Книга Твое злое великолепие - Кара А. Хэвен

во-вторых, кем была эта новая сестра-иммундус? Похищенная из деревни девушка или кто-то еще? И почему Абрахам называет себя иммундусом, а не претегианом? Есть ли какое-то различие между этими понятиями?

— Новая сестра?.. — переспросил Габриэль, слегка прищурив глаза. Он примерно догадывался, кто мог стать внезапно новым членом семьи.

— Да, она немного робкая и молчаливая, но слишком расточительная в отношении еды.

— Где она? — вмешалась Лилит, осознав, на какую карету могли напасть эти монстры и кого похитить.

— … до сих пор сидит возле еды, — Абрахам не хотел отвечать человеку, однако зная, что ее привел брат он решил на время подавить свое недовольство, чтобы позже поиздеваться над ней.

— Тогда где… еда? — с легкой запинкой спросила Лилит, выходя из-за спины Габриэля. Она поняла, что он каким-то способом мог подавлять кошмарных претегианов, сдерживая их порыв вцепиться ей в глотку и обглодать тело, поэтому более смело смогла выйти и встать рядом со своим мужчиной.

— Там, на большом дворе, — указал Абрахам, озлобленно прищурив глаза, рассматривая тело девушки.

— Поняла, идем, — поспешно сказала Лилит и, схватив Габриэля за руку и потащив его в направлении, указанном тонкой бледной рукой.

— Зачем так торопиться? — мягким полушепотом спросил Габриэль, смотря на встревоженную девушку.

— Я раньше об этом не думала, однако сейчас, когда меня посетила это мысль, я еще больше убеждаюсь в своей правоте, — протараторила Лилит, обходя здание, — учитывая, сколько всего Розалина пережила за последние несколько дней, вполне очевидно, что рано или поздно она бы заболела пургаменторумом. Но это должно было случится спустя несколько недель, однако это место наполнено чрезвычайно мощной темной материей, что могло ускорить ее трансформацию. Нам нужно как можно быстрее провести очищение, пока не стало слишком поздно.

— А алуры могут проводить очищение?

— Я тебе больше скажу, алуры намного более умело очищают человеческие тела, ведь именно из них они черпают свою силу.

Как только Лилит договорила, она увидела одинокий силуэт в алом платье, раскачивающемся на ветру. Взгляд принцессы был устремлен в пустоту, она словно выпала их жизни, оставив все свои чувства и воспоминания позади. Почерневшие вены в неясном узоре поднимались от кончиков пальцев по рукам, а область груди, где все медленнее и медленнее билось сердце, стала совсем бледной и холодной, что указывало на скорое превращение в монстра, поедающего людей.

Лилит, из соображений безопасности, приказала Габриэлю подождать ее, скрываясь с глаз Розалины, чтобы не усилить травму и не сделать еще больнее ее израненному разуму. Тот согласился и спрятался за стволом дерева, находящегося не слишком близко, но и не слишком далеко, чтобы в случае чего можно было сразу среагировать в экстренной ситуации.

Тяжело вздохнув, Лилит направилась к Розалине. Это была их первая встреча и алура чувствовала себя немного виноватой, вспоминая все то, что произошло с наивной принцессой по ее вине.

Вдалеке девушка увидела распотрошенный, расчленённый труп Ганса, который в ужасе уставился своими остекленевшими глазами в небо. Его кровь медленно стекала к траве, покрытой легким инеем бархатного снега, окрашивая ту в живой алый оттенок, при этом вспоротая грудь открывала вид на белые гладкие ребра, все еще обернутые в некоторых местах слоем красных мышц и жира. На секунду Лилит увидела, как в этом по-звериному убитом теле под кожей пошевелился небольшого размера червяк, смаковавший кровавый вкус в своем маленьком рту, жадно впиваясь в уже остывшую плоть и поедая остатки некогда великого рыцаря, известного на всю страну. Чем больше Лилит всматривалась, тем большее количество живностей она видела внутри тела Ганса, была даже змея, обустроившаяся в районе сердца, защищаемая хрупкими костями, которые теперь заменили ей дом. Весь лес словно устроил пир, каждый наслаждался кусочком, оторванного от человеческого тела, мяса.

Проглотив неприятный позыв, Лилит подошла к Розалине, остановившись в метре от нее.

— Здравствуйте, принцесса. Я являюсь странствующей алурой, можете звать меня Лилит. Простите за дерзость, могу я осмотреть вас?

Лилит сделала легкий реверанс, не отрывая своего взора от безразличного выражения лица принцессы. Та, как и ожидалась, проигнорировала ее, устремив свой пустой взгляд в землю. Алура, как можно медленнее подошла к Розалине, и взяла ее руку, проверяя состояние девушки с помощью темной материи.

— Ты… твои глаза… — прошептала Розалина, будто очнувшись ото сна, она потянула свою уже более худую руку и коснулась лица Лилит, — мама?..

Лилит на секунду вздрогнула. Она была похожа на Клаудию, но все же имела свои отличительные черты и ей больше всего не нравилось, когда ее внешность сравнивали с уже убитой матерью, однако Лилит не могла винить Розалину в этом маленьком недоразумении, поэтому просто проигнорировала то, как ее только что назвали.

— Нет, Ваше Высочества, я… незаконнорождённый ребенок младшего брата Клаудии, Киллиана. Мы с вами двоюродные сестры, — Лилит не хотела сейчас рассказывать правду девушке, у которой явно не все в порядке с психикой, поэтому посчитала лучшей тактикой пока что скрыть некоторые детали и позже откровенно поговорить обо всем.

— Сестры… у меня есть сестра… — Розалина погладила лицо Лилит, при этом вспоминая свою мать и видя нежную улыбку девушки напротив себя, она не могла не заплакать, — ты моя сестра… сестра… намного лучше, чем тот ублюдок-брат…

— Розалина… Кхм, Рози, я же могу тебя так называть? А ты взамен называй меня просто Лили, — тепло произнесла девушка, слегка обнимая принцессу.

— Наши имена созвучны с названием цветов, я — роза, а ты лилия.

Взгляд Лилит стал жестче. Кажется, словно Розалина стала маленьким ребенком и если кто-то предложит ей конфетку, то она с радостью побежит следом за этим незнакомым человеком.

— Послушай, Роза, у тебя сейчас серьезная болезнь и она может плохо на тебя повлиять. Позволь мне помочь тебе. Согласись на лечение, — мягко прошептала Лилит, поглаживая своими теплыми пальцами заледеневшие руки Розалины.

Кончики пальцев принцессы уже начали чернеть, а кожа вокруг них отсыхать, если не успеть, то верхний слой кожи просто сорвется, оставив лишь более хрупкую бледно-серую кожу, которая уже не будет по своим функциям напоминать человеческую.

— Я болею? Но я не чувствую себя плохо, — Розалина слегка наклонила голову набок и невинно хлопнула ресницами, показывая детскую сторону.

— Роза, скажи, ты чувствуешь боль, печаль, злость, хоть что-нибудь?

— Я… — словно осознав что-то, Розалина широко открыла глаза и уставилась на свои руки, — я ничего не чувствую… с того момента как убила его и до сих пор… ничего…

— Это болезнь, позволь мне вылечить тебя!

— Я… я скоро стану членом семьи, он так сказал, — Лилит посмотрела в светло-зеленые глаза девушки, видя в них странные слабые