Книга Нексус. Краткая история информационных сетей от каменного века до искусственного интеллекта - Юваль Ной Харари

свою очередь будет обеспечивать все их потребности, от жилья и образования до питания и здравоохранения. Колхоз также должен был решать на основе приказов из Москвы, выращивать ли ему капусту или репу, вкладывать ли деньги в трактор или школу, кто будет работать на молочной ферме, кожевенном заводе и в клинике. В результате, считали московские вдохновители, получится первое в истории человечества идеально справедливое и равноправное общество.

Они также были убеждены в экономических преимуществах предложенной ими системы, считая, что колхоз будет обладать экономией на масштабе. Например, когда каждая крестьянская семья имела лишь небольшой участок земли, не было смысла покупать трактор для его вспашки, да и в любом случае большинство семей не могли позволить себе трактор. Когда вся земля стала общинной, ее можно было обрабатывать гораздо эффективнее с помощью современной техники. Кроме того, колхоз должен был воспользоваться мудростью современной науки. Вместо того чтобы каждый крестьянин принимал решение о методах производства на основе старых традиций и беспочвенных суеверий, государственные эксперты с университетскими дипломами из таких учреждений, как Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени Ленина, должны были принимать важнейшие решения.

Для московских плановиков это звучало замечательно. Они ожидали 50-процентного увеличения сельскохозяйственного производства к 1931 году. И если при этом старые деревенские иерархии и неравенство будут снесены бульдозером, тем лучше. Для большинства крестьян, однако, это звучало ужасно. Они не доверяли ни московским плановикам, ни новой колхозной системе. Они не хотели отказываться от старого образа жизни и частной собственности. Деревенские жители забивали коров и лошадей вместо того, чтобы сдавать их в колхоз. Снизилась мотивация к труду. Люди прилагали меньше усилий для вспашки полей, которые принадлежали всем, чем для вспашки полей, которые принадлежали их собственной семье. Пассивное сопротивление было повсеместным, иногда перерастая в жестокие столкновения. В то время как советские планировщики рассчитывали собрать в 1931 году девяносто восемь миллионов тонн зерна, производство составило лишь шестьдесят девять миллионов, согласно официальным данным, а в действительности могло достигать пятидесяти семи миллионов тонн. Урожай 1932 года был еще хуже.

Государство отреагировало на это с яростью. В период с 1929 по 1936 год конфискация продовольствия, пренебрежение со стороны правительства и искусственный голод (вызванный политикой правительства, а не стихийным бедствием) унесли жизни от 4,5 до 8,5 миллиона человек. Еще миллионы крестьян были объявлены врагами государства и депортированы или заключены в тюрьму. Самые основные институты крестьянской жизни - семья, церковь, местная община - подвергались террору и демонтажу. Во имя справедливости, равенства и воли народа кампания коллективизации уничтожала все, что стояло на ее пути. Только за первые два месяца 1930 года около 60 миллионов крестьян в более чем 100 000 деревень были загнаны в колхозы. В июне 1929 года только 4 процента советских крестьянских хозяйств состояли в колхозах. К марту 1930 года эта цифра выросла до 57 процентов. К апрелю 1937 года 97 % крестьянских хозяйств в сельской местности были объединены в 235 000 советских колхозов. Таким образом, всего за семь лет существовавший веками образ жизни был заменен тоталитарным детищем нескольких московских бюрократов.

 

КУЛАКИ

Стоит немного углубиться в историю советской коллективизации. Ведь это была трагедия, которая имеет некоторое сходство с более ранними катастрофами в истории человечества, например с европейским безумием охоты на ведьм, и в то же время предвещает некоторые из самых больших опасностей, которые несут в себе технологии XXI века и их вера в якобы научные данные.

Когда их усилия по коллективизации сельского хозяйства натолкнулись на сопротивление и привели к экономической катастрофе, московские бюрократы и мифотворцы взяли страницу из "Молота ведьм" Крамера. Я не хочу сказать, что советские люди действительно читали эту книгу, но они тоже придумали всемирный заговор и создали целую несуществующую категорию врагов. В 1930-е годы советские власти неоднократно возлагали вину за бедствия, обрушившиеся на советскую экономику, на контрреволюционный заговор, главными агентами которого были "кулаки" или "крестьяне-капиталисты". Как в воображении Крамера ведьмы, служащие Сатане, вызывали град, уничтожавший урожай, так и в сталинском воображении кулаки, приверженные глобальному капитализму, саботировали советскую экономику.

В теории кулаки были объективной социально-экономической категорией, определяемой путем анализа эмпирических данных о собственности, доходах, капитале и заработной плате. Советские чиновники якобы могли выявить кулаков путем подсчета вещей. Если у большинства жителей деревни была только одна корова, то кулаками считались те несколько семей, у которых было три коровы. Если большинство жителей деревни не нанимали рабочую силу, а одна семья нанимала двух работников во время сбора урожая, то это была кулацкая семья. Быть кулаком означало не только обладать определенным количеством имущества, но и обладать определенными чертами характера. Согласно якобы непогрешимой марксистской доктрине, материальные условия жизни людей определяли их социальный и духовный характер. Поскольку кулаки якобы занимались капиталистической эксплуатацией, научным фактом (согласно марксистскому мышлению) было то, что они были жадными, эгоистичными и ненадежными, как и их дети. Обнаружение кулачества якобы раскрывало нечто глубокое в его фундаментальной природе.

27 декабря 1929 года Сталин объявил, что советское государство должно стремиться к "ликвидации кулачества как класса", и немедленно мобилизовал партию и тайную полицию на реализацию этой амбициозной и убийственной цели. Ранние современные европейские охотники на ведьм работали в автократических обществах, не имевших современных информационных технологий, поэтому им потребовалось три столетия, чтобы уничтожить пятьдесят тысяч предполагаемых ведьм. В отличие от них, советские охотники на кулаков работали в тоталитарном обществе, в распоряжении которого были такие технологии, как телеграф, поезда, телефоны и радио, а также разросшаяся бюрократия. Они решили, что двух лет будет достаточно, чтобы "ликвидировать" миллионы кулаков.

Советские чиновники начали с оценки того, сколько кулаков должно быть в СССР. Основываясь на существующих данных, таких как налоговые отчеты, трудовые книжки и перепись населения 1926 года, они решили, что кулаки составляли 3-5 процентов сельского населения. 30 января 1930 года, всего через месяц после выступления Сталина, постановление Политбюро воплотило его туманное видение в гораздо более подробный план действий. В постановлении были указаны плановые цифры по ликвидации кулачества в каждом крупном сельскохозяйственном районе. Региональные власти провели собственные оценки количества кулаков в каждом подведомственном им уезде. В конце концов, конкретные квоты были установлены для сельских советов (местных административных единиц, обычно состоящих из нескольких деревень). Часто местные чиновники завышали цифры, чтобы доказать свое рвение. Затем каждый сельский совет должен был выявить указанное количество кулацких хозяйств в подведомственных ему деревнях. Эти люди изгонялись из своих домов и - в зависимости от административной категории, к которой они относились, -