религии хороши. Я как тот цыган, у которого спрашивают: «Цыган-цыган, а ты какой веры?» А он: «А какой ты хочешь»? – рассмеялся Бунчук.

Лицо иранца оставалось бесстрастным.

«Ишь ты, себе на уме, и что он там думает, никогда не поймешь», – раздраженно подумал Бунчук.

Из-за зарослей высокого тростника послышался гул мотора. Через несколько секунд на реке показался водный мотоцикл. Словно вихрь, летела машина, которую оседлал крепкий мужчина в шортах и цветастой майке – эта майка большим пузырем вздувалась на его спине. Бейсболка с длинным козырьком укрывала голову, половина лица была спрятана под солнцезащитными очками.

Бунчук проследил взглядом за водным мотоциклом, потом обратился к Хошейни:

– Я когда-то года четыре жил в Якутии, довелось там потрудиться. Знаете, где это?

– Нет, – мотнул головой иранец.

– Ну, где находится Сибирь, я думаю, вы представляете, – вопросительно посмотрел Бунчук на своего собеседника.

– Представляю, я бывал в Новосибирске, – отозвался Хошейни. – До этого я и не думал, что на свете бывает такой холод. Я был там в январе.

– Что, не ожидали? – рассмеялся Бунчук. – А Якутия – это еще дальше. Ну так вот, довелось мне там много чего интересного повидать. И мяса сырого отведать, и мухоморами полакомиться. Там есть шаманы, которые многое умеют…

– Язычники это все, уважаемый Федор Данилович, – морщась, сказал иранец. – Язычники. И живут они мерзко, и умирают так же. Загубленные души.

– Может, оно и так, – лукаво поглядывая на Хошейни, заметил Бунчук. – А может…

– Ну, я с вами спорить не хочу, – спокойно заметил иранец.

– М-да, – протянул Бунчук, глядя на поплавок. – Не клюет рыбка-то, не клюет… Не повезло с клевом, а ведь какое утро. – Он огляделся. – Бывало, встанешь пораньше, на самой зорьке, а если еще место прикормишь с вечера… Вот тогда рыбалочка! А какие места у нас есть – закачаешься!

Хошейни взглянул на часы.

– Приятно было поговорить, уважаемый Федор Данилович.

Из кожаной сумки он достал небольшой аккуратный коврик. Несколько мгновений он соображал, в какой же стороне будет Мекка. Потом выбрал направление, расстелил коврик на траве и, опустившись на колени, начал молиться.

Бунчук поглядел на иранца, пожал плечами и стал собираться. Сложил телескопическую удочку, упаковал блесны и другие оказавшиеся бесполезными снасти, поднялся на ноги. Еще раз посмотрев на Хошейни, кладущего поклоны, Бунчук пробормотал:

– До свидания.

Иранец не отозвался, что-то сосредоточенно бормотал. Бунчук снова пожал плечами и направился вверх по песчаной дорожке. Через четверть часа должен был подойти автобус – Бунчук хотел проехать на нем до следующей остановки.

* * *

Спустя час Анжелика в последний раз прошлась по эллингу, внимательно все осматривая. Она как бы запоминала обстановку. В центре на помосте стояла торпеда, тускло сверкая крутыми боками. Блондинка уставилась на нее. Торпеда напоминала страшное животное, изготовившееся для прыжка.

Анжелика осторожно села в надувную лодку и вывела ее за ворота эллинга. Прикрыла створки, навесила замок и завела мотор.

Лодка вынесла девушку на течение. Ветер приятно освежал лицо. Девушка обернулась и увидела в мелких брызгах, поднимаемых мотором, радугу – это еще прибавило ей настроения.

Вспомнился последний ухажер, старший лейтенант, имя и фамилию которого она не могла забыть. Старший лейтенант Северного флота Сергей Павлов успел ей понравиться. Широкоплечий блондин. Симпатичный парень, жаль, что с ним пришлось так поступить, но с мужчинами иначе нельзя – или ты их, или они тебя. И еще смешное такое прозвище – Полундра.