Книга Куда он денется с подводной лодки - Наталья Труш

Ну не успели они с папой в брак вступить, вот и родилась Тоська так, что в графе «отец» в свидетельстве о рождении стоял прочерк. Комедия! У тысяч детей в стране были отцы летчики-испытатели, погибшие при исполнении служебных обязанностей!

Потом уже Антонина поняла, что мама все придумала. Если бы посчитать детей, у которых отцы «погибли» вот так вот, летчиками-испытателями, то этих героев, про которых в песне пели «а город подумал – ученья идут», набиралось бы нереально много. Зато детям с такой легендой жилось легче.

Софья Гавриловна не собиралась посвящать дочь в историю ее рождения. И если бы не этот Новый год, не гость в доме Кузнецовых, Тоня вряд ли узнала бы что-то. Зная мамин характер, она бы и допытываться не стала. Летчик так летчик...

* * *

Короткий миг между годом прошлым и годом будущим, когда стрелки часов, вздрогнув на самой верхней точке циферблата у двенадцатичасовой отметки, начинают движение по новому кругу, взорвался за окнами тысячами петард, запущенных в ночное небо. «Ура!!!» – радостно кричали соседи за стенкой.

А у Кузнецовых за праздничным столом повисла неудобная тишина. Только известные актеры на экране телевизора улыбались и поздравляли друг друга с Новым годом, открывая очередной «Голубой огонек».

– Как вы, дружочек, сказали? – обеспокоенно спросила Илью Софья Гавриловна. – Саня... простите, Александр Михеевич Баринов... жив?!

– Да, жив и здоров... – Баринов чувствовал себя неловко, подозревая, что родитель его и тут наворотил что-то такое, о чем даже подумать страшно.

У Софьи Гавриловны мелко задрожали руки, державшие фужер с шампанским. Она аккуратно поставила его на стол, чтобы не разбить нечаянно.

– Мама, тебе дать валидол? – мертвым голосом спросила Тося. Она, кажется, начинала кое-что понимать.

– Нет, Туська, не надо валидол, сейчас пройдет, – отстранила дочь Софья Гавриловна.

Она справилась с замешательством, расправила несуществующие складки на белой праздничной скатерти, потом будто ком проглотила и подняла глаза:

– Друзья мои, Новый год ведь, не будем печалиться. Все хорошо.

– Софья Гавриловна, вы простите меня. – Баринов растерянно смотрел на всех. Если бы не Инга, которая обнимала его и похлопывала по плечу, успокаивая, ему было бы совсем плохо. – Я не знал. Я не хотел...

– Ну что вы, Илюшенька, дружочек мой, вы тут совсем ни при чем. – Софья Гавриловна пришла в себя. – Совсем вы тут ни при чем...

* * *

– Мама, я хочу встретиться со своим отцом, – твердо сказала Тося. – Он не знает о том, что есть я, и винить его в том, что он не помогал тебе растить меня, нельзя.

Я не в том его виню, что он не помогал мне, а в том, что он решил умереть «геройски». – Софья Гавриловна поджала губы, а потом добавила горько: – А говорил, что хотел бы умереть у меня на руках...

Софья Гавриловна, казалось, состарилась за тот краткий миг, в который старый год переходит в новый.

Илья Баринов обязательно напился бы, но рядом были любимая женщина Инга и сестра Туська. А еще тетя Соня, и ему было тепло в этой семье, так, как никогда не было в родном доме.

Им пришлось долго рассказывать друг другу свои истории. Зрители – Инга, Тося, Игорь и Валерик с Валентиной – слушали и плакали. Валентина поминутно повторяла:

– Ну прям мексиканский сериал! Или индийское кино!

– Это жизнь, девочка, – мудро отвечала ей всякий раз тетя Соня, – а она, как известно, порой подкидывает сюжеты покруче, чем в сериалах.

И когда к утру всем все было понятно, когда две невыдуманные истории были озвучены с подробностями, Тося сказала:

– Мама, я хочу встретиться со своим отцом... Я не могу тебя отговаривать, это твое право, но... – Софья Гавриловна сделала театральную паузу. Ах, как красиво и эффектно она умела это делать! Все-таки в ней умерла великая актриса. – Но!.. Я Саню видеть не желаю...

Всем показалось, что голос у тети Сони дрогнул. Но она умела хранить от всех свои тайные мысли. Можно было догадываться о ее чувствах, можно было подозревать ее в игре. Она была такой всегда. Сказано было совершенно искренне: «Не желаю» – значит, не желаю! Хотя ей больше, чем кому бы то ни было, хотелось встретиться с Саней Бариновым, увидеть, каким стал ее «адмирал», которого она встретила на свою голову сорок лет назад, потеряла, похоронила и любила всю жизнь. «Самая большая в жизни любовь – моряки».

Ей очень хотелось увидеть его. Но обида, которую он нанес ей спустя сорок лет после его «героической смерти», была так сильна, что она повторила:

– Простите меня, дети. Прости, Туська, прости, Илюшенька, но вашего отца я видеть не желаю.

Сказала, как отрезала, и ушла в свою комнату, бросив гордо Тосе:

– Туська, не бойся, я плакать не буду!

И закрыла плотно за собой двери.

– Плакать пошла, – задумчиво пожевывая лист салата, подвела итог Тося.

* * *

Новогодняя ночь была на излете, но за окнами еще клубилась темнотища, которую нет-нет да и взрывали петардами припозднившиеся гуляки. Илья чувствовал себя паршиво, как будто был в чем-то виноват. Спасибо Тосе. Она обняла его, положила голову на плечо. Она и не думала, что у нее будет столько счастья в жизни. Сначала появился родной человек – Игорь, а тут еще и старший брат, да такой замечательный. А впереди – встреча с отцом. Тося готова была прямо сейчас к нему ехать, и ее с трудом уговорили дождаться момента, пока Илья договорится о встрече. Если честно, он боялся вот просто так взять Тосю и приехать к родителям. Да и не хотел, чтобы встреча эта произошла на глазах у матери.

Он честно сказал об этом всем присутствующим, и его поддержали.

Только времени ему Тося дала мало – всего день.

– Извини, Илюш, но я не могу ждать. Им столько лет, что я боюсь опоздать. Так что давай, друг, сейчас пару часиков сна, потом покупай торт и двигай к маме-папе. Понимаю, как не хочется тебе этого делать, но... «надо, Федя, надо!».

Баринов согласился. Выпил рюмку «на посошок» с четой Марычевых – Валерий и Валентина уезжали домой – и свернулся калачиком на диване в гостиной, прямо под мерцающей огнями елкой.

Через полчасика к нему присоединился Игорь Синев – завалился рядом «валетом» и захрапел на весь дом, заглушая бубнящий телевизор.

Тося с Ингой закрылись на кухне, сварили свежий кофе и дружно закурили, приоткрыв окно.

– Ингуш, ты ж не куришь! – рассеянно то ли спросила, то ли констатировала факт Тося.

Я и не курю! Я от нервов сигарету порчу! Тоська, скажи, что ты чувствуешь?

– Честно?! Не знаю. Я чуть от радости не умерла, когда узнала, что Илья – мой брат. Не поверила! Боялась, что вот сейчас они разберутся во всем с мамой, сопоставят даты и факты, и окажется, что все это просто совпадение.