Книга Хозяин бабочек - Тата Олейник

совершенно невнятное.

— Давай, — кивнула Эллана Базилю, стаскивая с пальца одно из колец, самое черненькое и невзрачное.

— Уверена? — спросил Базиль.

— А у нас есть выбор?

Базиль принял у Ланы кольцо, приложил его к перстню на своей руке, крутанул вокруг камня.

— Не верю, что я это делаю! Лапу давай. Да не эту, левую! Прошу учесть всех присутствующих, что одна шутка на эту тему равна одному трупу.

— Этим кольцом я соединяю два сердца, дабы никакое расстояние не стало помехой для их сближения!, — скороговоркой выпалил он и накрутил мне кольцо на безымянный палец так яростно, что кожу ободрал.

— И что мне с этим кольцом делать? — спросил я, глядя на угольно-черный ободок.

— Это, — уважительно кивнул Сиборн в сторону перстня, — легендарка «Связь Сердец». Раз в трое суток можно воззвать к кольцу, и тогда владелец перстня телепортируется к тебе, если вы с ним, конечно на одном континенте или в одной океанической зоне. Всего на десять минут, но, уверен, уважаемому Базилю этого хватит, чтобы убить твоих врагов. Ну, или тебя, если так будет разумнее. Так что если бастарды вдруг как-то тебя и выкрадут, спрятать тебя они уже нигде не смогут.

Мысленно я поклялся никогда в жизни это идиотское кольцо не активировать. Что угодно лучше, чем увидеть эту самодовольную рожу в качестве своего спасителя. С Элланой я еще готов был смириться, к женщинам все-таки надо относиться снисходительно, они от природы такие ненормальные, но Базиль мне не нравился — и все.

***

Нам предложили разместиться в трюме и не отсвечивать, пока фиолетовые спешно заканчивают свои дела в Камито и высвистывают из реала команду на борт. Мы расстелили те коврики, которые выжили в наших инвентарях после всех злоключений, и расселись на них.

Я чувствовал, что между мной и ребятами появилось отчуждение. Акимыч не смотрел мне в глаза, а, перехватив взгляд, отворачивался с виноватой улыбкой. Ева, наоборот, иногда смотрела так пристально, что становилось не по себе. Лукась до сих пор находился в полной прострации, и только Гус вел себя, как обычно — растянулся на коврике и храпел во всю мощь своих могучих легких. Я понял, что лед надо ломать, пока он совсем не затвердел. Сел по-турецки, набрал воздуху и попытался пробить эту застывшую неловкость.

— Ева, Акимыч, а что бы вы делали на моем месте?

— Наверное, я не стала бы действовать в обход тех, кого считала своими друзьями. Не стала бы раскрывать личные данные своих якобы друзей черт знает кому. И уж точно ни за какие коврижки не стала бы просить о помощи общих врагов!

Мда. Лучше не стало. Пока я пытался подобрать достойный взвешенный ответ, неожиданно вмешался Акимыч. Ковыряя коврик пальцем, он извиняющимся тоном сказал.

— Ну, Евик, если бы ты всего этого не сделала, то, может, ничего хорошего бы и не получилось. Бастарды вполне могли успеть и сундук у нас частично отбить, и нас заодно грохнуть, чтобы из нас еще чего-нибудь выпало. Какие бы мирные они ни были, но сундук был уж очень большой и аппетитный. Та же Плесень могла быстро выйти из клана, чтобы карму совсем уж не чернить, да и перебить нас всех одной лапой. С тобой, может, только немного повозилась бы. Дождалась бы, пока мы крышку откроем и добычу активируем… Все-таки, когда такие сундуки в открытой локации падают — всегда риск.

Ева злобно посмотрела на Акимыча.

— Дело не в луте, — сказала она, — дело — в доверии!

— Нет, но в луте все-таки немножко тоже. Ты уж, Ев, не того…

— И вообще, — продолжила Ева, — все эти мистические сущности вполне могли бы за нами приглядеть, пока мы сундук потрошим. Мне кажется, в Lesto такие моменты все же учитывают. Получила бы эта Плесень граблями по башке и лежала бы дальше тихо в кустах.

— Зато у нас сейчас алмазный квест, Ев! Ты вообще понимаешь, что это такое⁈ Мы же легенды теперь, мы можем себе сейчас на всю жизнь заработать! Особенно если деньги не швырять, а тратить их разумно.

— Ты сперва эти деньги получи, а потом разумно ими распоряжайся. Я пока вижу, что человек, которому я теперь ни на грош не верю, втравил нас в очередную адскую авантюру, что мы сидим с голым задом, считай, в плену у каких-то мерзавцев, а за нами охотятся другие мерзавцы. Не говоря уже о больных на всю голову богах Таосань, на которую, как я понимаю, нам всем вход навеки заказан. Если, конечно, мы не поклонники садо-мазо в религиозном антураже.

Я решил, что пришла пора вмешаться.

— Ева, — сказал я, — понимаю, что тебе трудно мне поверить, но я никого из вас не обманывал. Злая Девка просто велела сделать ей алтарь на том месте, где возродится Хохен. Ничего не объяснила. И да, приказала никому и слова про это не говорить — здесь, дескать, не ее земля, и сам воздух служит ее врагам. Это было требование квеста, понимаешь?

— О да, я понимаю! Я вообще — гений понимания! У всех требование квеста, законы бизнеса, страстная внезапная любовь, а я такая всех понимаю, плюйте мне в морду, давайте хором гадить мне на голову во имя чудненького взаимопонимания!

— А если бы я все вам рассказал, и квест тут же взял бы — и накрылся, ты бы что мне сказала? Только не горячись, скажи честно, ты же любишь честность.

Ева открыла рот, потом закрыла, потом снова открыла.

— Я бы сказала, что ты кретин, но зато не предатель.

— Так как-то несправедливо, Ев, — сказал Акимыч, — почему Ним должен выбирать между тем и этим? Я бы, может, тоже ничего не сказал. Ну, прямо. Но постарался бы намекнуть. Сказал бы: «Ребят, тут такое дело — я кое-что от вас скрываю, потому что по квесту должен скрывать. Но учтите, я ни в чем не виноват!» Правда, ты бы потом клещами впилась и все бы из меня вытащила…

— Ничего подобного я бы делать не стала! — возмутилась Ева.

— Сама видишь, — сказал я, — у меня на выбор было два пути, и оба — плохих. А что с бастардами так получилось… Может, не стоило вылетать из игры, как ошпаренная, и дать мне возможность объясниться? Как бывшему другу. А так я сижу, таймер тикает, вас нет, что еще я мог сделать? А про фиолетовых, так вообще нечестно! Я сам видел, как ты кивнула, когда я крикнул про белобрысую курву.

— Я кивнула в смысле: «Ну, разумеется! Только этого еще не хватало!». Я что, должна плясать от радости, что ты отдал меня во власть этой самой курвы, которая меня по морде била и голову мне рубила?

Но по Евиному голосу я уже слышал, что во льду появились трещинки. Удивительно, насколько женщины могут быть похожими. Когда мама ругалась с папой, она тоже так себя вела. Сперва взвинчивала себя, а потом, не встречая особого сопротивления, потихоньку возвращалась на землю, и тогда с ней уже можно было иметь дело. И теперь я точно знал, что делать. Спасибо папе.

— Ты совершенно права, что обижаешься, — сказал я. — я действительно виноват. Хотел я быть виноватым или нет, это другой разговор, но я понимаю что у тебя есть повод сердиться и мне очень, очень жаль. Мне важно, как ты ко мне относишься. Ты для меня важна, Ева!

Ну, что, подействовало. Наш казначей на глазах превращалась из надутого шарика злости в нечто человекообразное. Даже фыркала она теперь почти умиротворенно. Мы еще немного послушали про доверие, ответственность и необходимость ношения головы на плечах, но от ледяной стены в конце концов ничего не осталось. Почти.

— Ладно, — сказал Акимыч, — будем считать, что Нимис как следует наказан. Он же у нас теперь с этим, блин, Базилем, считай, обручен.

Я посмотрел на черную полоску на пальце. Впервые заметил, что по черному изредка пробегает синяя искорка.

— Есть шутки, за которые… — начал было я.

Но тут в трюм, грохоча сапогами, очень некстати вломился этот самый Базиль.

— Эй, — крикнул он мне, — свистать всех наверх! Вставай, юнга, и дуй за мной. Будем делать из щенка — морского волка!

Глава 29

Волна, выросшая справа, щедро плеснула мне в лицо соленым, вымочив до нитки и приложив головой о торчащий посреди плота столбик. Тросик обжег руки, мокрая парусина со столбика захлестнулась вокруг, спеленав тело, как насквозь мокрую злобную мумию. С кормы раздался издевательский хохот.

— Подбавь ему с другого бока, Скриптис! Что-то парень расслабился.

А я-то думал, что хуже предыдущего дня и быть не может.

***