Книга Сердце трона - Лилит Бегларян

class="p1">— И хорошую, и плохую одновременно, — отвечает парень растерянно, почесывая затылок. — Старший наследник Эмаймона…

— Он сверг отца?.. — Она хватается на грудь.

— Нет, он умер этим утром. Причину пока не знаем.

Повисает молчание, мы с ней переглядываемся.

— Королеве уже сообщили? — спрашиваю.

— Нет, господин. Мне отправиться во Дворец?

— Я сделаю это сам.

— Вот досада! — вздыхает Заэлла, когда стражник уходит. — Бедная Тэта. Врагу не пожелаешь похоронить четверых детей. Это слишком жестокая расплата за измену королеве… А Вы что же, оставите нас? Неужели уйдете? А ведь все только начиналось…

— Боюсь, что дело серьезное. Кому, как не королеве, выгодно ослабить адасский трон?

— Вы хотите сказать, что наша госпожа… — Она достает платок и подтирает лоб.

— Да нет же. Но так подумает Эмаймон.

— Мальчик-то был здоровенький, и умер так внезапно, в двенадцать лет! Вот беда!.. Что делать?

— Я бы готовился к худшему.

***

В пути меня терзают сомнения. Вдруг Эмаймон готовит захват источника и приказал тому стражнику соврать, чтобы я оставил базу без присмотра? Но все-таки объект охраняют больше пятидесяти воинов под руководством человека, которому я доверяю, а с высоты пограничных маяков круглые сутки не сводят глаз с пустыни.

А если нападение готовят на меня? Интересно, много ли людей желают моей смерти. Наверное, за два десятка лет я успел нажить немало врагов и завистников, о существовании которых даже не догадываюсь.

Пока я шел, небо почернело, и ночная пелена окутала город. Я прибываю во Дворец и сразу же направляюсь к Ларрэт в Алтарь.

— Вен, что такое? — спрашивает она взволнованно.

Я, уставший с дороги, сажусь на тахту, открываю флягу с водой, делаю пару глотков и говорю:

— Мне кое-что доложили. Я решил, что ты захочешь узнать об этом как можно раньше. И от меня.

— Ты вернулся один? — Она садится рядом и кладет руку на мое плечо.

— Да, Айрон остался.

— И что случилось? Что-то с источником?

— Эмаймон потерял еще одного наследника. Этим утром.

— Что?..

— Нейман мертв.

— Ты уверен, что это правда?

— Скоро узнаем.

— Какое несчастье — потерять первенца. Боюсь представить, каково сейчас Тэте.

— Меня волнует кое-что другое.

— Что?

— Как Харэн? Он уже заснул? — Я хотел сказать о своих опасениях оказаться в этой истории виноватыми, но вылетает другое.

— Да. Как подумаю, что с ним может что-то случиться, с ума схожу, — говорит она тихо, уткнувшись в мое плечо. — Помнишь, каким он был слабеньким, когда родился?..

— Он вырос и окреп. Он сам себя защитит, если нужно.

— Это все моя вина.

— Это неправда. — Я глажу ее по спине.

Сколько раз я уже это слышал. Ларрэт чувствует себя виноватой за то, что скрывала беременность и чуть не потеряла ребенка; за то, что родила его раньше срока и после трудных родов больше не может иметь детей.

— Помнишь, ты хотел дочку? — спрашивает. — Похожую на меня. — О, как ты радовался, когда впервые взял Харэна на руки! Ты был просто счастлив. — Ларрэт улыбается уголками рта. — Я все-таки хочу, чтобы он узнал правду.

— Нет, это исключено.

— Но он тебя обожает.

— Сколько раз мы это обсуждали.

— Ты ведь сам мучаешься. Я вижу.

— Вообще-то мы хотели поговорить о другом.

— О чем? Что может быть важнее?

— Ничего. Но давай о другом.

— Ладно. Ну и как прошел вечер? Заэлла к тебе не приставала? Мне кажется, ты ей нравишься.

— Не волнуйся, — говорю, — я не стану ее пятой жертвой.

Ларрэт с годами не стала ревнивее. Она никогда не упрекнет меня в излишней любезности с другими, но ей важно, чтобы я ничего не скрывал. Она поймет меня, если я женюсь, сама иногда предлагает, поэтому моя верность моей госпоже во всех смыслах — мой выбор, а не ее прихоть.

***

Я встаю с рассветом и поднимаюсь на первый этаж узнать, нет ли новостей. С лестницы на меня летит Харэн.

— Вен!.. — кричит он радостно, чуть ли не падает с последней ступени мне под ноги и хватается за поручень в попытке удержать равновесие.

— Доброе утро, Харэн. Что такое?

— Я думал, ты вернешься только вечером. Пойдем, я кое-что покажу! — Он хватает меня за руку и пытается затащить на лестницу.

В каждом его движении, в каждом выражении лица есть нечто такое естественное, свойственное только детям. Как и многие его сверстники, он мечтает поскорее повзрослеть, но, где ни проведи грань совершеннолетия, он ребенок. Наивный, беззаботный — такой, каким должен быть.

Внешне Харэн — точная копия матери: тот же нос, те же большие зеленые глаза и слегка волнистые волосы цвета мокрого песка. Он не похож ни на меня, ни на Айрона. Только на Ларрэт.

— Харэн, погоди. — С тех пор, как мы начали тренироваться, он попросил меня обращаться к нему на ты. — Давай позже? Я вернулся по одному важному делу. Это срочно.

— Нет! Не иди в Орден. Не надо. — Он сжимает мою ладонь покрепче.

— Что-то случилось?

— Ничего.

— Не скажешь — узнаю сам.

— Только не говори маме, пожалуйста. Цэккай вчера подрался с ребятами… Если мама узнает, она разозлится и вышвырнет его.

— Она в любом случае узнает. Не от меня, так от других.

— Нет, я поговорил с главой Ордена, я приказал ему молчать. Я не хочу, чтобы Цэккай пострадал. Он не виноват.

— Почему ты так думаешь?

— Его задирали, я сам слышал.

— И кто же первым полез в драку?

— Он. — Харэн опускает голову.

— Кто-то пострадал?

— Цэккай разбил одному из них нос, а двух других избил до синяков.

— Ну это серьезно.

— Не говори маме!

— Что это я не должна знать? — раздается голос со стороны выхода из Алтаря. — Ну? — спрашивает королева, встав перед сыном. — Что случилось? Рассказывай.

— Доброе утро, мам. Я тренировался и разбил палец. — Он улыбается и прячет руки за спиной.

— Покажи.

— Ни капельки крови. — Харэн протягивает ей ладони. — Я просто ушибся. Это даже не больно. Вен, скажи ей, что это пустяк.

— Не втягивай его в свою ложь. — Она смотрит на него сверху вниз строго и с осуждением.

— Я не вру.

— Харэн, ты меня разочаровываешь.

— Но мама! Я хочу как лучше. Это ложь во благо. Если ты узнаешь, ты накажешь невиновного.

— Ты считаешь, что я несправедлива к своим поданным?

— Ты его выгонишь.

— О ком он говорит? — спрашивает Ларрэт меня чуть раздраженно.

— Об одном юнце из Ордена. Он вчера подрался с сослуживцами.

— Подрался, значит. Кто он?

— Да он не… — пытается защитить его Харэн. Она останавливает сына приподнятой ладонью и смотрит на меня.

— Цэккай, двенадцать лет от роду, — докладываю. —