Книга История Северной Африки (Тунис, Алжир, Марокко). Том 1. С древнейших времен до арабского завоевания (647 год) - Шарль-Андре Жюльен

Гордианом III, говорит об утрате того чувства безопасности, которое существовало при Септимии Севере. Империя была уже не в состоянии защитить колонистов, которых она расселяла. Те из них, кто осел на юге Атласа, очень скоро оказались вынуждены сами под прикрытием fossatum и укреплений сахарских лим обеспечивать свою безопасность.

Поземельные отношения. Интересно проследить, как сложилась в эпоху процветания Африки собственность на землю, служившую источником всех богатств. Земли, конфискованные в период Республики у сенаторов и отнятые у племен, составляли огромные императорские имения (saltus). Несмотря на проведенную Нероном конфискацию земельных владений частных лиц, в руках сенаторов еще оставались значительные поместья (saltus privati). Обширные территории принадлежали городам. Племена сохраняли за собой земли, урезанные правительством, а иногда и право выпаса без ограничений, как, например, в Мавритании, где колонизация носила менее активный характер. Наконец, императоры, компании и даже отдельные дельцы прибрали к рукам рудники и лесные угодья.

Императорские поместья. Четыре больших надписи, найденные после 1880 года (в Хеншир-Метише, в Айн-аль-Джемале, в Сук-аль-Хамисе и в Айн-Уасселе), н другие, менее значительные надписи помогают нам составить представление о хозяйстве императорских имений (saltus). Кроме того, они знакомят нас, к сожалению, не очень подробно, с lex Manciana, о котором трудно сказать, относился ли он ко всей империи (Ж. Каркопино) или только к Африке (М. Ростовцев, Ш. Сомань), и с lex Hadriana, также дающим пищу для споров. Бесспорно лишь одно: оба эти закона регулировали правовое положение земельных владений и тех, кто их обрабатывал. За исключением отдельных случаев, например в области Сетифа, император не вел хозяйство непосредственно от своего имени, а передавал это право частным лицам, выступавшим либо самостоятельно, либо в компаниях откупщиков, которые эксплуатировали мелких производителей, отдававших им часть продукции (coloni). Эти колоны, наследственные держатели земли, в подавляющем большинстве состоявшие из берберов, жили в деревнях (vici), расположенных или на территории самого имения вокруг его центральных построек, или в непосредственной близости от него. Колоны были объединены в автономные союзы религиозного характера, которые избирали председателей (magistri) и занимались устройством сельских праздников (nundinae). Vici нередко приобретали права юридического лица и переходили в разряд городов. Как и в городах, их жители делились на две категории — vicani и incolae.

Колоны вносили платежи не в казну, а концессионерам (conductores), которые получали право на пять лет обрабатывать в свою пользу земли, не подлежащие делению на участки, и взимать определенную часть урожая с парцелл, отданных колонам. Императорские чиновники (procuratores Augusti) должны были защищать колонов, а главное помогать conductores во взимании платежей и отбывании повинностей.

Conductores были влиятельными лицами, крупными богачами, которые всем весом своего авторитета и своих связей подавляли даже слабые попытки прокураторов действовать независимо.

В самом низу административной лестницы стоял прокуратор имения, простои вольноотпущенник, являвшийся лишь исполнителем. С помощью кнута, розог и тюрьмы он принуждал колонов к повиновению. Над ним находился прокуратор regio, часто назначавшийся из сословия всадников. Его платоническая миссия сводилась к тому, чтобы соблюдать свободу торгов перед лицом сплоченных и солидарных между собой conductores и устанавливать правила взимания платежей и отбывания повинностей. На самом верху находился прокуратор tractus, с резиденцией в Карфагене. Это был всаднике очень высоким жалованьем, представлявший императора и нередко определявший направление его политики. Он руководил прокураторами, контролировал их и имел в своем распоряжении вооруженные силы. Кроме того, на каждой ступени этой служебной лестницы должностное лицо имело заместителя, который помогал ему (и контролировал, разумеется).

Экзекуции procurator saltus не всегда могли предупредить взрывы возмущения колонов, отданных на милость conductores. В таких случаях procurator tractus выделял для наведения порядка войско и учинял расправу над колонами, как это было в saltus Burunitanus близ Сук аль-Хамиса. Римская администрация не могла ни в чем отказать всемогущим компаниям откупщиков. Некоторые крупные частные имения (saltus privati) были организованы по образцу императорских имений. Другие сдавались в аренду или находились в ведении управителя (villicus).

Земли городов принадлежали потомкам римских иммигрантов и туземной аристократии, составлявшим муниципальную буржуазию. Они не обрабатывали сами своих участков, достигавших порой значительных размеров, а сдавали их в аренду туземцам или нанимали батраков. Мелкие крестьянские хозяйства были немногочисленны и поглощались крупными имениями.

«Вышедший в люди» крестьянин. Бесспорно, что в основе богатства крупных местных тузов лежала земельная собственность. Иногда даже случалось, что отдельным бедным, но трудолюбивым земледельцам (agricola bonus; diligens agricola — называют их надписи) удавалось приобрести или увеличить размеры своего участка и в силу этого занять в городе высокое положение. Такова ставшая классической история жнеца из Мактариса (Мактара), рассказанная им самим: «Я родился в бедной семье: мой отец не имел ни состояния, ни своего дома. С самого моего рождения я обрабатывал мою землю, и никогда не было отдыха ни мне, ни земле. И когда наступала пора жатвы, я первым убирал свой урожай. Когда группы мужчин с серпами уходили в нумидийскую столицу Цирту или в долины, где возвышается гора Юпитера, я опережал всех в работе на полях. Затем, покинув родину, я в течение двенадцати лет собирал урожай для других под палящим солнцем. Одиннадцать лет я водил артель жнецов, и мы жали пшеницу на полях Нумидии. Вынужденный работать, удовлетворяясь малым, я наконец сделался собственником участка земли и дома; теперь я живу в достатке. Я даже добился почестей: я был приглашен заседать в совете моего города и из бедного крестьянина превратился в цензора. Я народил и вырастил детей и внуков; жизнь моя течет безмятежно, и меня все уважают».

Если одному крестьянину ценой невыразимых лишений удавалось сколотить сумму, позволявшую ему приобрести землю и, следовательно, право занять какое-то место в обществе, то сколько других крестьян обречены были умереть в нищете, проведя всю свою жизнь в артелях жнецов (turmae messorum), изнемогая в труде под палящим солнцем ради обогащения крупных землевладельцев.

Жизнь владельцев имения (по мозаичным изображениям). Ничто не дает нам столь интересных сведений о жизни в частных имениях, как мозаики, украшавшие городские дома и сельские виллы местной аристократии. Они относятся к периоду от II века до византийской эпохи, но сцены сельской жизни и быта, воспроизведенные в мозаике, характерны для всего периода римского владычества.

Около Табраки (Табарка) обнаружено несколько мозаик III или IV веков, изображающих различные постройки одного имения. Посредине — дом владельца поместья, построенный как бордж. Он расположен в глубине двора, по его сторонам возвышаются две квадратные башни с остроконечными крышами, соединенные лоджией. Вокруг дома раскинулся парк для прогулок, а возле него цветущий палисадник, где резвятся фазаны и другие