Книга Москва – Питер - Ольга Станиславовна Назарова

любопытство – полазить по чужим шкафам, чтобы адреналин зашкаливал?

– Да вы… Выыыы! Как вы смеете? – Вера чуть не швырнула в гостью подушкой. – Никогда! Никогда меня так никто не оскорблял, как тут!

– Нет, неправда! Судя по всему, делали это с вами часто! – Елизавета отлично понимала с кем говорит – белая кость, голубая кровь – элита от науки! Девочке нельзя не оправдать «возложенного на неё высокого доверия», нельзя получить четвёрку, не быть первой в учёбе, как-то разочаровать деда и родителей.

– Ненавижу это! – думала Елизавета, ловко выводя Веру из истерики. Это не так и сложно, когда человек умеет, а уж она-то умела! – Можно подумать, что любить ребёнка можно только если она как дрессированная, хорошо объезженная лошадь берёт барьер за барьером, а если не может – всё, отстой, пошла прочь негодная, «ты меня разочаровала», а ещё «ты недостойна»! Сколько таких девочек и мальчиков ломаются? Ломаются просто из-за дурацкого, упоротого убеждения своих родителей в том, что «надо только выше и выше»!

Вера и сама не поняла, как так вышло, но желание прибить чем-нибудь эту отвратительную бабу, испарилось, и она уже рыдала на плече Елизаветы Петровны.

– Я правда ничего не знаю про утечку! Клянусь вам! Я… Я действительно пошла к Максу в комнату… – Вера никак не могла рассказать зачем. Ну, правда, как объяснить чужому человеку то, что и самым родным не скажешь? Как описать то чувство восторга и волнения, щедро приправленного адреналином, права эта самая Елизавета, которое возникало у Веры, когда она пробиралась к чужим шкафам, к чужим тайнам… Нет, она никогда ничего не брала, и более того, никогда не использовала те сведения, которые получала от копания в вещах, но само ощущение того, что она что-то знает о людях, как-то примиряло её с тем, кто она сама.

Вера-то точно знала, что она неудачница! Да, это было известно всем в её семье! Некрасивая, тощая, с кожей, которая от волнения моментально покрывалась красными пятнами. Нет, это всё можно было бы пережить, но она и в науке вовсе не хватала звёзд! Нет, она усидчивая, старательная, работоспособная до изнеможения, но не талантливая, совсем-совсем не талантливая!

Она часто ловила на себе недоумевающие и раздражённые взгляды родных, постоянно слышала о том, что ей нельзя сутулиться, надо одеваться как можно лучше, чтобы быть ярче – это со стороны женской части её семьи. Дед, отец и дядя твердили, что Вере нужно работать как можно больше, чтобы быть востребованнее, талантливее, чтобы продвинуться от ассистента выше. Она слышала, как в семье говорили: «Нет, вы только подумайте, Вера до сих пор ассистент! Позор-то какой! Не в деда она пошла, не в деда!»

Как ни странно, как раз дед больше всего Веру и жалел. Жалел, иногда даже защищал от нападок сыновей и невестки, но, Вера в этом была уверена, и он мечтал бы видеть своей внучкой совсем-совсем другую девушку!

– Милая, ты не волнуйся так. Ты любишь шарить по чужим вещам? Я права? – Елизавета связала отрывистые Верины всхлипывания воедино.

– Ддддаааа! – прорыдала страшненькая, уплакавшаяся донельзя Вера. – Только я не могу! Ну, не могууууу! Если это узнают, мне конеееец!

– Верочка, так данные-то украли! Сама понимаешь, может быть расследование. Да что я говорю! Не может быть, а будет!

– Ыыыыыы, – откликнулась Вера, понимая, что вот и пришло то, что именуется упитанным пушным северным зверьком.

– Не ыыыы, а думай! – строго велела Елизавета. – У тебя должна быть фотографическая память!

– Аааа? – удивилась Вера, отрываясь от мокрой подушки.

– Ну, для того чтобы никто не заподозрил, что ты перебираешь вещи, ты же должна точно помнить, как именно они лежали!

– Аааа, ну да… Это я могу, – понурилась Вера.

– Вот и подумай, да не реви, говорю, а подумай, это другой процесс! И думать желательно головой! Может, тебя что-то удивило, кто-то неправильно себя вёл? Ну, представь, что какая-то вещь оказалась не на своём месте – это вызывает тревогу, диссонанс, как фальшивая нота, правильно?

– Да! Точно! – Вера с уважением покосилась на Елизавету, по-детски вытирая слёзы.

– Ну, давай, соображай! Я в тебя верю! А про них, – Елизавета кивнула на дверь комнаты, – Не волнуйся. Что-нибудь придумаем – ну, наврём в конце-то концов! – она хулигански подмигнула девушке.

И Вера вдруг успокоилась, словно кто-то переключил в её голове тумблер с позиции «Жизнь закончена, включаем истерику» на позицию «Поиск выхода для спасения».

Нет, зря, зря думали, что она не талантлива! Перед глазами мелькали терабайты информации, со сверхзвуковой скоростью пролетало всё то, что она видела, ощущала, касалась, обоняла за последний год, словно с немыслимой быстротой прокручивалось подробнейшее кино.

– Ничего такого… ну, ничего… – она параллельно успевала вздыхать и расстраиваться, что ничего у неё не выйдет, и тут вдруг ощутила то самое чувство, которое гнало её к чужим шкафам – крайнее возбуждение и всплеск адреналина. – Да, что-то не так… Было что-то не так!

Елизавета тихонько улыбалась: – Мужчины, ёлки-палки! У них перед носом прирождённый высокоодарённый аналитический центр, а они её в ассистенты! Я её переманю к своему знакомому. Они там таких разыскивают по всей стране и ценят на вес золота. Будет заниматься делом, а не страдать, что какая-то не такая и не этакая, всю её дурь как рукой снимет!

– Я, кажется, поняла! – Вера выглядела гораздо, несоизмеримо лучше! – Его там просто не должно было быть, а он регулярно приходил.

Глава 26. Настоящая Вера

Елизавета Петровна ласково улыбалась Вере.

– Эээх, вот она, настоящая-то Вера! – подумалось ей.

Слёзы высохли, болезненные красные пятна на лице и шее начали бледнеть, глаза засветились в предвкушении удачи! Вот когда ты нашёл ответ, но не просто нашёл, а знаешь, что он ВЕРНЫЙ!

– Понимаете, у нас есть лаборант, ну, то есть их много, но этот, Геннадий, имеет доступ к результатам экспериментов в подразделении Вадима, только вот не имеет возможности видеть выводы.

Вера потёрла ладонями щёки и продолжила: – Результаты можно интерпретировать по-разному, они абсолютно необходимы, конечно, но подобные эксперименты делаем не только мы, а главная ценность – именно выводы. Так вот, Геннадий иногда мог получать доступ к компу Вадима – когда уборщица не приходила, именно он убирался в его кабинете – у нас стараются посторонних в помещения не пускать…

– Тогда почему вы сказали, что его там не должно было быть? – заинтересовалась Елизавета. – Раз он там бывал по абсолютно законному поводу…

– Потому что я видела его, когда он выходил из подсобки уборщицы, и не