Книга Мортена: Перерождение - М. Борзых

изучать гостеприимную скальную площадку, ставшую им прибежищем.

Размером три на три метра, она с одного края пряталась под нависающим валуном, образуя маленькую пещерку, а вот с другого — виднелась едва заметная тропка, ведущая вниз. Орм перетянул Беримира в пещерку, надеясь, что в его отсутствие валун не сорвётся и не добьёт и так измученного ирбиса. Залив террианцу немного энергетика, аэр с чистой совестью сменил ипостась и отправился искать себе пропитание. Нужен был кто-то небольшой, но питательный.

Внизу, переваливаясь через валуны, пыхча и ворча, пробирался скут. С упорством, достойным уважения, животное карабкалось вверх с одной ему ведомой целью. Шкура отлично маскировала его, и если бы не орлиный взор, то Орм бы даже не поверил, что видит скута. Эти огромные животинки использовались террианцами для перемещений по лесам, рекам и даже пустыням, но горы…

Орм ещё раз с сожалением окинул взглядом сумасшедшую животину, но в нынешнем состоянии такая туша для него была неподъёмна.

С мыслями, что весь мир вокруг медленно сходит с ума, орёл отправился на охоту.

* * *

В лечебницу я попросила отвести меня другим путём, очень уж хотелось узнать побольше о логове октеров. Как-то незаметно это понятие мне понравилось больше, чем выбраковка.

Пока ЯГУ заносила в план всё новые и новые помещения, коридоры и переходы, я исподволь расспрашивала Ану о больном. Кто он, чем ранен, кем приходится девушке.

Октера, на удивление, быстро разоткровенничалась и под конец пути чуть не рыдала на моём плече от вселенской несправедливости.

Оказалось, что Корис — её жених и один из немногих октеров нового поколения по совместительству. У него вышло заполучить вторую ипостась. Правда, она у него оказалась паучьей, ведь парню повезло найти умирающего малыша-арахнида, и тот согласился на Единение.

Я непонимающе взирала на Ану. Если парень двуипостасный, то почему умирает? У него же регенерация должна быть на высшем уровне. Оказалось, не всё так просто. Обороты требуют энергетических затрат в принципе, а для лечения необходимы дополнительные дозы. Качество энергетика здесь не чета клановому, и ко всему прочему парень, как и я, не вполне контролирует оборот.

Ему удалось обернуться, но подчинить своей воле инстинкты арахнида Корис не смог, а потому проснулся через сутки в паучьем логове. Как он туда попал, парень не помнил, выбирался он долго и пока смог снова обернуться, его несколько раз всё-таки тяпнули недовольные братья и сестры.

Одним оборотом это не вылечилось, а на второй у него просто не хватило сил. В человеческой ипостаси парня разъедал паучий яд.

Откровенно говоря, после такого рассказа мой желание посмотреть на больного резко поубавилось, но глазищи полные слёз давили на совесть. Не знаю почему, но было чувство, что мне надо туда сходить.

Ещё на подходе к палате Кориса я почувствовал вонь, гной вперемешку с кровью. Такой запах не забудешь. Так пахнут гниющие заживо люди. Ана убежала за бульоном для жениха-смертника, а я собралась с силами и, прикрыв рукавом нос и рот, вошла в палату.

Достижением уже было то, что меня не вырвало. Не знаю, как парень ещё умудрялся жить, но зрелище он представлял собой весьма печальное. Тело Кориса покрывали гнойники, источающие зеленовато-желтую дрянь. Размеры их разнились от моей ладони до обычного чирья. В некоторых видны были следы проколов от паучьих жал.

Видно, что их пытались вскрывать, но это лишь ухудшило положение.

— Ты кто? — прохрипел Корис, едва приоткрыв веки. — Где Ана? С ней всё в порядке?

Вот сразу видно влюблённого мужчину, сам на ладан дышит, а о любимой беспокоится. Мечта. Я криво улыбнулась собственным мыслям. На самом деле пока это единственная пара двуипостасных, которые открыто выражали чувства к друг другу. Даже если это просто юношеская влюблённость, но она была такая нормальная, такая знакомая, что у меня защемило сердце.

— Я — Реда, новенькая здесь. Ана скоро вернётся с кухни и принесёт бульон для тебя.

— А ты смелая! — октер закашлялся, — меня обычно стороной обходят. Все, кто хотел, уже приходили попрощаться. Осталась только Ана.

Я рассматривала парня. Взгляд его был… чем-то похож на мой. Разочаровавшийся, как у смертника, которого предали в его прекрасной общине. А ведь, по сути, Корис сейчас переживал именно то, что и все выбраковки в кланах. Для всех он умер. Семья и община, которая так им гордились, отвернулись от него, он стал не нужен. Всё. И только любимая скрашивает его последние дни, которые никак не заканчивались из-за упрямства двух ипостасей.

Не так уж далеко ушли октеры от своих кланов, менталитет и модель поведения не переделаешь, она въедается с молоком матери. Как бы они не хотели казаться лучше, но увы и ах.

— Почему я не вижу в твоём взгляде отвращения?

— А откуда ему взяться? Я наоборот восхищаюсь, как ты цепляешься за жизнь на последних морально-волевых усилиях. Как говорится, если пациент хочет жить, лекари бессильны.

Корис рассмеялся, каким-то шестым чувством поняв суть шутки, хотя в его случае она была чернее ночи.

— Надо запомнить! Когда выкарабкаюсь, выбью табличку с этими словами над входом в лечебницу.

Теперь уже мы вместе смеялись. В проходе появилась удивлённая до нельзя Ана, которая ещё из коридора услышала наш смех. Она несла поднос с горячим ароматным бульоном. Пахло от него просто одурманивающе, будто кто-то добавил туда заправку с жареным луком и чесноком.

Я вышла из палаты, позволяя влюблённым поворковать. Корис рассказывал смысл шуток, на которыми мы смеялись, Ана улыбалась и кормила с ложки парня.

Я же пыталась уловить за хвост какую-то смутную мысль. Но она ускользала.

Внезапно в коридоре послышался топот шагов. В лечебницу вбежала пара октеров, несущих за руки и ноги, словно труп, практически обескровленного человека. Кожа его была синюшно-белого оттенка. По полу волочились блондинистые косы. Одет мужчина был в меховую безрукавку с вышивкой и такие же атни с мехом по краям. Значит, воин.

Не доходя до меня, октеры завернули в какой-то коридор, а я, неизвестно почему, осторожно последовала за ними. Пристроившись у входа, я нагло подслушивала. И как показала практика, это было правильное решение.

Октеры возились, укладывая неизвестного на кушетку. Осторожностью тут и не пахло. Один из октеров уже начал исследовать карманы раненного, но тут же получил по рукам от другого.

— Ты что творишь? — шипел он не хуже змеи, — если Кеана узнает, вышвырнут в пустоши и поминай как звали!

— Да кто скажет-то? —