Книга Я, физрук: экзаменатор - Максим Шторм

свою лежанку из последних сил, показав себя весьма способным, но пока еще довольно слабеньким собутыльником.

В самом начале застолья гоблин всем нам раздал подарки. Да-да, он умудрился непонятно из каких ингредиентов сплести нам травяные браслетики-веревочки, которые мы под его пристальным вниманием смущенно повязали себе на руки. Я, Бухольц и Тварина. Маленькому Народуу такие обереги не нужны, пояснил шаман. Не хотелось отказывать парню, да и работа была искуссной, плюс никто особо и не увидит... Так я размышлял, разглядывая подарок. Попробовал потянуть и с удивлением обнаружил, что словно пытаюсь порвать толстую леску. Сплетённый из травинок браслет был очень прочным. Ну а когда гоблин на ломанном общем языке пояснил, что это амулеты из области гоблинской магии, защищающие людей от Дурного сна... Смекаете? Жаболап соорудил нам защиту от загадочного чернокнижника, любящего наведываться во снах. В таком случае подобному подарку цены не было! Под моим натиском гоблин пообещал сплести подобные браслетики-обереги и всем ученикам из моей группы, в самое ближайшее время.

За то и выпили первые чарки. За дружбу и взаимовыручку. Потом пили уже за все и вся, а я, подзаправившись, начал рассказывать про свои последние злоключения. Про то, как схватился с нашим врагом во сне. Как он открыл мне свое лицо и завершил рассказом о визите Гульфии. Мои друзья восприняли все очень серьезно. Да и как иначе, мы уже давно все месте сидим в одной лодке. К сожалению никто ничего не мог сказать по поводу личности проникшего в мой сон чародея. Я изо всех сил стараясь припомнить самые малейшие подробности, как мог описал его внешность, но тщетно. Никто из моих соратников не видел в Школе и окрестностях человека с похожей внешностью. А если и видели, то не придали значения. Уж больно заурядным типажом он обладал. Но где же тогда я мог видеть этого ублюдка?

Так же всех крайне заинтриговало послание Вальпургии. Точнее те слова, в которых говорилось, что в прошлом году в Чародейском лесу пролилась кровь волшебника и это послужило началом всех нынешних событий. Спящий Темный властелин зашевелился, а в Колдовгаст проникло зло. Тут, правда, все так же пребывали в легком ступоре. Никто не мог припомнить, чтобы в Чащобе мрака погиб кто-то из магов. По крайней мере из Школы точно никто не сгинул среди древних деревьев. А если волшебник был из пришлых и случайно забрел себе на погибель, так о том тем более никому не ведомо. Да и вообще, если даже ведьмы не знают всех подробностей... Если, конечно, не брешут.

Ну и камнем предкновения стали мои выкладки о том, что я ожидаю какой-то стремной пакости от наших злопыхателей со дня на день. Я склонялся, что мы уже хлебнем лиха в ближайшее время, правда, никак не мог определиться со своими ощущениями, в каком размере и какого вида будут грядущие проблемы. Мои ставшие такими близкими и родными собутыльники все же считали думать, что Дуплус начнет воплощать в окончательную форму свои жуткие планы аккурат под занавес учебного года, накануне выпускных экзаменов. В принципе я и тут был согласен. Нынче я больше опасался нового удара от загадочного колдуна, этой темной лошадки и крайне неоднозначной личности.

В общем посиделки выдавались одновременно и сумбурными и веселыми и мозгодробительными. Эх, если бы я тогда, именно в тот момент, чуток посильней напряг свою память... Тем более что и человек, способный пролить свет на мучающий меня вопрос, был совсем рядом... Да что там говорить! Возможно, я смог бы тогда предотвратить то, что случилось на праздничном новогоднем балу.

Глава 18

Глава восемнадцатая, в которой Колдовгаст отрывается на новогоднем балу, я остаюсь настороже, а беда пришла оттуда, откуда не ждали.

Дух праздника и наступления Нового года пронизывал каждый закуток огромного замка. Школа буквально кипела в преддверии грядущего бала. Воскресенье с самого утра выдалось шумным, радостным и пульсирующим энергией сотен обитателей Колдовгаста. Сегодня после обеда должен был грянуть так всеми ожидаемый Новогодний бал.

Поставленная в гигантском зале елка светилась тысячами огней, ее подножье было завалено горами подарочных коробок и свёртков. В соседнем зале, под чьим сводачатым полотком мерцали километры разноцветных гирлянд, уже были накрыты столы, ломящиеся от вкусностей, сладостей и фруктов. Дивные ароматы хвои, апельсинов и конфет витали по всем коридорам и комнатам. Гомон и говор сотен учеников не смолкал ни на минуту. Перед глазами мелькали нарядные мантии, карнавальные костюмы, маски. Иногда в воздухе шумно бухали запускаемые местными проказниками шутихи и петарды, под радостные вопли детворы осыпаясь миллионами блесток и сгорающих в воздухе искр...

Праздничное настроение передалось всем. Строгие преподаватели благосклонно улыбались, работники школы, наравне с учениками возбуждённо кричали, когда очередной фейерверк взмывал к высоченным потолкам. Десятки домашних эльфов, сбиваясь с ног, носились по Кодовгасту, наводя последние штрихи. Наверно один я готовился к празднованию с фальшивой улыбкой на морде и взведённый как пружина внутри. Я даже не накатил с утра соточку за наступившее воскресенье, а это о чем-то да говорит!

Одевшись во все чисто и тщательно выглаженное, напялив поверх костюма строгую мантию, выбритый и расчесанный, я лениво слонялся по коридорам, то и дело встречаясь с неугомонным шайками младшеклассников, и следил. Следил за каждым шагом благосклонно, словно патриарх всех дедов морозов, раздающего направо и налево улыбки, директором. Казалось, что этот добрейший дедушка вот-вот позовёт меня, попросит присесть ему на коленку и рассказать стишок, а затем одарит петушком на палочке. Но меня не проведёшь. Я видел эту старую хитрую лису насквозь. Так же я не отводил глаз, по мере возможностей, от его приближенных. Таких же расфуфыренных, довольных и радостных. Не хотелось бы первому пропустить возможный удар, если он последует.

Моими верными помощниками на новогоднем балу стали трезвый как монах Бухольц, разящий во все стороны ароматами свежего сена Тварина, спустившийся из своей башни затворник Юнкерс. Даже Грубус и Венера Фемус, отдавая должное праздничным дураковаляниям, нет-нет да и перебрасывались со мной понимающими взглядами. Мотаюшийся у всех под ногами Пиви держал свои острые ушки на полный прием. Вот такая вот команда у меня. Гоблин Жаболап остался в моей комнате. Он сидел перед камином, надувшись как большущая зеленая жаба и нервно подрагивал вислыми ушами. Он назвал это шаманским сном и просил его не беспокоить. Дескать, ежели он что учует неладное, то тут же даст знать. Его выпуклые глаза были закрыты, а длинные ловкие пальцы неустанно перебирали