Книга Орнамент - Винцент Шикула

много поворотов. Временами я был почти уверен, что мы едем по Главной площади по направлению к площади Борша, где всегда бывают торжества, да, мне показалось, что мы повернули возле памятника павшим, где всегда возводили трибуну, на которой по праздникам стоит целая рота городских функционеров с бумажными гвоздиками на лацканах пиджаков, они улыбаются, приветственно машут руками. Потом еще несколько слабых световых полос, а потом уже ничего.

Мужчины вскоре про меня забыли. Шофер рассказывал им какой-то анекдот, смысл которого я не понял. Все трое смеялись. Снаружи дул ветер. Может быть, не такой уж сильный, но двери машины были закрыты неплотно, и из щелей все время завывало и свистело. Несколько раз мне казалось, что мы останавливаемся, но потом машина снова набирала скорость. Спустя примерно полчаса мы действительно остановились, шофер нажал на клаксон. Потом мы снова тронулись. Наверно, мы въехали во двор, подумал я. Нет, я ощутил свежий горный воздух и поежился от холода. Это открыли двери, и мне пришлось выйти. Мужчины о чем-то шепотом переговаривались. Шофер выключил мотор. Кто-то, но не из тех двоих, что меня привезли, давал ему какие-то новые распоряжения. Кто-то схватил меня за локоть и сказал: — Пойдемте!

Это был мужчина, что сидел возле меня, я узнал его по голосу. Мне было жутко, я едва волочил ноги. Мужчина мягко подталкивал меня перед собой.

Машина уже отъехала. Гул мотора звучал все тише. Я хотел спросить, где мы, но тут же понял, что это было бы напрасно. Никто бы мне не ответил. Или не сказал бы правды. Я машинально коснулся рукой платка, хотел снять его с глаз. Нельзя! Я сунул руку в карман и снова нащупал камешки, они мне мешали, и хотя я знал, что нахожусь где-то за городом, может быть, в горах, побоялся их выбросить. Что-то передо мной блеснуло. Звезды! Я поднял голову к небу. Господи, неужели у меня уже начались видения! На небе полно маленьких светящихся сердечек. Как это может быть? Мужчина все еще держал меня за локоть, я хотел у него спросить: Что это вы со мной сделали? Через несколько шагов я обнаружил, что мы приближаемся к какому-то зданию. А эти сердечки — свет, который струится через ставни. Где я видел такие ставни? Кажется, мы уже у входа.

— Осторожно! Ступеньки! — предупредил меня мой провожатый. Но раньше, чем он договорил, я споткнулся и упал. Расшиб себе колено. Боль была не сильная, я даже ее не почувствовал. Но дальше идти уже не мог, сорвал с глаз повязку и сел на ступени. Мужчина наклонился ко мне: — Пойдемте! Тут вам сидеть нельзя.

Я посмотрел на него. За его спиной я заметил еще одного мужчину, ему могло быть за тридцать, он стоял на лестнице и улыбался, широко расставив ноги и скрестив руки на груди… Было видно, что он ожидает нас. — Пожалуйста, проходите! — сказал он с видом хозяина дома. Я кое-как встал. Подошел к нему, он подал руку мне, потом моему провожатому. И спросил: — Почему так поздно? Где это вы так долго гуляли? — Он обратился ко мне, все так же улыбаясь: — Да! Мы ведь с вами еще не знакомы. — Он снова подал мне руку и назвался каким-то именем, но произнес его так быстро, что я не смог уловить. Видимо, заметив по моему лицу, что я ему не доверяю, он перестал улыбаться и смотрел немного растерянно. — А я как раз ужинал, — сказал он. — Видите, человеку тут даже поесть некогда. Но не будем стоять в дверях!

Мы вошли в небольшое, просто обставленное помещение. Тут стояли только шкаф, диван, низкий треугольный столик и возле него три креслица.

— Чтобы вы меня не боялись, я должен вам сказать, что не являюсь сотрудником госбезопасности, я журналист. Вы когда-нибудь встречались с журналистом? Глупый вопрос. Вы же студент. Что бы это был за студент, если бы он никогда не видел журналиста, человека из газеты. Ладно, скажу вам начистоту: я майор… — он снова произнес какое-то имя, но как я заметил, уже не то, что раньше. — Видите, я офицер, но военную форму в жизни не надевал. Пожалуйста, присаживайтесь.

Я придвинул к себе креслице. От него отлетела спинка. Наверное, плохо держалась.

— Видите, — улыбался майор, — какие у нас тут негодные кресла, все поломано. Сядьте лучше сюда.

Я поднял спинку, хотел ее как-нибудь приделать.

— Бросьте! Не стоит отвлекаться, — он уступил мне свое место, а сам сел на диван.

— Мы давно хотели вас пригласить, — сказал он. — Однако думали, что, возможно, вы сами придете. Кстати! Относительно журналистов я вас не обманывал. Действительно, случается и мне кое-что написать, какой-нибудь детективный рассказ. Люблю читать детективы, это меня немного даже вдохновляет. Правда, и сама профессия вдохновляет. Но работы у меня много. И времени для писательства почти не остается. Но это так, к слову пришлось. Хочу спросить: вам никогда не приходило в голову, что нужно было нас посетить?

— Я ведь даже не знаю, где я. Почему меня сюда привезли?

— Не знаете? Я думал, вам сказали, — он повернулся к моему провожатому, будто хотел его упрекнуть, но потом снова улыбнулся. — Они же уверены, что любой сразу понимает, почему за ним пришли.

— Я ничего не сделал.

— А мы вас ни в чем и не обвиняем. Мы пригласили вас лишь для того, чтобы с вами побеседовать. Понимаю, вам, наверное, не понравилось, каким образом вас сюда доставили. Но тут уж ничего не поделаешь! Мы не можем со всеми деликатничать. Правда, с вами все-таки перегнули палку. Откуда им знать, с кем они имеют дело? Но, если меня правильно информировали, ничего серьезного с вами не случилось. Или вас кто-нибудь из них бил?

— Никто не бил. Но думаете, приятно человеку, когда ему завязывают глаза и везут неизвестно куда?

— Вы должны их извинить. По крайней мере, сейчас вам это известно. Вы курите? — он пододвинул ко мне пепельницу и предложил сигарету.

Мужчина, который меня привел, поднес мне спичку.

— Теперь перейдем к сути дела, — начал майор. — Вы уже знаете, о чем идет речь?

— И знаю, и не знаю. Если я правильно уразумел, вы ищете Йожо Патуца.

— Вот видите, вы уразумели вполне правильно. — Он продолжал говорить в какой-то шутливой манере. — С какого времени вы с ним знакомы?

— Я уже несколько раз сегодня это повторил. Познакомился с ним в прошлом году, осенью.

— Он у вас жил?

— Не жил. Только несколько раз переночевал.

— Кто