Книга Перекресток миров. Начало - Павел Кобылянский

Но вершиной гномьего литературоведения стал перевод священной эльфийской легенды о разделении их народа на светлых и темных — пожалуй, безо всяких скидок о самом трагичном событии эльфийской истории. Легенда, правда, не сильно соответствовала хроникам, да и была написана в стихах. Переводить ее со староэльфийского эльфы считали святотатством, сами эту легенду исполняли исключительно на своем празднике, точнее, дне траура, как они это называли, раз в два десятка смен.

Гномам же… Ну, как всегда. Эльфы, даже полукровки, участвовать в этом отказались. Гномы плюнули, перевели текст дословно и применили упомянутый мной способ, то есть поменяли имена, переставили главы, добавили секса и крови. И выпустили, да не в одной книжке, а растянули на десяток, типа, история с продолжением. Продавалось это, если так можно выразиться, издевательство над эльфами до сих пор и пользовалось популярностью. Пожалуй, это была единственная гномья книжка, которую с удовольствием читали старшие в нашем клане. Смеялись при этом, правда, на каждом слове. До истерик доходило.

Эльфы же обиделись. Очень сильно обиделись. Впрочем, если учесть, что некоторые герои этой книжки были до сих пор живы, оно и неудивительно. Всех гномов, причастных к сему деянию, заочно приговорили к смерти. Коротышки ведь из тщеславия на последней странице подробно перечислили, кто принимал участие в работе над книгой. Двоих, кстати, эльфы достали-таки и пришибли, впрочем, список был еще длинный. У гномов же в планах, по слухам, стояли теперь легенды т’сареш…

Люди, готовясь к гипотетической драке с т’сареш, возились долго. На обед прервались, когда уже прошло больше половины третьей смены. Мне из фургона ничего видно не было. Только один раз повозка дернулась, немного проехала и остановилась. Наверное, передвигали в начало каравана. Я уже всерьез проголодалась и собиралась кричать, только не могла решить, кого именно из них звать, когда в фургоне появился майор и потащил меня обедать.

Готовил на этот раз не Стингер, а Тирли. И готовили они что-то свое, я такого никогда не видела, поначалу даже есть было как-то боязно. Что-то длинное, белое, склизкое… Правда, посмотрев, как люди все это употребляют, решилась попробовать. Уж если они не боятся, то и мне как-то не положено. Оказалось, получше, чем каша Стингера. На вкус хлеб из пшеничной муки напоминало, только они туда еще солонины накидали и чего-то из овощей покрошили. Ничего так варево оказалось, сытное на удивление. Я одну тарелку сжевала, и как-то больше не захотелось. Хотя до этого есть готова была, не останавливаясь.

Потом майор своих людей опять работать разогнал, а меня в фургон отнес. Я думала, он тоже убежит, но остался.

— Шелли, ты как, если поговорить немного? — спросил майор и вытащил из своих сумок несколько листов бумаги, какую-то странную коробочку черного цвета и их весьма необычную самописку, совершенно не похожую на наши. О как, когда это он все на себя по новой нацепить успел? Я завозилась, пытаясь устроиться поудобнее и при этом не потревожить раненую ногу. Плечом не шевелить я уже приноровилась. В итоге скрутила одеяло в комок и запихала его под спину.

— Ну можно, — улыбнулась человеку. Про то, что я на него обижалась, я уже как-то забыла. — А о чем?

— Как ты сама догадалась, мы не из этого мира, — начал майор, очень естественным для себя жестом почесав самопиской затылок. — И абсолютно ничего о нем не знаем. Ну, почти ничего…

— И ты хочешь, чтобы я тебе все-все-все рассказала?

— Ну не все… Но кое-что хотелось бы услышать. Давай так, я буду задавать вопросы, а ты ответишь. Если я вдруг чего-то спрошу, о чем не принято говорить, или еще там что, вроде как с моим прозвищем, ты говори сразу, ничего страшного.

— Хорошо, — кивнула я. — Папа очень постарался, чтобы дать мне хорошее образование. Единственное, чего он не хотел для меня, так это карьеры воина. Просто для нашего народа я довольно слабенькая и болезненная… Если встретишь других тифлингесс — сам увидишь. У нас-то в караване на этот раз как-то одни мужики подобрались. Так что никаких военных тайн клана я тебе не смогу выдать просто потому, что их не знаю… А так постараюсь ответить.

— Ладно. — Майор чем-то щелкнул на своей коробочке. — Ты упомянула, что этим миром правят вампиры, ты назвала их т’сареш. И сказала, что у них несколько государств, э-э-э, семей, если я правильно запомнил. Давай сначала про них, кто у них главный, как строятся взаимоотношения между семьями, какова их иерархия, как они относятся к остальным расам…

— У них не государства, у них именно семьи, — начала рассказывать я, — правит семьей Древний. Вернее, правит — не совсем точное слово, Древний и есть семья, а все остальные т’сареш — это источники его силы и его инструменты для взаимодействия с окружающим миром…

Надо же, а мне казалось, я уже забыла все эти нудные уроки по политической географии. За полной их ненадобностью. Ну кто из разумных на Дее не знает, кто такие Древние. И кому интересно знать об отношениях Древних с высшими и приближенными. Все равно подавляющее большинство разумных стараются с т’сареш не встречаться. А если и встречаются, то максимум со старшими. То, что мой отец вел дела с одним из приближенных, в свое время явилось для меня полной неожиданностью. И сейчас буквально вбитые в мою несчастную голову знания о политическом устройстве нашего мира всплывали, подгоняемые вопросами майора. Ага, именно вбитые, политику преподавал мастер войны и за невыполненные задания обычно прописывал три-четыре малые стражи дополнительной физподготовки после занятий.

Мы проговорили так до заката. Майор внимательно слушал рассказ, но записывал за мной как-то странно. Иногда делал коротенькие пометки, а иногда фиксировал явно дословно, даже заставлял меня повторять некоторые вещи. Я успела рассказать практически все, что знала об упырях, правда, майор несколько напугал меня, заявив, что, мол, пока про них хватит, остальные вопросы он задаст позже. Дальше я начала рассказывать об эльфах, причем тут майор задавал гораздо больше вопросов. Часто он переспрашивал об абсолютно общеизвестных вещах, о которых я раньше и не задумывалась. Например, почему эльфы называют себя перворожденными. Или почему их повсеместно называют бессмертными, хотя, по сути, они всего лишь долгоживущие, если сравнивать с остальными расами. Попросил описать внешность, как он выразился, типичного эльфа, чем вызвал у меня несколько сдавленных смешков. А когда я описала, расхохотался, сказал, что Тирли будет счастлив это услышать. Правда, почему — пояснить отказался.

И как раз в этот момент в фургон просунулась голова упомянутого Тирли и позвала нас ужинать.

Наш лагерь разительно изменился. Если раньше костерок был разведен на противоположной обочине от той, где стояли все фургоны (собственно, я сама с помощью Потапыча и отводила харра к кустам сегодня утром), то теперь четыре повозки как бы закрывали кострище. Пятая стояла против четвертой на другой стороне дороги, и внутри явно кто-то возился, было видно, как периодически колышется тент.

Меня усадили на мое «любимое» бревнышко, демон, у меня скоро вечный синяк появится, и сунули в руку тарелку с едой. Я настолько проголодалась после расспросов майора, что даже не обратила внимания, чем меня решили травить сегодня. Пахнет съедобным, и ладно. После еды опять пили какую-то заваренную траву из запасов людей. Непривычно, если честно, лучше бы сидра налили, тем более что есть еще, но у них какое-то странное предубеждение против алкоголя. Действительно странное, запросто могут выдуть кружку «горючего», да и не заметила я, чтобы от сидра они носы воротили, вкусно же, но пьют какую-то траву в кипятке. А чтобы опьянеть, мужикам таких габаритов надо каждому по бочке уговорить, у нас в караване столько не отыщется.