Книга Будет больно, приятель! - Георгий Юрский

давали неограниченные возможности. Но, к сожалению, Даниил не стал программистом или спортсменом, то есть представителем той профессии, где ты одинаково востребован в разных странах. Российское юридическое образование пригодится только в России, так как системы права были принципиально разные. Островная и континентальная, как он запомнил из лекций в университете. Конечно, он мог бы переучиться или смирить гордыню и пойти шофером такси. Но ради чего? На поверку жизнь в Америке была хороша либо для очень успешных, либо, наоборот, для самых бедных. Остальным приходилось вкалывать за троих, чтобы выйти на достойный уровень бытия. А у него уже была в России семья и профессия. Потом, правда, семьи не стало, и профессию пришлось сменить, но в тридцать лет страсть к авантюрам снижается. Да и не ждал его никто в Америке, так что эмигрировать пришлось бы нелегально.

Про эмиграцию в Европу он вовсе не задумывался, хотя бывать там в качестве туриста Даниил очень любил, но очевидно, жить там было бы еще сложнее. Про Азию и дауншифтинг он даже не задумывался. У Смирнова было несколько друзей, сдававших квартиры в Москве и на эти деньги отрывающихся на Гоа или в Таиланде. Был знакомый налоговик, возвративший слишком много НДС и сбежавший на Бали. Слушая их хвальбу о дешевизне житья в райском месте, он глубоко сомневался в их искренности. В общем, Даниил до поры до времени руководствовался пословицей «где родился, там и пригодился».

Нов его нынешней ситуации изгнание могло стать и пожизненным. Такие мысли Даниил от себя гнал, потому что шансы на успех разоблачения Домогарова и его шайки были. А значит, и прекращение дел с возвращением на Родину тоже вполне реальны. Впрочем, преследование Домогарова за хищения ЦРК из бюджета не означало автоматического перевешивания на него вины за убийство Седова и Федорова. Но хотя бы можно было надеяться на забор уголовного дела из Рязани в центральный аппарат СК и более объективного расследования.

С такими мыслями он с Розалиндой вышел из аэропорта LAX. Привычного Артура не было, встречал их Мелвин. Он объяснил, что Сергей с Юлией уехали из дома на океане на конспиративную квартиру в целях безопасности, вдруг Домогаров пришлет еще кого-то.

— Even I don’t know where they are hiding (даже я не знаю где они прячутся), — смущенно сообщил ему Мелвин.

Он отвез их в небольшой мотель в Сан-Фернандо, где уже стояла знакомая машина Сергея, «форд-мустанг». Номер был предоплачен на месяц вперед, плюс Мелвин выдал немного денег на еду. Даниил даже не пытался спорить, попрощался с Мелвином и отписался Сергею, что все ОК. Через несколько секунд раздался звонок:

— Извини, Даня-джан, что к себе не зову. Юлю реально накрыло, заставила меня с ней уехать в другой штат. Боится за детей, за меня. Да и я, если честно, тоже очкую. Ты знаешь, что вчера Горбунов в Таиланде утонул?

— Нет.

— Что-то мне это подозрительным показалось. При том что жил он там под чужим именем.

— Ого, — только и смог вымолвить Даниил.

— Как ты устроился?

— Да все нормально. Мелвин встретил, заселил, ключи от машины и деньги передал. Спасибо тебе.

— Ой, о чем речь. Что-то там, на Ямайке, узнал?

— Минимум. По их вопросам похоже, что заказал нас некий Савелий, это безопасник Домогарова. Остальное адвокат обещал выяснить, я ему денег пообещал за информацию.

— Ну это важно понять. Те ли это перцы, которые в нас в Гранд-Каньоне стреляли, или те до сих пор по Америке бегают.

— Буду в курсе держать.

— Давай, надеюсь, скоро Домогарова хлопнут и можно будет из подполья выйти, — со вздохом сказал Сергей. — Я ведь вообще-то мирный человек, а благодаря тебе и человека похищал, и в авиакатастрофе побывал, и чуть под пули не попал. Теперь вот шифруюсь, как тайный агент.

— Вообще-то, это из-за Домогарова, — чуть обиделся Даниил на фразу Сергея.

— Ну конечно, он виноват, но пока тебя не было, все было спокойно. Но я не в обиде! Этого урода наказать важнее! — с жаром воскликнул Вартанян.

Даниил после разговора задумался. Он воспринимал Сергея как своего нового друга, и вскользь высказанная претензия его задела. Конечно, Вартанян был по-своему прав, увязывая свои приключения с появлением в его жизни Смирнова. Насколько в этом была вина Даниила или его беда, сказать было сложно. В любом случае это было неприятно, так как быть причиной бед своих друзей ему не хотелось.

Дни потекли достаточно рутинно. Смирнов и Розалинда продолжили исследовать LA и его окрестности. Они доехали до Сан-Диего на юге, съездили в пару национальных парков на севере Калифорнии, посмотрели на пустыню Мохаве, в общем, продолжали вести жизнь заезжих туристов. Америка приоткрывалась новыми сторонами. Нельзя было сказать, что это сильно меняло представление Даниила о стране в ту или иную сторону, скорее насыщало разными красками. Периодически он позванивал Полине узнать, как дела.

В один из дней он решил поискать настоящего батюшку для разговора и исповеди. Осознание того, что он отнял жизнь, пусть и у негодяя, его тревожило. Ему не раз приходилось наносить травмы и увечья людям, пару раз он даже стрелял в ноги, но это все было поправимо. Отнять человеческую жизнь — это был самый тяжкий грех в его системе жизненных ценностей. Как, впрочем, и в православии, где священников, даже по неосторожности совершивших убийство, отлучали от служения.

В Лос-Анджелесе оказались две русские церкви, и он поехал в ближайшую. Это был храм Покрова Божьей Матери, архитектурой слегка напоминающий знаменитый храм Покрова на Нерли. На его счастье, удалось застать священника. Седобородый, в годах, он согласился с ним поговорить. После долгой исповеди и отпущения грехов отец Андрей повел его в свою трапезную пить чай. Смирнову было неудобно, но батюшка был настолько убедителен, что возражать Даниил не решился.

— Присаживайся, сын мой. Сейчас чайку заварю. Бараночки вот, здесь пекут, но по вкусу как на Родине, — отец Андрей, несмотря на возраст, довольно споро начал накрывать на стол.

— Спасибо, не стоило, наверное, — робко отозвался Смирнов.

— Не принято у нас, православных, гостей голодными отпускать. Да и поговорить мне с тобой интересно. Грехи-то я тебе отпустил, но, кажется мне, еще у тебя вопросы остались.

— Если честно, отец Андрей, да. Я совсем себя по-другому стал ощущать. Может, из-за того, что мир посмотрел, или из-за того, что Розалинду встретил, — Даниил из скромности не стал говорить об опасностях, которые перенес.

— Я думаю, изменился ты, потому что Бога начал искать. А он тебе дает испытания по силам. Бог ведь каждому